Исключение из ЕГРЮЛ зло или благо?

Налоговая внесла в ЕГРЮЛ запись о предстоящем исключении общества из реестра. Кредитор общества подал возражения в связи с наличием долга в 480 тыс. руб. Инспекция приняла возражения и прекратила процедуру. Но уже через три недели инспекция приняла повторное решение и затем исключила общество из ЕГРЮЛ.

Кредитор обратился в суд с требованием признать недействительным решение инспекции и аннулировать запись об исключении общества из ЕГРЮЛ.

Суды трех инстанций отказались удовлетворить требования. Они исходили из того, что инспекция действовала по закону, сведения о предстоящем исключении были опубликованы и кредитор мог защитить свои права путем подачи возражений.

ВС указал, что при наличии заявления кредитора инспекция не вправе инициировать повторную процедуру исключения общества из реестра до истечения 12 месяцев со дня прекращения предыдущей процедуры. На момент принятия повторного решения инспекции было достоверно известно о наличии возражений кредитора.

Материалы дела не содержат доказательств, позволяющих полагать, что кредитор по истечении 27 дней после направления возражений утратил интерес к сохранению правоспособности должника и совершению действий по защите своих прав. Этот срок нельзя признать разумным, позволяющим возложить на кредитора обязанность проверять наличие новых процедур исключения из ЕГРЮЛ в отношении должника. В итоге ВС направил дело на новое рассмотрение.

Источник: определение ВС от 28.10.2021 по делу № А 40-40380/2020

Кроме того, даже после исключения из ЕГРЮЛ, налоговая вправе привлечь к субсидиарке руководителя.

Федеральным законом от 28.12.2016 № 488-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (п. 1 ст. 1) с 28.06.2017 внесены изменения в законодательство, предусматривающие возможность привлечения к субсидиарной ответственности лица, уполномоченного выступать от имени общества с ограниченной ответственностью (далее – ООО), членов коллегиальных органов ООО и лиц, определяющих действия ООО (пункты 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)), в том случае, если ООО исключено из Единого государственного реестра юридических лиц (пункт 3.1 статьи 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).

Так, в соответствии с п. 3.1 ст. 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ, недобросовестные действия лиц, указанных в п. 1-3 ст. 53.1 ГК РФ при исключении ООО из ЕГРЮЛ как недействующего юридического лица приводят к тому, что по заявлению кредитора на них может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам общества.

К недобросовестным действиям руководителя общества, являющимся основанием для привлечения к субсидиарной ответственности, к примеру, относятся действия по выводу денежных средств общества посредством совершения мнимых сделок с контрагентами и дальнейшее «обналичивание» денежных средств.

При этом вступившее в законную силу решение, принятое по результатам проведения выездной (либо камеральной) налоговой проверки должника, является достаточным доказательством для привлечения к субсидиарной ответственности по долгам общества, исключенного из ЕГРЮЛ в соответствии со статьей 21.1 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».

Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности в соответствии с пунктом 3.1 статьи 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ подлежит рассмотрению судом общей юрисдикции (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02.06.2015 № 21).

Судебная практика: Определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 17.02.2021 по делу № 88-3125/2021.

УФНС России считает, что задолженность по налогам может быть погашена в рамках дела о банкротстве как путем заключения мировых соглашений (ст. 150 Закона о банкротстве), так и за должника любыми третьими лицами (ст. 71.1, 85.1, 112.1, 139.1 Закона о банкротстве).

В судебной практике сложилось два противоположных видения относительно распределения бремени доказывания в таких спорах, что существенно влияет на итоговый результат по делу о привлечении к субсидиарной ответственности. Условно назовем эти подходы прокредиторским и продиректорским. Как будет показано оба подхода имеют свои плюсы и минусы, что вызывает сложность в выборе наиболее предпочтительного

Продиректорская позиция

Данный подход в части распределения бремени доказывания полностью соответствует тому, как привлекают контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в процедурах банкротства, когда на заявителя возлагается бремя доказывания наличия одного или нескольких оснований такой ответственности. По мнению судов, которые придерживаются этой позиции само по себе исключение общества из ЕГРЮЛ не свидетельствует о недобросовестности КДЛ и не влияет на распределение бремени доказывания.

Дело № А 40-246391/2020 Краткая фабула дела

По двум делам, рассмотренным АСГМ, с ООО "Инвест" в пользу КОО «ДУЕБАГ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД» было в общем взыскано 4 236 518 рублей.

ООО «Инвест» было исключено из ЕГРЮЛ в связи наличием в ЕГРЮЛ сведений о нем, в отношении которых внесена запись о недостоверности, и кредитор обратился с иском в АСГМ о взыскании в порядке субсидиарной ответственности суммы долга с директора и единственного участника ООО. 2 инстанции выиграл.

Суд Московского округа направил дело на новое рассмотрение.

Само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени), не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с положениями, закрепленными в пункте 3.1 статьи 3 Закона об обществах.

Кроме того, из принципов ограниченной ответственности и защиты делового решения (пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»; далее - постановление Пленума № 53) следует, что подобного рода ответственность не может и презюмироваться, даже в случае исключения организации из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа на основании статьи 21.1 Закона о государственной регистрации.

При разрешении такого рода споров истец должен доказать, что невозможность погашения долга перед ним возникла по вине ответчика в результате его неразумных либо недобросовестных действий.

