Немного о "Серебряном веке". Часть 3.

Так называемая, новокрестьянская поэзия и ее создатели, наименее изученная часть творческого наследия предреволюционной эпохи. Если имена Сергея Есенина, Сергея Клычкова и Николая Клюева достаточно известны, хотя о двух последних, читатель узнал, в большинстве своем, только во второй половине 60-х, то об Александре Ширяевце, Петре Орешине, Павле Радимове, Алексее Ганине и Пимене Карпове, советские литературоведы практически не вспоминали. Их вычеркнули и вымарали, будто они и не существовали никогда. Сочинения стали библиографической редкостью, а прижизненные экземпляры на аукционах соизмеримы по цене с автографами русских классиков 18-19 веков. Будучи выходцами из хлебородных регионов, и ориентируясь на близких по духу, Алексея Кольцова и Ивана Никитина, поначалу примкнули к движению новосуриковцев. Вот только идеология народничества и толстовские моральные ориентиры, судя по похождениям Есенина, были им явно чужды. Если Сергей Александрович дружил с акмеистами и имажинистами, часто проводя время в арт-кафе "Бродячая собака", то для других, живой мир настоящей природы был ближе эфемерности творческих метаний в ирреальности. Не владея иностранными языками, ввиду простого происхождения, жизнь всех, уже в первой половине 20-х, начала обрастать трудностями. Выпадая из идеологии Пролеткульта, пессимизм, нервозность и предчувствие беды, стали постоянными темами творчества и повседневных разговоров. Первым, внезапно, от быстротекущего менингита скончался Ширяевец, в миру Александр Абрамов. Вскоре, его "соседом" по Ваганьковскому, стал Сергей Есенин, убитый в Петрограде, по собственной глупости. А как еще можно оценить пьяную болтовню о том, что у него имеется текст телеграммы, где Зиновьев и Каменев считали несвоевременным Октябрьское восстание 1917 года. Через 12 лет обоим и по этому пункту обвинения пришлось давать ответ. Алексей Ганин пострадал вместе с другими поэтами по делу "Ордена русских фашистов". Вина расстрелянных состояла в том, что они были недовольны засилием большевиков-евреев в Политбюро, сомневаясь в их патриотизме. Впоследствие, большая его часть зачищена, именно по этой статье, вместе с официальным "заказчиком" дела Ягодой. Николай Клюев был обвинен в "ярой религиозности" и ее пропаганде и умер в пересыльном лагере недалеко от Томска. Клычкова и Орешина расстреляли в Москве. Они не увидели, хотя и догадывались, какая жизнь была уготована, дожившим до старости, Радимову и Карпову. Пришлось литераторам просить милостыню у церквей, бродяжничать, жить на нищенские пенсии и изредка получать гроши в виде помощи, как участники становления Советской власти. Об этих людях вспомнили во второй половине 80-х, когда некоторые из участников рок-движения, вдруг осознали, что кроме копирования чуждых, по духу западных композиций, имеется огромный и неизученный пласт литературы, находящийся в созвучии с родным, понятным и близким миром. А их поклонники, явно были не против, искреннего воспевания Родины, где за перемену времен года не благодарили КПСС.