1.2 Проблемы сопоставления лексики языков, принадлежащим к раз-ным языковым группам
Основной частью нашей работы является сопоставление лексических единиц нескольких языков различных языковых групп.
В. Г. Гак в своей книге «Сравнительная типология русского и французского языков» говорит о том, что лексика этих языков может изучаться в сопоставитель-ном плане на уровне слова, лексико-семантических групп слов и общих лексико-семантических категорий [Гак 1983:218-221].
Отдельные слова могут сопоставляться в семасиологическом и ономасиологическом аспектах. В первом случае сравниваются значения слов. Например, если сравнивать слова рука и main, видно, что у них неодинаковый объём значения. Значение русского слова шире и охватывает то, что по-французски обозначается словами main и bras. Напротив, французское paquet имеет более широкое значение, чем русское пакет, обозначая свёрток, пачку, узел и т п. Отсюда следует, что языки в значениях слов отражают различное членение объективного мира.
Но слова, имеющие общее денотативное значение (обозначающие один и тот же предмет), могут обладать различными коннотативными оттенками значения. Коннотативные оттенки проявляются в основном в переносных и фразеологически связанных значениях слов. Так, слова tête и голова обозначают одну и ту же часть тела, но французское слово чаще указывает на то, что называется лицом и нередко становится синонимом слов visage или mine (une tête sympathique, avoir une tête co-mique, faire une drôle de tête и т. п.).
В ономасиологическом аспекте сопоставительный анализ выявляет, какие слова выбираются в данных языках для обозначения одного и того же предмета. Так как русское слово рука означает main и bras, в отдельных случаях одна и та же часть тела во французском языке обозначается словом main, а в русском словом кисть (руки). Так как слово tête часто имеет значение ‘лицо’, ‘выражение лица’, для обозначения собственно головы используется слово crâne ‘череп’. Например, выражение il a mal au crâne – у него болит голова.
Переносные значения могут вводиться разными словами. Например, чувства в русском языке нередко обозначаются выражениями со словом душа, тогда как во французском – со словом cœur, например, rire de bon cœur - смеяться от души; parler de cœur à cœur– поговорить по душам.
Сопоставляться могут не только отдельные слова, но и синонимические ря-ды. Возьмём группу прилагательных отрицательной оценки (7 французских и 5 русских):
Détestable Отвратительный
Abominable
Dégoûtant Противный
Abject Омерзительный
Ignoble Мерзкий
Odieux
Hideux Гнусный
Слова дифференцируются парадигматически, то есть по оттенкам значения (например, odieux относится к моральной стороне, hideux – к внешнему виду), или синтагматически (по сочетаемости, например: отвратительная погода – un temps détestable).
Можно прийти к выводам относительно структуры синонимического ряда в целом. В русском языке выделяется определение обобщающего значения — отвратительный, которое охватывает значения почти всех французских прилагательных. Во французском ряду синонимов такой ведущий элемент отсутствует. Détes-table, abominable, dégoûtant обладают сходным объёмом значений. Ignoble и odieux здесь выступают как близкие синонимы. Итак, хотя во французском ряду больше синонимов, границы между ними не такие чёткие. Однако это не распространяется на все лексические единицы.
Сопоставительный анализ в области лексики может касаться общих лексико-логических категорий, как в плане структуры, так и в семантическом аспекте.
О. Кострова в своей книге «Сравнительная типология немецкого и русского языков» говорит: «В сопоставительном плане лексика изучается на уровне отдельного слова, лексико-семантических групп и общих лексико-семантических категорий».
Рассматривая уровень отдельного слова, автор пишет: «Отдельные слова сопоставительно изучаются в семасиологическом и ономасиологическом аспектах. Первый аспект предполагает сопоставление объема значения слов в разных языках и их системных связей синонимического, антонимического и – шире – полевого характера»
По поводу ономасиологического аспекта в данной работе отмечается:
«С позиций ономасиологии изучаются проблемы наименования, в круг которых вовлекаются вопросы развития значения слова, заимствований и лакун» [Кострова 2006:50].
