Мораторий на банкротство приостанавливает не всякое исполнительное производство

Начну с того, что банк вернул исполнительные листы, ранее предъявленные ему к исполнению. В сопроводительном письме банк любезно сообщил, что контрагент включен в перечень лиц, на которых распространяется мораторий по пункту 3 статьи 9.1 Закона о банкротстве, а потому до истечения срока моратория исполнительный лист не может быть принят.

Фото: из открытых источников сети интернет

Подобное сообщение крайне удивило, поскольку проблема ликвидности контрагента очевидно не стояла. Контрагент ‒ должник по исполнительному листу ‒ крупное акционерно общество, где мажоритарным акционером выступает государство. Контрагент, конечно, причислен к лику стратегических, однако судя по раскрываемой информации его финансовое положении вовсе не являются критическим. В общем, контрагент может платить по долгам.

Поскольку ранее вопросом не интересовался, то разбор начал с изучения опубликованных в сети заметок юристов. И действительно, многие заочно поддерживают банк, говоря, что мораторий носит абсолютный характер и защищает любое лицо, упомянутое в постановлении Правительства РФ № 428, не только от банкротства, но и от принудительного исполнения (см, например, заметку Павла Правящего).

Ещё больше удивился, когда обнаружил практику (пока только) АС Свердловской области, где последний отказывает в выдаче исполнительных листов, если ответчик включен в мораторный перечень (определения по делам А 60-57059/2019, А 60-4491/2020 или А 60-4491/2020).

В общем, такой подход мне кажется не вполне обоснованным.

Во-первых, термин «должник» по своему содержанию для целей исполнительного производства и банкротных процедур различается. Если в первом случае должником является любое лицо, против которого выдан исполнительный документ (статьи 229.6 и 320 АПК), то Закон о банкротстве под должниками понимает иной субъектный состав – тех, кто неспособен удовлетворить требования кредиторов в течение определенного срока (абзац третий статьи 2).

В этой связи, когда пункт 3 статьи 9.1 Закона о банкротстве говорит о должнике, то оперирует не общепроцессуальной терминологией, а специфицированным для данных правоотношений понятийным аппаратом, то есть подразумевает не всякое лицо, проигравшее дело, а лишь того, у кого есть реальная проблема с платежеспособностью.

Иными словам, включение контрагента в мораторный перечень ‒ ещё не повод для приостановления в отношении него исполнительного производства и (или) возвращения банком исполнительного документа. Если должник небанкротный, то принудительное исполнение должно состояться.

В пользу такого подхода свидетельствует, среди прочего, разграничение субъектного состава даже внутри самой статьи 9.1 Закона о банкротстве.

Так, пункт 1 статьи оперирует только термином «лицо, на которое распространяется действие моратория». Норма действительно вводит абсолютную защиту независимо от личности субъекта, его платежеспособности и иных факторов. Единственное условие – включение в мораторный перечень. Однако указанная защита ограничивается только запретом на возбуждение банкротных процедур.

Пункт 3 же направлен как раз в отношении должников, то есть подразумевает не только включение в перечень, но и наличие у субъекта специальных квалифицирующих признаков.

Во-вторых, если согласиться с подходом, что пункт 3 статьи 9.1 Закона о банкротстве распространяется в том числе и на небанкротных должников, то почему предусмотренное в нем правило размещено в Законе о банкротстве, а не в Законе об исполнительном производстве, где было бы уместнее?

В Законе об исполнительном производстве есть статья 39, предусматривающая приостановление исполнительного производства судом, есть статья 40 на случай приостановления приставом. Достаточно было бы дополнить эти нормы (или одну из них) указанием на необходимость приостановления в отношении должников (именно тех, что понимается в общепроцессуальном значении), включенных в мораторный перечень.

Не поверю, что разработчики статьи 9.1 Закона о банкротстве не понимали этого. Также не поверю, что у них не хватило бы аппаратной силы для проведения подобных поправок. Таким образом, включение моратория в специальный закон со специальным субъектным составом изначально подразумевало необходимость его узкого применения только к банкротным должникам.

Наверное, нужно вспомнить позицию Верховного суда, изложенную в коронавирусном обзоре N 2 (вопрос 11). В частности, суд указывает, что введение в отношении должника моратория означает и невозможность получения взыскателем принудительного исполнения путем предъявления исполнительного документа непосредственно в банк (кредитную организацию) в порядке, установленном частью 1 статьи 8 Закона об исполнительном производстве.

Однако, поскольку позиция размещена в разделе III «Вопросы применения законодательства о банкротстве», то под упомянутым в ней должником также следует понимать не любого, а лишь того, кто отвечает требованиям абзаца третьего статьи 2 Закона о банкротстве.

Источник:https://zakon.ru/blog/2020/5/25/moratorij_na_bankrotstvo_priostanavlivaet_ne_vsyakoe_ispolnitelnoe_proizvodstvo