Дело Ставиского

Родился в Сапёрной Слободке Киевской губернии в 1886 году в еврейской семье, а в 1899 году (ему было 12 на тот момент) вся семья перебралась во Францию. В 1910 году Александр получил паспорт. Первую работу Ставиский нашёл в театре «Фоль Мариньи». Был кассиром. Первое дельце тоже было связано с миром искусство. С дедом на пару Александр создал фирму, занимавшуюся театральным бизнесом. Нашли кредиторов, взяли деньги, пошли в ресторан, затем казино, в бордель, потом ещё пару раз, и ещё. Как обычно в первый раз. Кредиторы подали в суд — долги им не вернули. Да и не чем было. Деньги остались только на адвоката. Ставиский нанял лучшего в Париже — Альберта Клемансо, брата будущего президента Жоржа Клемансо. Приговор — 15 суток в тюрьме. Почти что оправдан. Такой результат приободрил начинающего афериста. Следующим делом Ставиского стала маклерская контора, организованная им на паях с другими подельниками. Они продавали ценные бумаги закрытых и обанкротившихся предприятий. На этой афере были заработаны довольно большие деньги. Чуть было не попали в тюрьму, но адвокат Клемансо выиграл процесс. Когда началась Великая война, Александр Ставиский устроился в самое хлебное для афериста место — в интендантскую службу. Продажа бомб итальянскому правительству сделала Ставиского на полмиллиона франков богаче. Тут его берег не только адвокат. Ставиский не скупился на подарки жёнам начальников, а также охотно давал в долг командованию. После войны Александр открыл кабаре. Ставиский был бы не Ставиский, если б в этом кабаре не торговали наркотиками, фальшивыми драгоценностями и красавицами на ночь. Не брезговал Ставиский «профессией» альфонса. Сходило всё это ему с рук по простой причине — он был агентом Сюрте Женераль, секретного отделения полиции. Дружил с шефом полиции Кьяппом и шефом Сюрте Баяром. Был в хороших отношениях с комиссаром Бонни, одним из лучших сыщиков Парижа. В 1925 году Александр переправил сумму в чеке с шести тысяч долларов на сорок шесть тысяч долларов. Банк проверил чек и установил подделку. Арест Ставиского произошел на его собственном приеме. На следующий день фото Ставиского во фраке и с наручниками на руках украсила первую полосу парижской газеты «Эксельсьер». Однако знакомые Ставиского из обоих полиций побеспокоились о нем. Процесс переносили 19 раз. А главное доказательство вины афериста было утеряно! Дело закончилось ничем. Этот случай показывает, что друзья Ставиского из полиций получали от него не только подарки и поздравления, но вероятно и денежные суммы. Ставиский не только давал взятки, но также помогал улаживать проблемы, поставлял девушек по вызову полицейским, судьям, чиновникам, банкирам. А также тщательно собирал компромат на всех них. В 1974 во Франции сняли фильм «Стависки» с Жан-Полем Бельмондо в главной роли. Александр любил красивую жизнь имел роскошную квартиру в аристократической части Парижа, скаковую конюшню, виллу в Венсене, имел два роскошных автомобиля, любил отдыхать в Монте — Карло. Но ему пришлось прервать свою роскошную жизнь в 1926 году. Серж Александр купил ворованные ценные бумаги, которые успешно продал на Лондонской бирже. Когда маклеров поймали, они выдали Ставиского. Судья Пренс отправил его в тюрьму Санте на один год и четыре месяца. На этот раз высокопоставленные друзья ему не помогли. Выйдя из тюрьмы, Ставиский стал называться не иначе как Серж Александр, это был тонкий намек на якобы русские дворянские корни. Серж Александр задумал грандиозную аферу, которая стала одновременно самой громкой и последней в его карьере. Ставиский давал шикарные приемы, которые поддерживали его репутацию человека высшего света и удачливого бизнесмена. На один такой прием летом 1929 года он пригласил директора орлеанского городского ломбарда «Креди Мюньсюпаль», месье Деброссе. «Credit Municipal» — был системой ломбардов, основанной еще Людовиком XVI. В них можно было получить кредиты под умеренные проценты, их авторитет был крайне высок. Это и привлекло Сержа Александра. Ставиский предложил Деброссе стать его партнёром, тот согласился. На следующий день он же привез в ломбард 96 больших бриллиантов, которые его партнер не стал тщательно проверять. У Сержа Александра был государственный сертификат, выполненный по всем правилам. Он был подписан неким месье Кошоном. Естественно бриллианты были поддельными. Был ли месье Деброссе сообщником Ставиского так и не было доказано, хотя вполне вероятно. Начальство заинтересовалось делами орлеанского филиала, куда и был направлен ревизор. Однако в самый последний момент Ставиский раздобыл 15 миллионов франков, в которые были оценены поддельные камни, и проверка не дала результатов. Однако она же и не дала аферисту развернуться в полную силу. Для дальнейших действий он выбрал Байонн — маленький провинциальный город на западном побережье Франции. Серж Александр предложил его мэру Гару превратить байоннский ломбард «Креди Мюньсюпаль» в мощное кредитное учреждение. Афера состояла в следующем. Ломбарды имели право выпускать денежные бонны под заложенные ценности, которые могли быть и фальшивыми. Далее эти бонны продавались различным людям как нормальные ценные бумаги. В Байонне было большое количество испанских иммигрантов, которые сдавали драгоценности, но и Ставиский дополнял их количество фальшивками с поддельными сертификатами. Серж Александр пустил дело на широкий поток. Газеты печатали статьи о надежности боннов, что увеличивало их спрос. Выпуск бонн стал делаться с явным нарушением, они уже часто не имели никакого обеспечения, даже в виде фальшивых драгоценностей. Бонны продавались по заниженным ценам. В то же время Александр Ставиский проводил политику лояльности к мелким вкладчикам, которым выплаты производились точно в срок, поэтому мелкие вкладчики стояли за него горой!

