Конституционный Суд подтвердил, что адвокат вправе опросить присяжных о нарушениях УПК, допущенных в совещательной комнате (Определение от 9 июля 2020 г. № 1643-О).
За опрос присяжных адвокат получила предупреждение
Адвокат АП Курганской области Ольга Анисимова защищает гражданина, в отношении которого на основании обвинительного вердикта присяжных первая инстанция вынесла обвинительный приговор. Адвокат полагала, что присяжные нарушили тайну совещания, поэтому при подготовке апелляционной жалобы в Верховный Суд опросила четверых из них с их согласия об обстоятельствах совещания и оформила показания как объяснения. Во второй инстанции защитник заявила ходатайство о приобщении к материалам дела полученных ею объяснений, об их оглашении и о допросе двух присяжных в качестве свидетелей.
ВС отменять приговор отказался и в удовлетворении ходатайства отказал. По мнению Суда, в силу ч. 3 ст. 56 УПК участвовавшего в деле присяжного нельзя допрашивать в качестве свидетеля. Более того, подчеркнул ВС, адвокат не вправе опрашивать присяжного об обстоятельствах участия в конкретном деле, даже если присяжный согласился на опрос. С учетом этого Верховный Суд вынес частное определение, которым обратил внимание президента АП Курганской области на недопустимость нарушений закона, допущенных Ольгой Анисимовой.
Совет региональной палаты пришел к выводу, что действия защитника не соответствуют ст. 7 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре и ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, и Ольга Анисимова была привлечена к дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.
Адвокат попыталась оспорить частное определение в порядке надзора, но судья ВС решил, что основания для передачи документа на рассмотрение президиума отсутствуют.
Тогда Ольга Анисимова обратилась в КС РФ. Она попросила Суд подтвердить, что п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК и подп. 2 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре позволяют адвокату опрашивать присяжных об обстоятельствах нарушения тайны совещания и ставить вопрос о допросе таких лиц в суде, если в ходе опроса и допроса не будут раскрыты обстоятельства уголовного дела, которые стали известны присяжным при участии в производстве по данному делу.
КС встал на сторону адвоката
Конституционный Суд не стал рассматривать жалобу лишь потому, что несколькими днями ранее истолковал п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК в Постановлении № 33-П/2020.
Конституционный Суд подтвердил, что адвокат вправе опросить присяжных о нарушениях УПК, допущенных в совещательной комнате (Определение от 9 июля 2020 г. № 1643-О).
Признавая указанную норму соответствующей Основному Закону, КС разъяснил, что апелляционная инстанция может по ходатайству стороны, оспаривающей приговор, постановленный судом с участием присяжных заседателей, пригласить в заседание присяжных, чтобы выяснить обстоятельства предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений УПК при обсуждении и вынесении вердикта. В этом случае присяжные не приобретают процессуальный статус свидетеля.
Предметом процедуры, в которой устанавливаются нарушения тайны совещания присяжных, выступают не составляющие тайну сведения о существе и обстоятельствах разрешения в совещательной комнате вопросов, а факты нарушений УПК, которые ставят или могут поставить под сомнение независимость и беспристрастность присяжных, подчеркнул КС РФ.
В Постановлении № 33-П Суд прямо указал: «Предпосылкой для изучения судом такой информации, в том числе для заявления ходатайств о приглашении в судебное заседание присяжных с целью выяснения обстоятельств предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений уголовно-процессуального закона при обсуждении и вынесении вердикта, может являться опрос адвокатом с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь».
Поставленный Ольгой Анисимовой вопрос уже был разрешен в Постановлении № 33-П, решил КС. Правоприменительные решения по делу адвоката, принятые на основании п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК и взаимосвязанного с ним подп. 2 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в расхождение с истолкованием, данным Судом в указанном постановлении, подлежат пересмотру.
Заявитель о значимости решения Суда
В своем комментарии «АГ» Ольга Анисимова подчеркнула, что данным определением КС разъяснил закрепленное в законе право адвоката провести опрос присяжных именно по допущенным при вынесении вердикта нарушениям, связанным с оказанием давления на формирование их мнения по поводу виновности подсудимого.
«Это определение поможет адвокатам использовать адвокатские опросы в качестве полноценного доказательства, поспособствует реализации цели и смысла института присяжных заседателей, а в уголовном деле моего подзащитного повлияет на отмену обвинительного приговора, постановленного на основании вынесенного с нарушениями УПК вердикта», – добавила она.
