Я являюсь пайщиком кредитного потребительского кооператива граждан «Движение в поддержку Армии» КПКГ «ДПА», а также кредитного потребительских кооператива «Движение в поддержку Армии» КПК «ДПА» (оба г.Барнаул), потерявшим личные сбережения в результате банкротства этих кооперативов. Первоначально я вступил в КПКГ «ДПА», передав туда 02.10.2009 личные сбережения в размере 500 тыс. на год по договору №1087 о передаче личных сбережений на возмездной основе.
При этом, в момент заключения договора №1087 директор скрыл факт неплатежеспособности (недостаточности имущества кооператива для расчета с кредиторами в полном объеме), чем создал угрозу нанесения мне убытков, т.к. заведомо нарушил положения договора о возвратности паенакопления в полном объеме с присоединенными процентами, что является основанием признания сделки недействительной, а мое предоставление по договору - неосновательным обогащением кооператива. Однако, дело осложняется вот какими обстоятельствами.
В момент прекращения действия договора №1087, директор, скрыв факт подачи заявления одним из кредиторов о признании КПКГ «ДПА» банкротом (01.10.2010 заявление подано, 29.10.2010 принято к производству), предложил мне перевести личные сбережения в другой, возглавляемый им же кредитный кооператив КПК «ДПА», который также был в состоянии банкротства в тот момент, мотивируя свое предложение выходом нового закона о кредитной кооперации, предписывающего повышенные требования к финансовым нормативам кредитных кооперативов.
Я, не зная об истинных мотивах, которыми руководствовался директор, принял его предложение, заключив с КПК «ДПА» договор №234 от 18.10.2010 о передаче личных сбережений на год.
Сама процедура передачи моего пая из КПКГ «ДПА» в КПК «ДПА» происходила при следующих обстоятельствах. Так как, в обоих кооперативах общий директор, бухгалтер, кассир, один офис, между мною и директором КПКГ и КПК «ДПА» было заключена устная трехсторонняя сделка, о том, что должным исполнением по договору №1087 будет являться предоставление по договору №234. Данная сделка, видимо, и была исполнена в действительности. Доказательством могут служить только расходный кассовый ордер КПКГ «ДПА», который я подписал не получив на руки деньги (ибо я к этому и не стремился и не писал заявление о выдаче денежных средств), чем погасил обязательства КПКГ «ДПА». Одновременно, в подтверждении возникновения обязательств КПК «ДПА» передо мной по договору №234, я получил на руки квитанцию к приходному кассовому ордеру КПК «ДПА». При этом, факт реальной передачи денег из КПКГ в КПК «ДПА» был бы должным исполнением обязательств КПКГ «ДПА» передо мной, если бы только мое волеизъявление по передаче денежных средств в КПК «ДПА» сформировалась свободно, без обмана со стороны директора КПК «ДПА».
Мотив директора КПКГ «ДПА» в предпочтительном удовлетворении моих требований, как отдельного кредитора, состоял не в намереньи добросовестно исполнении обязательств КПКГ «ДПА» передо мной, как кредитором, а стремление привлечь мой пай в КПК «ДПА», где созрел план хищения. При этом директор КПК «ДПА», вступил в сговор с самим собой – директором КПКГ «ДПА», и, пользуясь своим служебным положением в качестве директора КПКГ «ДПА», удовлетворил мои требования кредитора, ущемив при этом прочих кредиторов. Одновременно, воздействуя путем обмана на мою истинную волю продолжить использование своего паенакопления в уставных целях кредитной кооперации, директор сформировал мое волеизъявление по переводу сбережений в КПК «ДПА», который был не пригоден для реализации моей воли, т.к. был, к тому же неплатежеспособным в том момент передачи пая, при том, что исполнительное производство в отношении КПК ДПА велось еще с 2009 года.
Как выяснилось позже, процедура банкротства в отношении КПК ДПА, возбужденная 17.11.2011 после завершения наблюдения, прекращена 27.06.2012 за отсутствием денежных средств, необходимых для финансирования процедур банкротства.
Согласно отчету временного управляющего КПК «ДПА» директор КПК «ДПА» вывел активы при помощи оформления фиктивного займа, который был на бумаге предоставлен КПКГ «ДПА» со стороны КПК «ДПА». (О том, чтобы не включать требование КПК «ЛПА» в реестр требований КПКГ «ДПА» имеется решение арбитражного суда Алтайского края).
В результате, директор завладел в КПК «ДПА» личными сбережениями пайщиков КПК «ДПА», а кооператив КПК «ДПА» доведен до банкротсва.
Таким образом, целью исполнения договора №1087 со стороны директора явилось, очевидно, намеренье завладеть моим паем путем привлечения его в КПК «ДПА» обманным путем, а также избежать моего участия в конкурсном производстве КПКГ «ДПА», и дополнительно привлекать мое сбережения уже в КПК «ДПА». Я же, не ведая о происходящем и не намериваясь изымать деньги, продолжал вносить деньги уже в КПК «ДПА». В итоге, в закрытом реестре требований кредиторов КПК «ДПА» на сегодня более 1 млн. руб. моих требований, которые обеспечены его дебиторской задолженностью в весьма малой степени.
Но самое интересное заключается даже не в этом!
Конкурсный управляющий КПКГ «ДПА» предъявила мне реституционное требование по возврату в конкурсную массу в виде живых денег исполнения по договору №1087, как совершенное с предпочтением. Я подал встречный иск, о том, что исполнение являлось возвращением неосновательно приобретенного по недействительной сделке – договору о передаче личных сбережений №1087, как предоставленного неплатежеспособному контрагенту, считая, что порядок исполнения денежных обязательств не нарушен, При этом, я исходил из того, что в составе первой очереди кредиторов, согласно абз.1 п.4 ст. 134 ФЗ №127, в рубрике прочие обязательства имеются ввиду и выплаты из неосновательного обогащения, в связи с чем, как я думал, предпочтение мне оказано на законном основании. Кроме того, я просил, в связи с недолжным исполнением, вызванным обманом, заменить ответчика и привлечь в качестве ответчика КПК «ДПА». В связи с тем, что между КПКГ «ДПА» и КПК «ДПА» нет непосредственных правоотношений в замене ответчика мне отказали, а встречный иск вернули, указав на возможность создать преюдицию при оспаривании сделок на основе требований ГК только в суде общей юрисдикции.
В настоящее время по моему ходатайству производство по данному обособленному спору в арбитражном суде приостановлено, до вступления в силу решения суда общей юрисдикции, где я пытаюсь доказать недействительность договора №1087, и, соответственно, статус исполнения 18.10.2010 как исполнения из неосновательного обогащения. Кроме того, пытаюсь доказать исполнение по договору №1087 - недолжным исполнением в мой адрес, как совершенным:
А) либо из недействительного упомянутого выше трехстороннего устного договора, благодаря совершенному обману при формировании моего волеизъявления;
Б) либо, исполнением в отношении другого лица КПК «ДПА», как это непосредственно следует из содержания прикрываемой сделки, имеющим место в случае признании сделок по передаче моих сбережений из КПКГ в КПК «ДПА» притворными сделками (сделки по исполнению обязательств со стороны КПКГ «ДПА» передо мной 18.10.2010 и одновременно осуществлению мною предоставления КПК «ДПА» будут являться в этом случае ничтожными прикрывающими сделками, а прикрываемой будет трехстороння сделка между КПКГ, КПК «ДПА» и мной, а выгодоприобретателем прикрываемой сделке будет являться, очевидно, КПК «ДПА»).
В этой связи у меня вот такие вопросы возникли:
1. Какова, на ваш взгляд, должна быть предпочтительная (требующая меньше доказательств и, самое главное, доступная пониманию рядового судьи районного суда) правовая конструкция, обосновывающая недолжное исполнение обязательств КПКГ «ДПА», которая необходима мне для замены ответчика по заявлению конкурсного управляющего КПКГ «ДПА» по взысканию реституции в арбитражном суде?
1.А. Как доказать судье наличие трехсторонней устной сделки между мною, КПКГ и КПК «ДПА», да еще и добиться признания ее недействительной?! Возможен ли просто негаторный иск в данном гражданском процессе (без применения последствий и взыскания материальной реституции) о признании недействительности трехстороннего соглашения, с тем, чтобы последствия применили уже в арбитраже в виде замены ответчика?
1.Б При констатации наличия прикрываемой трехсторонней сделки в случае признания судом притворного характера сделок по исполнению-предоставлению нужно ли требовать еще и признания недействительной, кроме самой притворной (прикрывающей), еще и прикрываемой ею сделки, для того, чтобы иметь возможность заменить ответчика в арбитраже, или этого не требуется, или это требование излишне, а необходимость замены ответчика должна следовать их содержания самой прикрываемой сделки? Если последнее, то каково должно быть содержание прикрываемой трехсторонней сделки и как суд может это установить?
2. Возвращаясь к соотношению реституции и кондикции из неосновательного обращения.
2.1. Возможно ли каким-либо законным путем вывести исполнение обязательств по неосновательному обогащению из-под юрисдикции закона о банкротстве, т.к. в нем, похоже, совершенно не учитываются преференции в смысле удовлетворения кредиторов по требованиям о неосновательном обогащении по сравнению с кредиторами по действительным сделкам? Если преференций кредиторов по неосновательному обогащению нет, то на каком основании в законе сравниваются разнопорядковые обязательства, погашаемые в одном случае из собственного имущества, а в другом из неосновательно сбереженного, ведь юридического факта передачи имущества в состав имущества должника кредиторами из неосновательного обогащения нет. Кроме того, при этом прочие кредиторы ведь становятся потерпевшими только с момента прекращения исполнения обязательств должника перед ним, а кредиторы из неосновательного обогащения – сразу, что не справедливо с моей точки зрения! Требование же реституции будет означать передачу должнику в конкурсную массу имущества, собственником которого он никогда и не являлся! Если все дело заключается в праве должника владеть конкурсной массой, предназначенной для исполнения любых обязательств, то какими соображениями обусловлено такое смешение разнопорядковых обязательств?!
2.2 Что имеется в виду, когда в перечне кредиторов первой очереди абз.1 п.4 ст.134 ФЗ №127, говорится:«..а также расчеты по иным установленным настоящим ФЗ требованиям».