Далее рассматривается объём значения слов.
Здесь автор отмечает следующее: «Несовпадение объема значения слов в разных языках можно считать типологической универсалией. Обусловлена эта универсалия тем, что в каждом языке слово входит в разные цепочки родственных слов и цепочки, образуемые ассоциативными связями» [Кострова 2006:70].
Далее поясняется: «Возьмем для примера простые слова, обозначающие конкретные предметы в русском и немецком языках: окно – Fenster. Русское слово окно входит в цепочку уменьшительно-ласкательно-пренебрежительных наименований окошко – окошечко – оконце.
Тем самым объем его прямого значения сужается, поскольку в этом объеме выделяются некоторые специальные обозначения. Кроме того, слово имеет образно-переносное значение в профессиональном языке преподавателей: «вынужденный перерыв между уроками или парами». В этом случае объем его значения расширяется. Немецкое слово Fenster имеет только один уменьшительный вариант Fensterchen, и не обладает переносным значением. С этих позиций объем значения немецкого слова шире, а объем значения нейтрального русского слова окно ỳже».
Автор поясняет эту узость значения так: «В немецком языке сужение объема значения происходит, как правило, за счет семантической дифференциации. Например, многие немецкие глаголы при общности денотативного значения «по-крывают» только часть денотативного пространства, уступая другую его часть другому или другим глаголам. Нередко ограничение денотативного пространства обусловлено синтаксическими условиями употребления».
В этой связи также приводится пример: «В русском языке двум или несколь-ким немецким глаголам может соответствовать один глагол, который, соответ-ственно будет иметь более широкий объем значения. Ср.: знать – wissen etw. (Allgemeines) oder wissen + придаточное дополнительное vs. kennen j-n, etw. (+ прямое дополнение); предлагать – vorschlagen (сделать что-то) + инфинитивная конструкция с zu vs. Anbieten + прямое дополнение». Итак, можно сделать вывод, что русские слова обладают большим объёмом значений, чем немецкие [Кострова 2006:78].
Н. А. Шигаревская в своей работе «Из наблюдений над лексикой француз-ского языка» рассматривает лексику книжного и разговорного французского языка. Такое сопоставление, согласно автору, позволяет сделать следующие замечания и дать следующие рекомендации:
В повседневном общении можно столкнуться с такой лексикой, которая или совсем не фиксируется словарями и учебными пособиями, или даётся только в од-ном из своих значений.
Например:
- 1. История – l’histoire, история (вопроса, события) – l’historique
- 2. Чек (выбитый кассой) – le ticket, чек (выписанный продавцом) – la fiche
- 3. Подвезти кого-то – déposer qn, отвезти кого-то куда-то – conduire qn quelque part.
Большие трудности могут представлять слова, прямо или косвенно заим-ствованные русским языком. Многие из заимствованных французских слов приоб-рели в русском языке либо иной оттенок значения, либо новое значение.
- 1. Котлета – la boulette, la côtelette –отбивная;
- 2. Мармелад – la gelée de fruits, la marmelade – джем;
- 3. Компот – fruits au sirop, la compote – фруктовое пюре [Рахманов 1961:83]
Также можно наблюдать некоторые различия и сходства лексики французского и испанского языков. Р. А. Будагов в книге «Сравнительно-семасиологические исследования (романские языки» отмечает, что французское слово la fortune обозначает удачу, а также нажитое имущество. Испанское la fortu-na означает «счастье» и «буря», причём первое значение гораздо более распространено, чем второе. Например, probar fortuna– попытать счастье, но correrf ortuna– терпеть бедствие на море (в бурю).
Следует также отметить, что французское danger не имеет похожего по звучанию слова с тем же значением (кроме английского danger, которое является французским заимствованием). Но во французском языке существует другое слово - péril, которое означает, в отличие от danger, не опасность вообще, а опасность, которой подвергается, например, жизнь человека. Также péril созвучно глаголам perdre (терять) и perire (погибать). В испанском языке существует слово peligro – «непосредственная, весьма вероятная опасность». Кроме того, в испанском языке есть riesgo– «возможность чего-либо вредного, опасного» (ср. рус. «риск», фр. risque, англ. risk. [Р.А.Будагов 1963:194].