Адвокат также намерена добиться отмены решения о привлечении ее к дисциплинарной ответственности: «Со дня вынесения предупреждения прошло уже более года, т.е. формально взыскание уже погашено. Но я буду настаивать на реабилитации, поскольку оснований для привлечения к дисциплинарной ответственности не было».
Позиция Федеральной палаты адвокатов
Советник ФПА РФ Сергей Насонов в комментарии «АГ» отметил, что хотя в Постановлении № 33-П Суд не упоминает о решениях ЕСПЧ по делам «Тимофеев против России» и «Никотин против России», оно все же отражает идею указанных актов – необходимость получения объяснений присяжных в апелляционной инстанции при наличии обоснованного утверждения о фактах незаконного воздействия на них при вынесении вердикта.
«Форма получения таких объяснений пока неясна, КС РФ не может подменять законодателя, он лишь указал на ряд гарантий для дающих такие пояснения присяжных. На мой взгляд, форма опроса является наиболее приемлемым процессуальным способом проверки как обстоятельств оказанного на присяжных заседателей незаконного воздействия, так и ненадлежащего исполнения ими своих обязанностей. С одной стороны, такой способ не трансформирует процессуальный судейский статус присяжного заседателя в статус свидетеля. С другой, позволяет собрать сведения об указанных фактах из первоисточника, что усиливает объективность проверки», – считает Сергей Насонов.
Советник ФПА отметил, что Суд акцентировал внимание на возможности опроса присяжных с их согласия адвокатом. «Это бывает необходимым для выявления и фиксации фактов незаконного воздействия на присяжных при вынесении вердикта. Очевидно, что позиция КС исключает привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности за подобное действие, как это практиковалось до появления такого подхода. Вместе с тем адвокату, реализующему подобное полномочие, необходимо быть предельно аккуратным, поскольку в такой ситуации он легко может стать объектом обвинения в давлении на присяжных заседателей с целью добиться отмены приговора. Представляется, что органы адвокатского самоуправления должны дать рекомендации по осуществлению опроса адвокатом присяжных заседателей в рассматриваемой ситуации», – полагает Сергей Насонов
Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции своим кассационным определением (есть у «АГ») отменила обвинительный приговор гражданину, осужденному за сбыт психотропных веществ, и прекратила производство по делу за отсутствием состава преступления.
Адвокат АП г. Москвы Марина Радзиевская, которая осуществляла защиту с момента задержания ее доверителя, рассказала «АГ» об особенностях дела и о том, как удалось добиться оправдания.
Приговор на основе свидетельских показаний и материалов ОРМ
По версии следствия, 26 апреля 2016 г. гражданин М. незаконно сбыл своему знакомому О., действовавшему в рамках ОРМ «Проверочная закупка», порошковое вещество с амфетамином за 3,6 тыс. руб. В связи с этим мужчине были предъявлены обвинения в совершении преступления по п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.
По мнению правоохранителей, вина обвиняемого подтверждалась в том числе показаниями свидетеля О., ранее задержанного полицейскими за приобретение психотропных веществ, который утверждал о неоднократной покупке наркотиков у М. Кроме того, в уголовном деле имелись показания двух оперативников, принявших участие в ОРМ.
В ходе судебного разбирательства М. признался в употреблении наркотиков, но отрицал их сбыт. В частности, обвиняемый пояснил, что познакомился с О., когда занимался частным извозом и три раза оказывал ему услуги по перевозке. По словам подсудимого, 26 апреля 2017 г. он встретился с этим знакомым по просьбе последнего: тогда О. попросил его забрать друга со столичной заправки, что тот и сделал. После этого, как рассказал М., О. сел к нему в машину буквально для пятиминутного разговора со своим другом, а когда он вышел из автомобиля, к авто сразу же подбежали два человека в гражданской одежде. Испугавшись возможного нападения, М. уехал вместе с другом О., которого он высадил по ходу движения, где тот попросил.
Подсудимый добавил, что его задержали 30 апреля, доставили в ОМВД России по Таганскому району г. Москвы, где полицейские избивали его на протяжении двух часов. Впоследствии мужчина подал жалобу на незаконные действия правоохранителей.
После изучения материалов уголовного дела Таганский районный суд г. Москвы счел относимой, достаточной и достоверной совокупность доказательств, представленных стороной обвинения. Так, он принял во внимание показания свидетеля О., который утверждал, что договорился с обвиняемым о покупке наркотиков на 26 апреля 2017 г.
В тот день, по словам О., при первой встрече М. сказал, что у него нет наркотиков, и предложил покупателю забрать их из «закладки», но тот отказался от такого варианта и предложил привезти их. Далее, как утверждал О., обвиняемый съездил за наркотиками и передал ему пакетик с ними. После того как к машине М. подбежали два оперативника со служебными удостоверениями. Два оперативника поддержали в суде показания О.
В приговоре от 17 апреля 2017 г. (есть у «АГ») суд указал, что «не установлено никаких объективных оснований для оговора подсудимого свидетелями. Чьей-либо заинтересованности в искусственном создании доказательств обвинения судом не выявлено». В связи с этим суд признал М. виновным в незаконном сбыте психотропных веществ в значительном размере и приговорил его к 10 годам лишения свободы в колонии строго режима.
11 июля 2017 г. Судебная коллегия по уголовным делам Мосгорсуда оставила приговор в силе. В апелляционном определении (есть у редакции) указано, что вина подсудимого в инкриминируемом ему деянии подтверждается показаниями О. и двух оперативников, а также письменными материалами уголовного дела и вещественными доказательствами. Как пояснила апелляция, показания свидетелей согласуются с другими доказательствами по делу, в том числе результатами химической экспертизы.
Апелляционный суд отверг доводы апелляционных жалоб защиты подсудимого о том, что в ходе ОРМ не была зафиксирована передача денег между О. и М. под предлогом того, что последний скрылся с места преступления. Он также зафиксировал отсутствие фактов применения противоправных действий в отношении подсудимого.
«Вопреки доводам защиты суд в основу обвинения также обоснованно положил результаты оперативно-розыскных мероприятий, полученных в соответствии с требованиями закона и свидетельствующих о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшийся независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении осужденным подготовительных действий, необходимых для совершения противоправных деяний», – отмечалось в апелляционном определении.
Адвокат настаивала на необоснованности проведения ОРМ
В кассационной жалобе (есть у «АГ») Марина Радзиевская просила отменить обвинительный приговор в связи с нарушением ст. 75 УПК РФ, согласно которой недопустимы доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. По мнению защитника, вина ее доверителя в инкриминируемом преступлении стороной обвинения не была доказана, так как последний не совершал незаконный сбыт психотропных веществ, тем более в значительном размере.
В частности, адвокат указала, что суд первой инстанции неправомерно отказал в удовлетворении ее ходатайства об ознакомлении со всеми материалами уголовного дела в отношении О. на основании того, что адвокат не является участником процесса уголовного дела в отношении вышеуказанного свидетеля. Более того, как пояснила защитник, суд не мог исследовать документы, касающиеся даты возбуждения такого уголовного дела и даты совершения преступления, так как он их не запрашивал. Кроме того, суд не допросил главного свидетеля обвинения, несмотря на подачу неоднократных ходатайств о его вызове и допросе со стороны защиты.
«Суд не указал в приговоре доводы и показания подсудимого М. в полном объеме, не проверил их, однако доводы и показания заинтересованных свидетелей положил в основу приговора, хотя они противоречивы, не соответствуют показаниям, данным в период следствия, а также в ходе судебного заседания по уголовному делу Суд в приговоре не привел доводы защиты, свидетелей защиты К. и Н., не проверил и не дал им надлежащую оценку», – отмечено в кассационной жалобе.
Адвокат также отметила, что в приговоре суд первой инстанции сослался на показания О. и двух сотрудников ОВД об обстоятельствах проверочной закупки, а также на материалы ОРМ. «Между тем Пленум Верховного Суда РФ в п. 14 своего Постановления от 15 июня 2006 г. № 14 о судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами разъяснил, что результаты ОРМ могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния», – отмечено в жалобе.
Марина Радзиевская пояснила, что основанием для проведения в отношении ее подзащитного ОРМ «Проверочная закупка» послужил рапорт оперуполномоченного, в котором не сообщалось, что О. приобрел обнаруженный у него амфетамин у М. По мнению защитника, в материалах ОРД отсутствовали сведения о том, что ее доверитель занимается сбытом наркотиков или готовится к нему. «Таким образом, данные, позволяющие утверждать, что М. готовился совершить преступление, связанное с незаконным оборотом наркотических средств, и совершил бы его без вмешательства сотрудников полиции, отсутствуют как в приговоре, так и в материалах уголовного дела», – подчеркнула она.
