Российская элита: неизбежность катастрофы.

Нынешняя элита — родом из 90-х, напоминает Дугин. У ее истоков стояли неизвестность, нищета, ничтожность, озлобленность и безысходность. Чтобы уйти от этого стартового состояния, надо было идти на все. Наличие какой бы то ни было этики и даже минимального культурного уровня исключалось, т. к. фатально мешало бы карабкаться наверх. Выжили только самые свирепые, подлые, жадные и хитрые. Но эта элита не может воспроизвести себя. Ее дети в подавляющем большинстве психосоциальные калеки. Они не могут и не хотят повторять путь отцов, а способны только разбазарить все, что было захвачено предками. А прихода новых людей со стороны нет, потому что социальные лифты уничтожены. Будущее у России появится, лишь когда эта элита сойдет со сцены.

Совершенно очевидно, что современная российская элита представляет собой нечто патологическое. Она сложилась в 90-е годы и являет собой продукт распада советского общества. Ее типичные фигуры — выходцы из коррумпированного чиновничества, криминалитета и прямых агентов влияния Запада, наскоро переквалифицировавшихся из «коммунистов» и «комсомольцев» в либералы.

С приходом Путина в России изменилось многое, но элита осталась прежней. Ее менять Путин и не пытался, принимая как неизбежную данность.

Эта элита под влиянием самой атмосферы 90-х, когда она и поднялась к вершинам власти, чаще всего двигалась с самых низов. У ее истоков стояли неизвестность, нищета, ничтожность, озлобленность и безысходность. Чтобы уйти от этого стартового состояния, надо было идти на все. Наличие какой бы то ни было идеи, позиции, этики и даже минимального культурного уровня было исключено, так как только фатально мешало бы карабкаться наверх наряду с множеством других аналогичных рвущихся из низов агрессивных тщеславных и жадных проходимцев, которых требовалось оттеснить, обойти, преодолеть. Эта элита 90-х была цинична, жестока и безжалостна. Многие пали на этом пути, а те, кто добрались до вершины, переступили все возможные нормы и правила. Иначе было нельзя — выживал только самый свирепый, подлый, жадный и хитрый.

Измениться эта элита не могла и не хотела. Оказавшись у власти, она фактически установила монополию, намертво перекрыв, пользуясь своей позицией, вход всем, кто продолжал карабкаться снизу. Чтобы остаться на своих местах, подавляющее большинство ее представителей было готово поменять все — идеологию, убеждение, религию, а понадобилось бы, и пол. Быть кем угодно, но только наверху. Нехотя и огрызаясь, приняла эта элита и патриотическую повестку дня. «Чей Крым?» — «Кого изволите, того и Крым», «Скажите наш, будет «наш», скажите «не наш» — будет «не наш».

Сегодня почти всем ясно, что с такой элитой Россия обречена. Весь ресурс она исчерпала, а социальные лифты привинтила к нулевому уровню намертво. Она будет стоять до конца там, где стоит, чего бы ей это ни стоило. Это и создает тот привкус социальной депрессии, который переживается особенно остро в условиях пандемии. Народ такая элита явно не устраивает, но по своей воле она не уйдет. Однако ей пока хватает сил предотвратить формирование на периферии общества контр-элиты — как бы то ни было либеральной, правой (патриотической) или левой (социалистической). Любое поползновение в этом направлении правящий класс давит безжалостно.

Но годы идут, и хищники 90-х волей-неволей понемногу теряют силу. Подходит к концу их биологический потенциал. И вот тут-то начинается самое интересное. Было бы естественно в такой ситуации передать власть и накопленные ресурсы свои прямым физическим потомкам. Однако тут мы сталкиваемся с проблемой. Навыки, благодаря которым существующая верхушка прорвалась к власти, передать невозможно. Они спонтанно сложились в отчаянном движении, питавшимся энергией социального дна, злобы и отчаяния. Рационально сформулировать эти принципы нельзя, их надо прожить.