Да и, в конце концов! Позвольте… Он ведь знаком с принцем Уэльским и даже представлял ему своих друзей! Ужинал с министрами! Ротшильд продал ему своих лучших скакунов, и Ставиский наблюдал за тем, как они побеждают на скачках в Лонг-Шамп. Его видели в ложе «Комеди Франсез» — его собственной ложе — с шефом парижской полиции Жаном Шьяп-пом. Если уж такие люди… Почему мы должны были ему не верить?! Он тратил деньги как принц — буквально швырялся ими. Все видели, как он проигрывал миллионы в Ницце, в Биаррице, в Монтре. И, кроме того, его жена… Разве может быть у обычного мошенника такая женщина?! В парижском светском обществе не было цветка ярче Арлетг! Его Арлетт и впрямь была восхитительной. Он встретил ее на показе Дома Шанель — Арлетт Симон подрабатывала там моделью. Встретил — и был сражен. Она сдалась не сразу — но все же сдалась. Любимая модель Коко Шанель стала любимой женщиной Александра и родила ему двоих детей. Он знал: что бы ни случилось, Арлетт всегда будет ему верна. Арлетт могла бы дать фору всем популярным актрисам: выразительные глаза, сногсшибательная фигура. Серж принялся ухаживать в ту же секунду, как увидел ее на подиуме: вернувшись в гримерку, Арлетт обнаружила, что армия курьеров вносит громадные букеты лилий. Когда гримерка заполнилась цветами до отказа, а Арлетт взмолилась о пощаде, последний курьер с поклоном вручил ей визитку — только имя и предложение отужинать в одном чопорном и очень дорогом ресторане.

Аудиторы посещали местное отделение «Credit Municipal», но нарушений не находили. Теперь в друзьях у Ставиского был прокурор Республики Прессар и половина кабинета министров, практически все руководство Сюрте, и значительная часть судейского корпуса. Катастрофа произошла зимой 1933 года. Одна из страховых компаний предъявила к оплате боннов на миллион франков. Денег у Сержа Александра не нашлось. Страховщики обратились в финансовые органы, и тут обнаружилось, что боннов с номерами, которые были предъявлены к оплате просто не существовало. И тут месье Ставиского сдал его компаньон. В кабинет следственного судьи явился директор «Креди Мюньсюпаль» Тессье и заявил: «Арестуйте меня, я мошенник». Он то и рассказал про фальшивые драгоценности и бонны. После этого начались аресты. Арестовали Деброссе, мэр Гара, клерков компании, хранителя сейфов, но сам Серж Александр скрылся. В бегах его сопровождали уголовник Анри Вуа и бывшая любовница Люсьет Альбера. Они бежали в Швейцарию в Шамани. Но тут Ставиский совершает роковую ошибку, он — прожженный мошенник, доверяется месье Валиберу, который благодаря его деньгам и связям попадает в кабинет министров. Ставиский отправляет ему сообщение о своем местонахождении. Логично, что от него решают избавиться — такой удобный момент представился! Тем временем в стране неспокойно. Пресса бурно освещает дело Ставиского и все его перипетии, появляются всё новые подробности о коррупции в высших сферах. Масла в огонь подливает еврейское происхождение главного героя действа. Ультраправые выходят на протесты! Левые выходят на протесты! В январе 1934 года полиция внезапно появилась на вилле. Официальной версией появления полицейских был поиск рецидивиста Анри Вуа. Его подпись была обнаружена в документах аренды виллы. Примечательно, что Анри Вуа был агентом полиции Сюрте. Окружив здание, комиссар велел владельцу виллы подойти со стороны парадной двери и открыть дверь, еще двух полицейских отправил через черный ход проникнуть в дом. Далее, согласно полицейскому отчету, в тот момент, когда хозяин виллы открыл дверь своим ключом, и комиссар Шарпантье вошел в дом, в глубине виллы раздался выстрел. Свидетель происшествия, хозяин Вьё, потом рассказал, что перед тем, как он услышал выстрел, кто-то крикнул: «Не стреляйте!». Кто кричал, установлено не было. Доподлинно известно, что в этот момент на вилле находились полицейские, Анри Вуа, Ставиский. Придя на звук выстрела, Шарпантье обнаружил умирающего Ставиского. Рядом с ним лежал револьвер, и в голове у него зияла рана. Револьвер лежал рядом с правой рукой. Умер Серж Александр на следующий день в больнице. Было написано заключение судебного врача, что это самоубийство. На расследование смерти Ставиского было направлен судейский чиновник Альбер Пренс. Уже 20 февраля был обнаружен его труп и открытый пустой портфель, где должен был находится