Книга В.М.Иллич-Свитыча «Опыт сравнения ностративных языков (семито-хамитский, картвельский, индоевропейский, уральский, дравидский, алтайский): Введение. Сравнительный словарь (b-К)» посвящена «доказательству родства шести больших языковых семей Старого Света: индоевропейской, семитохамитской, уральской, алтайской, картвельской и дравидской» [Иллич-Свитыч 2003:1]. Срав-нительный словарь содержит лексику с общим корнем, которая присутствует в языках данных языковых семей. Рассмотрим некоторые примеры из словаря:
Bura ‘сверлить’: семитохамитское b (w)r ‘сверлить, копать; проделанное от-верстие’, картвельское br (u) ‘вертеть’, индоевропейское bher ‘сверлить, рыть, ко-пать’, уральское pura ‘орудие для сверления; сверлить, долбить, копать’, дравид-ское pōr ‘отверстие’, алтайское bura ‘вертеть, сверлить’.
Семитохамитские: семитское br-: арабское brw/brj ‘вырезать’, еврейско-ара-мейское brz ‘сверлить’, сюда же, возможно, относится семитское bi’r ‘ров, коло-дец’
Картвельские: грузинское brun-‘вертеть’, borbal ‘колесо, горшечный круг, вихрь’, bru-‘возиться, метаться’.
Индоевропейские: армянское brem ‘раскапываю, выкапываю’, греческое φάρος ‘плуг’, латинское forāre ‘сверлить’. Сюда же можно отнести русское бур; бурить.
Уральские: финское pura ‘сверло, долото, большое шило’, венгерское fúr ‘сверлить’.
Дравидские: тамильское pōrai ‘дыра, дупло’.
Алтайские: узбекское bura-‘вращать’, туркменское, азербайджанское, турец-кое bur-‘крутить’. Значение ‘сверлить’ сохранено в турецком burgu [Иллич-Свитыч 2003:187].
Впечатление – печатать; Ausdruck – drucken; dejeuner – jeûn; desayuno – ayu-no (обед – пост); диктор - speakeur – locutor – спикер –announcer; fernseen (fern – далёкий); trompette (фр., нем.) – tpompeta – trumpet; емисија – передача; књижев-ност – литература; студија – научный труд; студирати – учиться в вузе; поручник - лейтенант...
Внушительный список предлагаемого ученым словаря действительно под-черкивает лексическую общность лексики.
В результате такого сравнительного анализа выделяют различные пласты лексики, например, ложных друзей переводчика:
Русский Сербский
лучше Боље
Более Веће
Слово Реч
Речь Гонор
Дом Кућа
целовать Љубити
Сравнению подвергается не только отдельное слово, но и устойчивые слово-сочетания. В этой области также существует множество исследований.
В частности, Л. В. Быкасова (г. Таганрог) проводит сравнение идиом английского и немец-кого языков в своей статье «Структурно-семантические особенности бинарных идиом (на материале немецкого и английского языков».
Предметом рассмотрения вышеуказанной статьи являются структурно-семантические особенности фразеологических единиц (бинарных идиом), обозначаемых по-немецки Zwillingsformeln, которые рассматриваются в сопоставлении с подобными сочетаниями в английском языке.
И в английском, и в немецком языках бинарные идиомы характеризуются особым структурно-семантическим оформлением.
Автором были проанализированы парные сочетания слов, которые состоят из двух различных или повторяющихся компонентов (полнозначных или служеб-ных), относящихся, как правило, к одной части речи и соединяемых сочинитель-ными союзами und, реже oder, weder, noch, или же простыми предлогами с подчи-нительной связью. Сложность данных парных словосочетаний состоит в том, что достаточно часто их невозможно выделить из ряда свободных сочетаний. В ре-зультате проведённого анализа были выделены:
- 1) Фразеологические единицы, являющиеся полностью идиоматичными в обоих языках;
- 2) Фразеологические единицы, являющиеся идиоматичными лишь частично в том и другом языке.
