Пережить КОВИД: «У меня тромбы, скованная нога и поврежденное сердце... но я дома»
Краткое содержание :
«Тебе стало лучше, папа?» – спросила моя пятилетняя дочь, когда я заковылял в дом с металлической тростью в руке.
«Тебе понравился твой крепкий сон в больнице?» –добавила она, когда я наконец вернулся домой после трех мрачных месяцев борьбы с почти смертельной вспышкой коронавируса.
Борьбы со смертельным сном
Под большим сном, который она имела в виду, была индуцированная месячная кома, которую я провел на аппарате жизнеобеспечения, борясь с самым сильным сном из всех, от которого никто никогда не выздоравливает.
Палка была напоминанием о том, что вирус поразил меня с головы (инсульт) до пальцев ног. Коронавирус поразил мою дыхательную систему. У меня возникли тромбы и обширная легочная эмболия в легких, а также тяжелая форма COVID-19. Пневмония. Два с половиной камня весом (16 кг) упали на меня, и я едва мог ходить.
Трудно было поверить, что всего 12 неделями ранее я думал, что страдаю не более чем сезонной инфекцией грудной клетки, и что несколько дней в больнице на кислороде меня вернут. Но этот оптимизм превратился в кошмар, распространившийся на 88 дней с конца ноября до конца февраля. «Ты был в очень, очень тяжелом состоянии, – говорит мне теперь моя жена, – у тебя не работал нормальный аппарат искусственной вентиляции легких».
Мое отчаянное путешествие на самом деле началось в последние 10 дней, в палатах интенсивной терапии, где стало очевидно, что моя инфекция не поправляется. Мы молча смотрели друг другу в испуганные лица. Это был самый пугающий период в больнице. Потребовалось сосредоточенное умственное усилие, чтобы подавить нарастающее чувство паники, зажатое в моей пластиковой маске, закрывающей все лицо.
Один пациент был привезен посреди ночи и кричал через свою маску, что умирает. Я проснулся от беспокойного сна от звука чистящих машин в углу, где его кровать была, но его уже нет. Я все еще не могу быть уверен, скончался он или нет.
Вскоре после этого меня положили на живот в попытке естественным образом получить больше воздуха в легких. Я кашлял сгустками крови. Независимо от того, насколько тяжело и ритмично я дышал, я чувствовал, что только держусь, а не улучшаюсь. В бумажнике я нашел маленький рисунок цветка, сделанный моей дочерью, и сжимал его, пока он не стал мокрым и, наконец, не распался.
Сейчас я нахожусь под наблюдением различных медицинских отделений из многих больниц и медицинских центров. В правой части сердца у меня толстые сгустки крови, которые, как мы надеемся, можно растворить с помощью разжижителей крови. Левая сторона моего сердца не качает на полную мощность.
Моя правая голень остается в скобе, и я все еще хожу с помощью палки. Моя память остается туманной. То, что я сейчас вспоминаю, основано на сочетании того, что мне говорят люди, старых текстов и электронных писем, разговоров с медицинскими работниками, и что возвращается в виде ретроспективных кадров.
«Что вы узнали из всего этого?» – спросила меня медсестра на недавнем приеме в больнице. Чтобы полностью описать это, потребуется еще одно эссе. Но мое подавляющее чувство – это облегчение от того, что я жив, и осознание хрупкости жизни, у меня нет идеи, почему коронавирус так сильно поразил меня. У меня контролируемая астма, но ничего достаточно серьезного, чтобы быть одним из тех, кого рекомендовали защищать в начале 2020 года.
Проголосуйте, чтобы увидеть результаты
Если у вас возникли вопросы по теме данной публикации, вы всегда можете написать мне в мессенджеры или позвонить: