О судебной «псевдореформе», необходимости объединить юристов в одну корпорацию, борьбе с правовым нигилизмом* и пользе интернета в правовом просвещении граждан, в эксклюзивном интервью корреспонденту 9111.ru рассказал вице-президент адвокатской палаты Санкт-Петербурга Юрий Новолодский.
Справка:
Новолодский Юрий Михайлович – видный российский юрист, президент Балтийской коллегии адвокатов имени Анатолия Александровича Собчака, вице-президент адвокатской палаты Санкт-Петербурга, государственный советник юстиции 2 класса.
– В России завершилась судебная реформа, а вместе с ней и реформа правоохранительной системы, но доверие россиян к правосудию по-прежнему невелико. С чем это связано?
– Связано с тем, что никакой реформы не получилось. Написать на бумаге какие-то проекты – это не значит провести судебную реформу. Её не было, она не была логически осмыслена. Сначала решили, что будет отдельная ветвь арбитражных судов, но спустя несколько лет от этой идеи отказались. Потом решили, что нужно у прокуратуры забрать контроль над следствием, чтобы исключить ситуацию, при которой сам прокурор надзирает за следствием, а потом в суде его подчинённые поддерживают обвинение. Все функции передали Следственному комитету, которому пришлось создавать собственное подразделение, призванное осуществлять внутриведомственный контроль за процессуальной деятельностью. Внутриведомственный контроль заведомо хуже контроля внешнего. Это отразилось в жизни. Нарушений процессуального закона стало намного больше. Если вы это называете реформой, то я это называю псевдореформой.
Назовите любой элемент вот этой реформы, и я вам тщательным образом объясню, что произошло и почему это плохо. Допустим, нотариат. Когда все эти реформы планировались федеральной исполнительной властью, я был начальником Управления юстиции в Санкт-Петербурге и претворял в жизнь переход от государственного к частному нотариату. Из этого не вышло ничего хорошего, кроме того, что нотариусы стали закрытой корпорацией юристов, хорошо обеспеченной материально. Никакой пользы для общества это, к сожалению, не принесло. Первый «урожай» нотариальной реформы проявился в том, что по весне, когда сошёл снег в окрестностях Петербурга появилось много мёртвых стариков – убитых, задушенных, искалеченных. Это были последствия работы бандитов над их недвижимостью, которая так или иначе соприкасалась с деятельностью нотариусов.
В результате судебной реформы судьи стали независимы и несменяемы. Во всем мире это приносит пользу, а у нас принесло очевидный вред, потому что эта несменяемость на нашей почве превратилась в ненаказуемую вседозволенность. Люди видят это судейское чванство, эту демонстрацию превосходства над гражданами, вынужденными на общение с судейской братией. О каком доверии суду может идти речь? Я могу привести много примеров, на которых выросло народное недоверие к судам.
– Вы знаете, как вернуть доверие к суду?
– Необходимо разогнать нынешнюю судебную власть или, как минимум, продемонстрировать готовность к этому. Вот долго думал в свое время Шарль де Голль, как вернуть доверие к судебной власти, а потом взял и разогнал. И вернул доверие таким образом. Опыт исторический. Да, я понимаю, что сказанное мною судьям не понравится, но кто-то же должен сказать правду, без которой положение будет год от года ухудшаться.
У меня даже есть и технологические методы, как выявлять «нечистоплотных» судей. Нужно провести лингвистическую экспертизу якобы написанных судьями решений, приговоров, определений и иных документов, которые по закону, должны составляться судьями. У каждого человека есть свой стиль, в том числе деловой – изложения юридических текстов. Надо через специальную компьютерную программу пропустить судебные решения и иные акты, и сразу станет ясно, что часть из них писали не судьи, а в лучшем случае их «подмастерья». Но бывает еще хуже, что одну часть судебного акта писал куратор, а вторую – представитель спорящей стороны, получивший за взятку доступ к написанию решения, выгодного его стороне. Такие случаи нам компьютер покажет. Если судья оказался на руку не чист, он должен в течение 24 часов либо подписать заявление об отставке, либо мы будем обязаны привлечь его к уголовной ответственности. Больно будет обществу? Конечно, больно. Но гораздо больнее, когда у страны нет правосудия, на которое вправе надеяться любое развитое государство.
– В последнее время часто поднимается вопрос о необходимости вернуть профессии адвоката элитарность, как это было в XIX веке в России. При этом элитарность сама по себе предполагает еще и высокую стоимость, а не каждый россиянин может себе позволить дорогостоящие услуги квалифицированного адвоката и юриста. Как же быть?