Данная степень идиоматичности раскрывается рядом бинарных идиом, которые, как и другие фразеологические единицы, могут быть полностью идиоматичными или обладать данным признаком, имея определённое графическое оформление.
Если сравнить такое полностью идиоматическое выражение, как kurz und gut– одним словом (Kurz und gut: ich habe nichts dagegen einzuwenden–одним словом, я ничего не имею против этого) с соответствующим свободным словосочетанием kurz und gut (er hat kurz und gut gesprochen – он говорил коротко и хорошо), то можно ясно увидеть, что фразеологическая единица kurz und gut представляет со-бой семантически неразложимое единство.
Это позволяет видеть и такие интересные сопоставления, как kurz und gut, der Artikel ist zu kurz geschrieben– одним словом, статья написана слишком коротко. Такое явление присутствует и в английском языке: he did his work hot and heavy (он проделал работу основательно) и с другой стороны: the pan was hot and heavy (кастрюля была горячая и тяжёлая).
Фразеологические единицы kurz und gut и hot and heavy (в части полнозначности компонентов) являются целиком идиоматичными, так как присутствует ассоциация компонентов с соответствующими словами (в данном случае прилагательными) у этих фразеологических единиц. На что указывает возможность приведённых выше каламбурных сопоставлений, но в составе фразеологических единиц данные компоненты не несут значения соответствующих наречий.
Однако, существуют фразеологические единицы, тавтологического типа, являющиеся идиоматическими только в своих глагольных компонентах. Неразложимость того или иного сочетания объясняется, помимо идиоматичности компонентов (которые могут встречаться также вне данного сочетания), ещё и другими при-чинами:
- 1) Наличием в составе фразеологических единиц формы слов, которые не встречаются в свободном использовании
- 2) Наличием в словосочетании грамматических форм (или употребления этих форм), не встречающихся в свободных сочетаниях слов.
Например, выражение gang und gäbe – (так водится, это сплошь и рядом) со-держит архаизмы, что делает данное словосочетание неразложимым. Сюда можно также отнести бинарные идиомы weit und breit (повсюду), kreuz und quer (во все стороны), von Tag zu Tag (время от времени), где связность обусловлена отсутствием артикля. В английском языке существуют подобные идиомы: spick and span (элегантный; «с иголочки») , tooth and nail (изо всех сил).
За пределы парных сочетаний можно вынести несколько типов двухвершинных комплексов с сочинительной (реже подчинительной) связью компонентов. Это устойчивые сравнения (wie Milch und Blut aussehen), устойчивые глагольные сочетания (jn blind und taubfuer verloren/to keep a dog and bark oneself), поговорки (an ihm ist Hopfen und Malz verloren), словосочетания с подчинительной связью (Hals-überKopf/milk for babes), за исключением парных повторов, относимых к категории парных сочетаний.
Сравнительно-сопоставительный анализ показал, что по характеру синтаксической связи между компонентами парные соединения и повторы союзом представляют собой сочинительные (копулятивные) сочетания слов. Им свойственно отсутствие ведущего (стержневого) слова, которое могло бы служить структурно-семантическим центром всего сочетания. Парные повторы с предлогом основаны на подчинительной связи между компонентами. Так как большинство парных фразеологизмов выражают одно понятие, их включают в предложение как единое синтаксическое целое.
Автор рассматриваемой работы полагает, что синтаксической особенностью парных сочетаний является возможность перестановки их компонентов, обусловленная, в первую очередь, сочинительным способом связи. Например, groß und klein – klein und groß, auf Tod und Leben – auf Leben und Tod, /warm wood and gall – gal and warm wood (нечто ненавистное). Семантические изменения наблюдаются при этом в исключительных случаях: durch Dreck und Speckgehen– идти напролом; пройти через огонь и воду – Speck und Dreck, (разг.), барахло, пожитки.
Источник https://studopedia.net/7_13405_obshchie-leksicheskie-plasti-i-geneticheskaya-differentsiatsiya-leksiki.html
