Никто не хотел знать, о чем на самом деле была работа Томаса. Им было все равно, для чего нужен ускоритель частиц. Какое это имело значение? Их заботило только то, что произошло после того, как он включил машину. Он украл все звезды – по крайней мере, так писали газеты. А когда заставили обратиться в Международный уголовный суд, обвинили в краже звезд.
Томас сказал: «Я не виноват».
«Ну, если вы не воровали звезды, доктор Стрейер, — сказал адвокат обвинения, — что вы сделали?»
«Если вы спрашиваете о моей работе, — сказал Томас, — мы ничего не делали. Мы показали, что машина работает, вот и все».
— Взять звезды с неба кажется тебе пустяком? Адвокат оглядел людей в суде. «Никто здесь не подумает, что это ерунда. Никто в мире не подумает, что это ерунда.
— Я не это имел в виду, — сказал Томас. «Но я могу сказать вам вот что: когда машина запустилась, в испытательной комнате внезапно не стало фотонов».
'Что? Фотоны? Мы здесь не все ученые! Говорите на простом английском, доктор Стрейер!
— Свет, — сказал Томас. «На какое-то мгновение казалось, что в нашей лаборатории нет света. Потом мы увидели, что снаружи тоже темно… пока свет снова не стал нормальным».
— Нормально, доктор Стрейер? Это было ненормально, когда… — юрист сверился со своими записями, — …солнце погасло ровно на шестнадцать минут и сорок секунд. Пожалуй, можно сказать, что остаток дня прошел нормально. Но с тех пор ночь перестала быть нормальной, не так ли?
Томас выглядел грустным. 'Я знаю. Но вы должны поверить мне. Я не сделал ничего такого, что могло бы убрать звезды с неба!»
— Так ты хочешь сказать, что не крал у нас звезды? — сказал адвокат.
— Нет, я их не крал, — сказал Томас.
— Ты просто сделал так, что мы их больше не видим.
После долгой паузы Томас заговорил. — Да, — сказал он.
— Чем это отличается? — спросил адвокат.
У Томаса не было ответа, который все равно никто бы не понял. А если бы и поняли, то не поверили бы ему. У него была идея, но потребуются годы, чтобы доказать ее.
Вместо этого он передумал и сказал: «Я виновен».
Теперь мир мог обвинить кого-то в том, что он потерял. Но отправлять Томаса в тюрьму на годы не было никакого смысла. Это ничего не изменит. Вместо этого они разработали наказание специально для него.
Они отправили Томаса работать на Чрезвычайно Большой Телескоп в Паранале в Чили. Теперь телескопом никто не пользовался. Никакие туристы не приезжали в эти высокие горы, чтобы увидеть края нашей галактики. Никто из ученых не просил денег за изучение пустого неба. Все, что пронеслось по ночному небу, — это одинокая луна и несколько планет. Глядя вверх, люди чувствовали себя плохо.
Томас считал справедливым, что его наказали. И работа была почти такой же, как тюрьма, потому что он был совершенно один. Через несколько лет мир забыл о нем. Или, по крайней мере, все решили оставить его в покое. Каждый вечер он смотрел, как садится солнце. Красный шар исчез ровно через восемь минут и двадцать секунд после того, как он фактически ушел за Землю. Томас был почти счастлив узнать, что законы физики остались прежними. Свет по-прежнему двигался с той же скоростью, что и всегда. Он надеялся, что это означает, что он не сильно изменил вселенную. Мы знаем, что есть скорость, с которой движется свет, подумал он, поэтому, возможно, с такой же скоростью движется и тьма.
Конечно, доказать свою мысль было невозможно. Еще нет. И в одиночестве в горах Томасу все равно не с кем было поделиться своей идеей.
Высоко в горах Чили Томас продолжал наблюдать за ночным небом. В огромный телескоп он каждую ночь смотрел на одно и то же место в пустом небе, хотя там было не на что смотреть. И каждый день, когда солнце садилось, он думал о песенке, которую родители пели ему в детствеэ
В течение 1596 черных ночей — почти четыре с половиной года — ночное небо не менялось. Но это было нормально. Это не значит, что его идея была неправильной. Томас подумал о созданной им тьме. Он представлял себе это как волну, прошедшую солнце. Теперь, возможно, оно продолжалось к краю нашей галактики и дальше, к звездам. Чтобы пройти мимо ближайшей звезды, потребуется 1596 ночей. Потребовалось бы еще 1596 ночей, чтобы свет этой звезды вернулся на Землю... Если бы волна была настоящей, конечно. Если его идеи были правильными. Если он ошибался, звезды действительно исчезли навсегда.
И вот однажды ночью, 1596 ночей спустя, почти через девять лет после того ужасного дня, Томас поднял глаза от своего телескопа. С ночного неба ему отражалась Альфа Центавра.
Первая звезда.
Он почувствовал слезы на глазах и загадал желание. И он вообразил, что миллионы других людей тоже загадывают свои желания.
История написана Эндрю Леоном Хадсоном и адаптирована Николой Прентис.