Адвокат добавила, что версия обвинения о том, что договоренность о купле-продаже психотропного вещества была достигнута в ходе переговоров и переписки между М. и О. 26 апреля 2016 г., документально не подтвердилась. «О том, что О. просил М. продать ему амфетамин, следствию и суду известно только со слов О. Передача денежных средств О. М. зафиксирована не была, – указано в кассационной жалобе. – Не было проделано ни одно из криминалистических исследований, подлежащих выполнению при расследовании особо тяжких преступлений. Не проводилась дактилоскопическая экспертиза отпечатков пальцев, оставленных на полиэтиленовом пакетике с амфетамином; с пакетика не отбирался клеточный эпителий или иные биоматериалы, что позволило бы в дальнейшем идентифицировать лицо, передавшее пакетик, путем проведения генетико-молекулярного исследования».
Таким образом, защитник резюмировала, что ОРМ «Проверочная закупка» психотропного вещества у ее доверителя было проведено при отсутствии законных оснований. В ходе такого мероприятия, подчеркнула она, доказательства сбыта амфетамина не были собраны ни в части фиксации передачи денежных средств от покупателя продавцу, ни в части фиксации передачи запрещенного вещества между вышеуказанными лицами.
Кассация согласилась с доводами защиты
Кассационная жалоба рассматривалась Судебной коллегией по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции, которая выявила основания для оправдания подсудимого.
Со ссылкой на положения Закона об ОРД кассация напомнила, что проверочная закупка предусмотрена как один из видов ОРМ, проводимых при оперативно-розыскной деятельности. Результаты такого мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с законом и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения преступления.
«Однако, признавая М. виновным в незаконном сбыте психотропных веществ 26 апреля 2016 г., суд не принял во внимание, что в имеющихся материалах оперативно-розыскной деятельности отсутствуют конкретные сведения о том, что М. занимался сбытом психотропных веществ или готовился к нему», – отмечено в кассационном определении.
Кассационный суд пояснил, что учтенные в обвинительном приговоре показания свидетеля О. не могут свидетельствовать о признаках преступления, так как из них следует, что последний, действуя по инструкции правоохранителей, неоднократно звонил и писал М., уговаривая его привезти и продать ему амфетамин. «Именно по просьбе оперативных сотрудников он согласился обратиться к М. При этом каких-либо сведений о том, что М., имея при себе психотропное вещество, намеревался его сбыть О. или какому-либо иному лицу, в материалах дела не содержится, – отмечено в определении кассации. – Более того, из показания О. усматривается, что, согласившись встретиться с ним, М. тем не менее не привез с собой амфетамин, сообщив, что у него не имеется психотропных веществ, и предложил свидетелю самому приобрести психотропное вещество».
Как пояснила кассация, показания О. о том, что он сам, по просьбе сотрудников полиции, будучи задержанным за незаконное хранение наркотиков, позвонил М. и стал уговаривать его продать ему амфетамин, не были оценены нижестоящим судом. При этом третья инстанция отвергла показания полицейских о том, что у них имелась информация о незаконном обороте наркотиков М., которые были производными от показаний О. Кассационный суд также указал на отсутствие в обвинительном приговоре сведений о том, что подсудимый ранее совершал аналогичные преступления в отношении других лиц.
« По настоящему делу отсутствуют свидетельства о том, что до заявления О. у сотрудников ОМВД России по Таганскому району г. Москвы имелись основания подозревать М. в распространении наркотических средств. Сам по себе рапорт оперуполномоченного ОУР Отдела МВД России по Таганскому району г. Москвы о наличии информации о том, что лицо по имени М. занимается незаконным оборотом наркотических средств, который ничем не подтвержден, не может служить достаточным основанием для вывода о том, что осужденный занимается незаконным сбытом наркотических средств либо психотропных веществ и совершил бы данное преступление без привлечения оперативными сотрудниками О.», – отметила кассация.
Таким образом, кассационный суд отменил обвинительный приговор и апелляционное определение и прекратил производство по уголовному делу в отношении М. за отсутствием состава преступления, признав за ним право на реабилитацию.
