Никас Сафронов хочет открыть в Москве аналог Лувра

Никас Сафронов — откровенный человек. А накануне своего 62‑го дня рождения, который попал между выборами президента и инаугурацией, он еще откровеннее, чем обычно. Поэтому интервью можно назвать в чем-то эксклюзивным.

— Никас, у вас есть мечта?

— Самая ближайшая и скромная мечта уже осуществилась: презентовал свою новую автобиографию «Кино для взрослых: Никас Сафронов», которую кропотливо писал года два, а потом еще долго подправлял. Хочу в ближайшее время провести выставки в Академии художеств им. Репина в Санкт-Петербурге, потом в Лондоне и Венеции. Из глобальных проектов в будущем — хочется, чтобы при моем участии Россия снова стала духовной мировой державой.

— А из более материальных: о своей галерее задумываетесь?

— У меня была возможность еще в 1995‑м, при Лужкове, получить для такой галереи место. В то время я часто общался и с Юрием Михайловичем и Борисом Николаевичем Ельциным. Я мог бы попросить и музей, и галерею. Они бы не отказали мне в этом. Но не было у меня таких мыслей тогда. Ввиду своей большой занятости, которая продолжается и по сей день, я представлял себе этот проект невыполнимым. Мне казалось в тот момент, галерея — это такая канительная история. И звание «народного» мне тогда не важно было иметь. Меня и так все знали уже. Но сегодня время уже обязывает иметь и звание, и музей. А музей я сегодня хочу иметь такой, как Центр Помпиду в Париже, чтобы он был символом современной России.

— Взяли за пример Центр Помпиду, так как хотите свой музей сделать многофункциональным?

— Да, и обязательно международным. И здесь не важно, чье имя он будет носить. У нас достаточно много подходящих исторических имен. Здесь главное: важно быть инициатором этого проекта и активно в нем участвовать. Такой музей может стать Храмом Искусства. Москве нужен такой музей — уровня Лувра или даже Метрополитен, чтобы все в нем было звучно, вкусно, с высочайшим техническим оснащением. Там могут проходить и концерты Гергиева или Монтсеррат Кабалье, выставки Леонардо да Винчи и современных художников, московские кинофестивали и вообще фестивали. То есть самые разные культурные направления могли бы в нем сосуществовать.

— Где мог бы открыться такой музей?

— Мест в Москве много. Есть много старых пятиэтажек-хрущевок, которые давно пора снести и на этом месте построить современные культурно-общественные здания.

— Хотите назвать музей своим именем?

— Это было бы для меня большой честью, но это скорее риторический вопрос. Необязательно, можно в честь Москвы, в честь Репина, Сурикова и даже в честь Пушкина, который является художником слова и является символом всей культуры России.

— Ваш день рождения попал между выборами и инаугурацией. Есть желание написать портрет президента?

— У меня написано три портрета. Первый я написал в 1999 году, он был подарен президенту Рэмом Вяхиревым и Виктором Черномырдиным. Второй портрет я делал по заказу Эрмитажа на Ломоносовском фарфоровом заводе. Он написан на тарелке в стиле кубизма. И третий портрет, выполненный в официальном классическом стиле.

— Сейчас вы в какой манере написали бы его портрет?

— Лицо президента с каждым годом становится еще более интересным. И я как художник еще неоднократно и с удовольствием буду возвращаться к его образу.

— А вы что хотели бы на день рождения?

— Когда все мои близкие и друзья живы и здоровы.

— Вы постоянно в разъездах, занимаетесь одновременно многими проектами. Раздерганность вам мешает?

— Это было бы так в силу моей бесконечной занятости. Но за долгие годы творческого пути я научился сосредотачиваться. Стараюсь не мешать одно с другим. Я ночью сажусь в мастерской, выключаю телефоны и начинаю работать вначале как ремесленник. В процессе приходит, что называется, вдохновение, и заканчиваю я уже работу как художник.

— Есть за что себя упрекнуть как художнику?

— Да. Ведь я столько не успел сделать. По молодости тратил время на бесполезные дела. Общался с неинтересными людьми, думая, что они могут быть полезными. В общем, отвлекался на всякие глупости, а мог все это время посвятить творчеству или воспитанию детей. Жалею, что не написал хороший портрет мамы при ее жизни. Старшего брата Сашу, которого, к сожалению, уже нет. Но есть одно высказывание Оскара Уайльда, которое меня немного успокаивает. Он как-то сказал, что ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое.