Есть ли имущество для ареста судебным приставом или его нет

Я уже писал, что судебные приставы оканчивают исполнительные производства в связи с невозможностью взыскания в небольшом количестве.

Связано это с наличием ограничения такого окончания, устанавливаемого вышестоящим руководством, а также с более сложной процедурой оформления по ней документов.

Еще одна причина состоит в том, что не получившие свои деньги взыскатели достаточно часто оспаривают такие решения судебных приставов.

И основанием для этого оспаривания является ссылка на неполноту проведенных приставом действий.

Большинство взыскателей не верят, что у должника дома нет имущества, которое можно было бы арестовать, а потом продать в счет погашения долга.

Вывод делается простой: либо пристав по адресу не ходил, либо договорился с должником и поэтому ничего не увидел.

Не верит в невозможность арестовать хоть что-то из имущества должника и руководство службы.

Под руководством в данном случае я имею в виду не начальника районного подразделения, а управление по субъекту и выше.

Помню, как на заседании коллегии нам разъясняли «политику партии» по данному направлению.

«Как это, дома у него ничего нет и нечего арестовать? Межкомнатные двери есть? А зачем они ему? Жить и без них можно, к перечню неприкосновенного имущества они не относятся – арестовывайте.

Люстра на лампочке есть? Зачем она должнику? Свет лампочка дает. Что с этой люстрой нужно сделать, объяснять нужно?

Да, чтобы арест наложить, даже в адрес должника ехать не обязательно, достаточно его вызвать в отделение.

Сейчас у каждого, как минимум, сотовый телефон есть, арестовывайте. Эти телефоны и изъять сразу можно, места они мало занимают, пусть лежат в отделе, пока не продадутся».

Сколько по таким рекомендациям телефонов арестовано – вопрос, наверное, риторический, особенно после «волшебных пенделей», щедро раздаваемых руководством. Но вот действительно хороших арестованных телефонов, которые бы без проблем продавались, на моей памяти немного.

Большая их часть оказалась никому не нужной, даже должнику.

Сейчас телефоны при аресте в большинстве случаев не изымаются, а продаются самими должниками в виду их небольшой стоимости. Должнику проще договориться со своими знакомыми, чтобы они их купили, а потом передали им в аренду. При такой «продаже» не требуется зачищать с телефона информацию, удалять приложения, что, безусловно, следует сделать в случае реальной реализации.

А пристав, получается, выполнил требование закона о применении мер принудительного исполнения, совершил необходимые действия, отчитался по аресту и реализации имущества – в общем, он молодец.

Взыскатель получил хоть какую-то сумму в счет погашения долга, и жаловаться на бездействие судебного пристава ему сложно. А должник остался при своем телефоне.