отчет. На расследование смерти Пренса, которая также была объявлена самоубийством были направлены не только усилия власти, но и общества. Газета «Пари суар» направила Жоржа Сименона, к тому времени прославленного автора детективов на расследование этого случая. Но оказалось, что писать детективы и заниматься реальным расследованием занятия довольно разные. Сименон со слов некого Гаэтана де Л’Эрбона де Люсс по прозвищу Барон обвинил в убийстве трех ганстеров - де Люсса и марсельских «крестных отцов» Карбоне и Спирито. Комиссар Бонни поверил в писанину Сименона и арестовал их, но у всех оказалось железное алиби. Этот досадный случай не помешал Сименону считаться королем криминальных новостей и знатоком полицейских расследований. Коррупционный скандал стал причиной политического кризиса в стране, и 27 января правительство Камиля Шота́на ушло в отставку, на его смену 30 января пришло правительство Даладье. В Париже происходили стычки между крайне правыми и крайне левыми партиями с применением оружия. Еврейское происхождение Ставиского породило всплеск антисемитизма. 6 февраля правые антиреспубликанские силы устроили на Елисейских полях демонстрацию, вылившуюся в неудачную попытку фашистского путча. На следующий день, 7 февраля 1934 г., недавно сформированное правительство социалиста Э. Даладье вышло в отставку.

Расследование «аферы Ставиского» длилось почти год — и все это время оно сопровождалось самоубийствами: находились расписки, чеки, письма — предусмотрительный Серж оставил чертову кучу документов! Замминистра сельского хозяйства перерезал себе горло (нашли расписку в получении денег от Сержа). Главный парижский торговец драгоценностями отравился. Юрист Ставиского прыгнул в Сену, был выловлен моряками, вырвался, прыгнул снова — и на сей раз утонул. Государственный обвинитель выпил яд. Один из свидетелей обвинения вскрыл себе вены. К тому же при загадочных обстоятельствах был убит судья Альберт Принс, один из главных действующих лиц процесса; все его документы были похищены. Двадцать обвиняемых, пятьдесят адвокатов, двести пятьдесят свидетелей — суд, казалось, будет длиться бесконечно. «У Ставиского было удостоверение комиссара полиции, — объясняли полицейские. — Как такого арестуешь? Нам велели его не трогать». «Связи на самом верху», — говорил комиссар Банье. «Я тут ни при чем — ничего не знала!» — рыдала Арлетт. Пока шел процесс, газета Paris Soir наняла команду лучших в мире детективов с заданием — самим расследовать дело Ставиского! Среди них были бывший глава Скотланд-Ярда, самый знахмени-тый констебль Британии, писатель Жорж Сименон и, наконец, сэр Бэзил Томпсон — бывший глава спецотдела британской Секретной службы, собственноручно распутавший дело Мата Хари. Обнаружили они лишь скрываемый ото всех фотодокумент: Серж Александр, лежащий на полу альпийского шале с простреленной головой. Не требовалось особенных дедуктивных усилий, чтобы увидеть: пистолет зажат в левой руке, а дырка — в правом виске; на виске нет ожога от пороха, какой бывает при выстреле в упор; были и другие мелкие нестыковки… Но к главному редактору Paris Soir пришли аккуратные люди в черном и показали ему пару документов, из которых следовало, что он недоплатил налогов примерно лет на пятьдесят строгого режима. Они посоветовали ему распустить детективов и навсегда забыть об этой истории — он подумал и не стал спорить. Сел мэр Байонны. Сел Тиссье. Сел директор театра «Империя». Сел следователь Банье. Сел главный редактор газеты La Volonte. Заодно сел генерал, которого Серж использовал в давних махинациях с холодильниками. Затем села Арлетт. Впрочем, суд оказался гуманным: мать двоих детей выпустили через семнадцать месяцев. Арлетт Ставиская немедленно покинула пределы Франции, пыталась устроиться на Бродвее, потом скоропалительно вышла замуж за американского офицера и улетела с ним в Пуэрто-Рико. Туда, куда они так долго собирались с Сержем…Он не стал бы на нее обижаться. Услышь Серж о беспорядках, о процессе и о том, что имя сына скромного дантиста из Киева едва не привело к новой французской революции, прочитай он статьи и книги о себе, узнай о трех фильмах про «афериста века» Ставиского — он был бы очень, очень доволен. Он был тщеславен, Серж Александр Ставиский. Или просто Красавчик Саша. Такого, пусть даже посмертного триумфа ему было бы вполне достаточно.