Почему государство с разделением властей – нереализуемая на практике утопия

Факт того, что власть при государстве монополизирована, казалось бы, должен быть всем очевиден. Вместе с этим должны быть очевидны и последствия, к которым приводит бесспорный монополизм. Как минимум это возможность как угодно манипулировать стоимостью и качеством предоставляемых потребителям (в случае государства гражданам) благ, поскольку у них всё равно нет альтернативного выбора. Однако в ответ на это можно часто услышать аргумент, что государство не совсем является монопольным органом ввиду такого механизма, как «разделение властей». Давайте же посмотрим, действительно ли разделение властей способно предотвратить все те последствия, к которым ведёт монополизм.

Концепция разделения властей состоит в том, чтобы государственная власть была разделена между достаточно независимыми ветвями: законодательной, исполнительной и судебной. Таким образом монопольная узурпация власти должна быть невозможной, поскольку разные ветви будут пытаться удержать свою власть и не дать другим ветвям её захватить. Кроме того, поскольку они выполняют разные полномочия, ни у одной из них нет полного контроля над государственной деятельностью, а значит, они не могут принимать монопольные решения, поскольку другие ветви власти этого не допустят. Но на самом ли деле всё работает именно так?

Давайте представим, что подобный принцип управления был применён к какой-то сфере, которая в данный момент преимущественно находится под частным контролем. То есть, вместо системы разных конкурирующих производителей, поставщиков и продавцов какого-то блага была введена система, по которой есть только один производитель блага, один его поставщик, и один продавец. Как думаете, смогла бы такая система работать настолько же эффективно, как работает система рыночной конкуренции?

Разумеется, нет. В таком случае каждое звено способно диктовать свои монопольные порядки, поскольку у остальных агентов нет выбора, с кем сотрудничать. Кроме того, как мы все знаем, когда на рынке есть ограниченное количество неоспоримых монополистов, то они склонны к сговору, поскольку это всем им принесёт только выгоду. И чем же таким отличаются ветви властей от монопольных агентов, что они не могут вступить в сговор ради того, чтобы нажиться на гражданах? Очевидно, ничем не отличаются, поскольку их число ограничено, и они тоже являются неоспоримыми монополистами.

Но бояться стоит не только сговора между ветвями власти. Не забываем, что в государственной системе ещё и действует монополия на силовые структуры. В частной среде сговор с отдельным вооружённым агентом не даёт власти, поскольку таких агентов очень много, и они способны защищаться. Но в случае государства успешный сговор с силовой монополией даёт монополизацию власти. Если одна ветвь власти (и зачастую таковой является исполнительная) вступит в сговор с органом, отвечающим за управление силовыми структурами, то она сможет очень легко подчинить себе все остальные ветви просто надавив на них угрозами или даже реальной силой. И силовые структуры, между прочем, на такой сговор очень часто идут, поскольку у них есть выгода от этого, например, выделение дополнительных средств с бюджета со стороны сговорившейся с ними ветви власти после того, как она узурпирует власть. Именно это несколько лет назад произошло в Венесуэле и сейчас происходит в Беларуси. Кстати, возможен ещё и вариант, что силовые структуры сами по себе захотят узурпировать власть. Обычно в таком случае мы получаем «хунту», возглавляемую военным диктатором.

Можно сделать вывод, что в концепцию разделения властей изначально заложена критическая ошибка. Монополизм никуда не девается, просто одна монополия разделяется на несколько, что не лишает возможности сговора монополистов. А монополия на силовые структуры позволяет одной монополии без особых трудностей подчинить все остальные. В итоге узурпация власти всегда возвращается, как эту власть не разделяй.