Требуется, чтобы неразумные и/или недобросовестные действия (бездействие) лиц, указанных в подпунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, привели к тому, что общество стало неспособным исполнять обязательства перед кредиторами, то есть фактически за доведение до банкротства. Приведенная выше правовая позиция неоднократно выражена Верховным Судом Российской Федерации в определениях от 30.01.2020 № 306-ЭС 19-18285, 06.07.2020 № 307-ЭС 20-180, от 17.07.2020 № 302-ЭС 20-8980 и др.

Физическое лицо, осуществляющее функции руководителя, подвержено не только риску взыскания корпоративных убытков (внутренняя ответственность управляющего перед своей корпорацией в лице участников корпорации), но и риску привлечения к ответственности перед контрагентами управляемого им юридического лица (внешняя ответственность перед кредиторами общества). Как для субсидиарной (при фактическом банкротстве), так и для деликтной ответственности (например, при отсутствии дела о банкротстве, но в ситуации юридического прекращения деятельности общества (исключение из ЕГРЮЛ)) необходимо установление наличия убытков у потерпевшего лица, противоправности действий причинителя (при презюмируемой вине) и причинно-следственной связи между данными фактами.

Ответственность руководителя перед внешними кредиторами наступает не за сам факт неисполнения (невозможности исполнения) управляемым им обществом обязательства, а в ситуации, когда неспособность удовлетворить требования кредитора не вызвана рыночными и иными объективными факторами, а, в частности, искусственно спровоцирована в результате выполнения указаний (реализации воли) контролирующих лиц.

Субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, поэтому по названной категории дел не может быть применен общий стандарт доказывания. Не любое, даже подтвержденное косвенными доказательствами, сомнение в отсутствии контроля должно толковаться против контролирующего должника лица, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.

Бремя доказывания наличия признаков недобросовестности или неразумности в поведении контролирующих юридическое лицо лиц возлагается законом на истца (пункты 1, 2 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Совершенно правильно, что к субсидиарной ответственности следует привлекать за реально недобросовестные в отношении кредиторов действия и их наличие не может само собой предполагаться только благодаря факту исключения общества из ЕГРЮЛ.

Тем не менее, в указанной позиции есть один существенный изъян, так как заявитель не может указать на те основания, которые влекут субсидиарную ответственность, в связи с отсутствием каких-либо сведений о деятельности должника. Если в ходе процедуры банкротства конкурсный управляющий, которому переданы документы, связанные с деятельностью должника, могут выявить подозрительные сделки по выводу активов или установить дату объективного банкротства, чтобы выявить основания для привлечения к субсидиарной ответственности, пто после исключения из ЕГРЮЛ внешнее вмешательство в документацию общества-исключено. Выписки из банковских счетов не являются доказательствами.

Прокредиторский подход

В случае же исключения общества из ЕГРЮЛ у кредитора подобная возможность отсутствует и выход видится в возложении на директора или участника бремени доказывания того, что обязательство возникло до наступления объективного банкротства и, что КДЛ не совершал действий в ущерб кредиторам. С учетом предположения нахождения всех первичных документов у директора он может представить доказательства вышеназванных обстоятельств.

Дело № А 75-8787/2020

Судом первой инстанции, поддержанному апелляцией, истцу было отказано в привлечении КДЛ, исключенного из ЕГРЮЛ общества с ограниченной ответственностью по мотивам недоказанности оснований.

Отменяя судебные акты по делу, АС ЗСО, исходил из следующего:

Неосуществление ответчиком ликвидации общества при наличии на момент исключения из ЕГРЮЛ лиц долгов общества перед кредиторами, может свидетельствовать о намеренном пренебрежении контролирующим общество лицом своими обязанностями, попытке избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве общества.

При обращении в суд с соответствующим иском в порядке пункта 3.1 статьи 3 Закона № 14-ФЗ доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из реестра недействующее юридическое лицо, объективно затруднено. Кредитор, как правило, лишен доступа к документам, содержащим сведения о хозяйственной деятельности общества, и не имеет иных источников сведений о деятельности юридического лица и контролирующих его лиц. Таким образом, предъявление к истцу требований, связанных с доказыванием обусловленности причиненного вреда поведением контролировавших должника лиц, заведомо влечет неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика, так как от истца требуется предоставление доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его не вовлеченности в корпоративные правоотношения.

При таких обстоятельствах, следуя смыслу ст. 3 Закона № 14-ФЗ, при представлении истцом доказательств наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательств исключения общества из ЕГРЮЛ, контролировавшее лицо должно дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения.

Само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени, недействительность адреса местонахождения...), равно как и неисполнение обязательств не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с названной нормой.

Условно говоря, директору достаточно доказать что он не вывел активы, что обязательство перед кредитором возникло не после объективного банкротства и он-освобожден от субсидиарной ответственности.

Но у данного подхода также есть свой минус. Для чего кредиторам подавать заявление о банкротстве должника, у которого нет имущества, когда можно дождаться исключения должника из ЕГРЮЛ и предъявить иск о привлечении КДЛ в субсидиарной ответственности. И если в случае банкротства придется доказывать наличие оснований для субсидиарной ответственности, а их может и не оказаться, то при исключении из ЕГРЮЛ, если бремя доказывания отсутствия оснований будет возложено на КДЛ, то шансы выиграть подобный спор у кредиторов существенно возрастут.

Тем не менее, даже при таком минусе, в условиях российской экстремальной экономики, прокредиторский подход является более взвешенным и обоснованным. Он приведет к меньшему количеству судебных ошибок, так как при продиректорском подходе кредитор практически никогда при таком распределении бремени доказывания не приведет к защите их прав, даже когда будут иметься реальные основания для привлечения к субсидиарной ответственности.