– Уровень юристов сегодня «ниже плинтуса». Можно долго говорить, почему это произошло. Ещё 20 лет назад я министру юстиции говорил: «Немедленно прекратите тиражирование юридических вузов. Вы понимаете, что выпустите огромное количество людей, у которых будет диплом и ничего, кроме диплома? Ни знаний, ни практических навыков, ровным счетом ничего». Сегодня юридическое образование нацелено на подготовку людей, лишенных здравого смысла, — его выдавливают из студентов по капле все годы обучения. Юрист со здравым смыслом сегодня не нужен, потому что его будет трудно вмонтировать в существующую сегодня чиновничью систему.
Теперь о доступности юридических услуг. Мы живем в условиях тотальной недобросовестности в деловых отношениях, откровенного рейдерства и системной коррупции. Чтобы защищать интересы отдельных людей в таких условиях, надо быть высококвалифицированным специалистом, надо быть юристом, сделанным из титана. Это штучный товар. Их услуги дорого стоят. Они помогают людям сохранить свое имущество и свободу. И, несмотря на высокие цены, люди благодарны им за результаты их труда.
Но вокруг сегодня огромное количество юристов, море адвокатов, которые получили диплом по недоразумению. Зачастую они способны лишь на то, что могут выгодно продать интересы своего клиента.
Хорошие адвокаты малодоступны, их мало. Люди вынуждены идти к адвокатам похуже, а то и просто к людям, которые ввиду плохих знаний, не попали в адвокатуру, но имеют диплом о юридическом образовании и ищут себе любой заработок на рынке юридических услуг. Они могут не платить налоги, не соблюдать этический кодекс и вообще вести себя как им вздумается. Почитайте «рекламу» на асфальте, приглядитесь к столбам, где только такие услуги не рекламируются.
И вот сейчас принято решение, которое поддержал Минюст, чтобы всех, кто может по уму, по совести, по образованию соответствовать понятию адвокат, объединить в одну корпорацию с общими профессиональными и этическими требованиями. А с остальными «дипломированными юристами», у которых нет ничего кроме дипломов, необходимо вести планомерную работу по их профессиональному совершенствованию. Такое решение поможет гражданам избегать общения с юристами, которые в принципе не способны принести им пользу.
– А хватит ли на всех таких адвокатов? И зачем человеку, у которого спор на 5 тысяч рублей с коммунальными службами, нанимать дорогостоящего адвоката, когда он может проконсультироваться у юриста в интернете, а потом пойти в суд самостоятельно?
– По большинству дел, в которых оспариваются маленькие суммы, нужно действовать именно таким образом – получить консультацию, образцы документов, инструкцию по дальнейшим действиям, – и идти судиться самостоятельно. В подавляющем большинстве случаев никакого спора по сути нет. Всё надо упрощать.
– Приходилось ли Вам, уже будучи известным адвокатом, браться за дела совершенно бесплатно? При каких условия Вы бы сейчас взялись за такое дело?
– Всегда брался и буду это делать. Расскажу пример. Как-то ко мне приехали с телевидения и рассказали, что в Сестрорецке, въезжая во двор, джип чуть не сбил ребенка. Его мама закричала на водителя: «Ты что делаешь?». Он вышел из машины и ударил женщину так, что она получила сотрясение мозга. И вот я узнал, что его уже осудили. Но наказание он получил условное. Я прямо по телевидению сказал потерпевшей женщине: «Приходите, я доведу это дело до разумного конца». И довёл, хотя мне пришлось семь раз выезжать для ведения дела в Сестрорецк. Но я добился справедливости – водитель получил реальный срок лишения свободы.
Кто же защитит слабого, если не мы? Право для того и существуют, чтобы слабый мог защититься с его помощью. Да, порой право пытаются купить, как в этом деле. Но важно, чтобы нашелся тот, кого купить нельзя. Поэтому я всегда оказывал и буду оказывать помощь, когда надо прийти и доказать, что ты адвокат, что ты можешь достичь нужного результата, что ты можешь защитить слабого и что деньги в борьбе за справедливость не являются главным фактором.
– В СПбГУП вы проводите мастер-классы для студентов. Почему, по Вашему мнению, молодые люди сегодня выбирают юриспруденцию? Из гуманистических побуждений или ради карьеры?
