Может ли Запад одержать победу над остальными?

В мире, где больше сделок, цена влияния растет.

Стало общепринятым описывать мир как разделенный между укрепившимся западным блоком и автократическим союзом Китая и России. И все же такой способ мышления имеет свои ограничения. Начнем с того, что Запад не всегда един, как демонстрирует неудачная поездка тщеславия Эммануэля Макрона в Китай. И, что более поразительно для великого геополитического соперничества 21-го века, по меньшей мере 4 миллиарда человек, или более половины населения мира, живут в более чем 100 странах, которые не хотят выбирать чью-либо сторону.

Как мы объясняем, эти “неприсоединившиеся” страны коллективно становятся все более важными по мере фрагментации мирового порядка. Такие государства, как Индия и Саудовская Аравия, заключают сделки, преодолевая пропасть, и хотят иметь больше влияния в мировых делах. Не заблуждайтесь: эта половина мира настолько обширна, что никогда не будет действовать как блок. Но если вы хотите понять, как перестраиваются цепочки поставок, или перспективы мира на Украине, неприсоединившиеся страны становятся все более важной частью уравнения. Их восхождение также поднимает большой вопрос: поскольку Китай и Запад соперничают за влияние на эти страны, кто одержит верх?

У неприсоединения сомнительный послужной список. Это началось в 1950-х годах как альянс развивающихся государств, которые стремились проявить свой новообретенный суверенитет на фоне растущей напряженности в отношениях между Америкой и Советским Союзом. За десятилетия движение выродилось в напыщенность и антиамериканизм. Не имея сплоченности, военного влияния, постоянного членства в Совете безопасности оон, экономического веса или присутствия на рубежах технологий и финансов, он обладал небольшой властью. В 1956 году Джон Фостер Даллес, государственный секретарь Америки, назвал неприсоединение “аморальным”. К концу холодной войны это стало неактуальным.

На первый взгляд, сегодняшние 100 с лишним якобы нейтральных стран все еще сталкиваются со многими из тех же проблем, что и движение неприсоединения в 20 веке. У них слишком мало общего, чтобы быть такими же сплоченными, как Запад, или даже китайско-российский альянс по расчету: у огромных демократий, таких как Бразилия и Индия, мало общих интересов, не говоря уже об общей повестке дня с богатой деньгами монархией, такой как Катар. Они по-прежнему полагаются на Запад, Китай и Россию в отношении технологий, от полупроводников до оружия, и выставляют счета за большую часть своей торговли в долларах.

И все же было бы ошибкой недооценивать их роль по двум причинам. Во-первых, их экономическое влияние растет. Рассмотрим 25 крупнейших неприсоединившихся экономик, или “транзакционные-25” (определяемые как те, которые не ввели санкции против России или заявили, что хотят быть нейтральными в китайско-американском соперничестве). Вместе они составляют 45% населения мира, и их доля в мировом ввп выросла с 11%, когда пала Берлинская стена, до 18% сегодня, больше, чем в ес. После десятилетий свободной глобализации их объединенная торговая модель является многополярной, с трехсторонним расколом между Западом, Китаем и другими неприсоединившимися государствами.

Во-вторых, их подход к миру, сформированный их стремлением к национальному развитию, стал безжалостно прагматичным. Они превратились в самых неожиданных защитников глобализации: от Мексики до Индонезии они хотят свободно торговать с обеими сторонами геополитического разрыва, а также использовать возможности для получения прибыли, поскольку цепочки поставок перестраиваются без чрезмерной зависимости от Китая. Прагматизм также означает, что они испытывают ограниченное доверие к институтам порядка, сложившегося после 1945 года под руководством Америки, таким как оон или мвф, которые, по их мнению, находятся в состоянии беспорядка и упадка. Призывы Запада защитить либеральный порядок или права человека часто рассматриваются как корыстные, непоследовательные и лицемерные.

Результатом является гибкий, транзакционный подход к миру, когда страны крутят и заключают сделки в попытке получить преимущество. Неприсоединившиеся страны часто действуют в одиночку, но иногда действуют согласованно. Опек, нефтяной картель, ведет себя более напористо несмотря на жалобы Запада. Луис Инасиу Лула да Силва, президент Бразилии, продвигает “клуб мира”, чтобы положить конец СВО в Украине. И Индия хочет использовать свое председательство в g20 в этом году для лоббирования интересов глобального юга.

Можно ожидать, что эти эксперименты по проецированию власти будут удачными, но станут более амбициозными. В сфере технологий Индия хочет экспортировать свой “стек” цифровых услуг. В целях обороны Турция продает больше оружия, включая беспилотники, а Индия расширяет свой флот. В финансовой сфере система реинвестирования триллионов нефтедолларов становится все менее ориентированной на Запад. Учитывая их ограниченную ответственность за исторические выбросы углерода и их уязвимость к изменению погоды, неприсоединившиеся страны, по понятным причинам, будут стремиться к большему влиянию на климатическую политику.

Даже несмотря на то, что большинство стран хотят избежать принуждения присоединиться к тому или иному геополитическому блоку, сверхдержавы, тем не менее, конкурируют за то, чтобы привлечь их на свою сторону. Китай рассматривает неприсоединившиеся страны как послушные, во многом так же, как это делал Советский Союз. Он предлагает диктаторам и демократам инфраструктуру, технологии и оружие без особых условий. Однако со временем уязвимые неприсоединившиеся страны наверняка придут к пониманию того, что мир, в котором сила - это право, подходит хулиганам больше, чем кому-либо другому. Мягкая сила авторитарного Китая имеет пределы. Граждане стран, которые берут деньги Китая, вряд ли стоят в очереди, чтобы эмигрировать в Пекин.

Когда цена будет подходящей

Тем не менее, Западу нужно подготовиться к борьбе за влияние. Америка и ее союзники должны противостоять искушению прибегнуть к тактике, которая в конечном итоге превращает их в своих автократических противников. И все же апелляций к либеральному порядку, который был установлен после второй мировой войны, будет недостаточно, чтобы выиграть спор. Вместо этого Запад должен также взаимодействовать с неприсоединившимися странами на их собственных условиях сделки, используя смесь кнута и пряника.

Некоторые из сильных сторон Запада остаются неизменными: доступ к рынкам, технологии и свободный поток информации. Другие части его предложения можно улучшить, в том числе предложив более гибкую сеть отношений в области безопасности, подобную той, которую Америка уже имеет с Индией; и другие существенные выгоды, от облегчения бремени задолженности до финансирования климатических изменений. Формирующийся мировой порядок далек от момента однополярности Америки в 1990-х годах. Но на рынке влияния Запад может конкурировать. Более 4 миллиардов человек стремятся увидеть, что он может предложить.