– Большинство хотят стать юристами в различных государственных учреждениях, чтобы получать от этого выгоду при маленьких зарплатах. Но, когда я прочитал несколько лекций в этом сезоне, появились люди, которые готовы посвятить себя адвокатуре. Я ещё молодым адвокатом читал в университете спецкурс, подходили люди и говорили: «Я сегодня решил стать адвокатом». И потом эти люди делали прекрасную карьеру. Нужно сеять доброе и вечное, как сказано в Библии. Нужно донести до людей понимание того, что нельзя оставлять слабых на растерзание злодеям.
– Профессия юриста за последние годы сильно изменилась. Есть мировой тренд — все больше услуг предоставляются через интернет – консультации, составление документов (жалобы, претензии и т.д.). Как Вы к этому относитесь?
– Очень хорошо отношусь, но с оговоркой. Действительно, есть два пути. Человек может пойти и отдать честно заработанные 10 тысяч рублей полуграмотному юристу, который за него составит стандартное заявление, а может обратиться на сайт, где есть все образцы заявлений, жалоб и т.д. Но надо подумать еще и о тех людях, у которых нет компьютера и интернета. Я считаю, что должны быть как муниципальные центры, где штатные юристы могли бы оказывать помощь людям бесплатно, так и возможность онлайн-консультаций, где были бы собраны все типовые заявления, написанные грамотными специалистами.
– А Вы часто пользуетесь интернетом? Помогает в работе?
– Интернетом пользуюсь часто. В работе помогает – очень полезная вещь, только нельзя переусердствовать. Лёгкость получения информации из интернета, особенно правовой, – это беда. У юристов атрофируется способность думать. Книга же откладывается на уровне подсознания, помогает воспринимать право, как целое. Никакой iphone книгу не заменит.
– Как вы относитесь к тому, что СМИ стали транслировать громкие судебные заседания?
– У нас не хватает квалифицированных судебных репортеров, которые бы должным образом освещали все эти криминальные дела. Потребность у людей есть, они имеют право знать, что происходит, а писать некому. Я с этим много раз сталкивался. Например, пишет репортер: «Допрос свидетеля не возымел успех...» Да, откуда ты знаешь, возымел он успех или нет? Зачем делать такие выводы? Поэтому я в свое время, в назидание одному горе-репортеру, решил написать и опубликовать в интернете (на «Fontanka.ru») статью «Три совета начинающему судебному репортёру».
Первый совет. Будьте как чукча из народного фольклора, «пойте» только о том, что видите, не несите отсебятину, не пытайтесь объяснить то, что увидели и услышали, ибо Ваше объяснение обречено по крайней мере на неполноту либо неточность.
Второй совет. Не давайте оценок эмоциональным состояниям участников процесса, ибо состояния эти, как правило, демонстративны и наиграны.
Третий совет. Не пытайтесь формулировать у участников процесса то или иное видение исследуемых обстоятельств, ибо подобное поведение – суть незаконное воздействие на суд.
– Прямые интернет-трансляции из суда способны сделать его более гласным?
– Гласность – вещь очень нужная. Видеозаписи нужны, аудиозаписи нужны, поскольку они помогают восстановить действительную картину происходящих в суде событий, проникнуться ей. Слова, написанные следователем в протоколе, – это одно. А когда видно, как человек говорит, как «бегают» его глаза на очной ставке, это совсем другое. Гласность очень не любят те, кто творят неправду в уголовных делах.
– Знаменитое изречение Дмитрия Медведева о необходимости преодоления правового нигилизма* было сделано 7 лет назад. Удалось ли изменить ситуацию за это время? Если нет, то что, по Вашему мнению, для этого необходимо сделать?
– Дмитрий Медведев правильно заговорил о борьбе с правовым нигилизмом*, потому что нельзя не говорить о судьях, которым плевать на нормы закона, которые говорят, что «закон здесь Я». А как же данная ими присяга судьи? Вы же обещали защищать закон?
Я точно знаю, что на начальной стадии были даны четкие распоряжения бороться с правовым нигилизмом* – с отрицанием социальной значимости права и верховенства закона. Мне даже приходилось давать заместителю министра разъяснения, что такое правовой нигилизм*, как лучше распознать эту химеру. Однако очень быстро борьба угасла. Почему? Министр хочет внести свой вклад в становление правового государства, и президент хочет, а здесь, на местах, не хотят, а ведь именно от них все зависит. С правовым нигилизмом* перестали бороться, поняв, что без него любимого ни туда, ни сюда.
73к
