Обзор "Реальность" - воспроизведение допроса в ФБР слово в слово - гениально до мелочей

В своей элегантной простоте, формальной смелости и великолепно тонких и контролируемых постановках фильм Тины Саттер, безусловно, один из лучших на Берлинском кинофестивале: жутко захватывающая драма о реальной жизни людей, которые выглядят как искусно ожившие, гиперреальные призраки из прошлого.

Это упражнение в дословном кино, вдохновленное делом Реалити Виннер, 26-летней сотрудницы американской разведки и переводчицы, которая в 2017 году была арестована за утечку в СМИ секретного правительственного документа о явном вмешательстве России в президентские выборы 2016 года. Ее первое имя было идеей ее отца, который был вдохновлен футболкой с надписью "Я тренировал настоящего победителя" и хотел получить что-то достойное. И вот ее имя приобрело новое ироничное значение.

Расшифровка аудиозаписи ареста и допроса Виннер сотрудниками ФБР стала достоянием общественности; теперь Сэттер использовала ее, с точностью до буквы, в качестве основы для фильма (адаптированного из ее оригинального спектакля "Is This a Room"). В фильме показана ситуация, когда Уиннер, великолепно сыгранная Сидни Суини, вежливо сталкивается у своего дома с двумя федеральными агентами, Гарриком (Джош Гамильтон) и Тейлором (Марчант Дэвис). У них есть ордер на обыск ее дома и машины, и они, со странной настойчивостью пассионария, неоднократно предлагают Виннер пройти допрос на "добровольной" основе, не зачитывая Виннер ее права и не упоминая о том, что ей нужен адвокат. Это изображение их назойливого, властного эрзац-дружелюбия напоминает сцены допроса Моники Левински в недавней криминальной теледраме "Импичмент": Американская история преступлений" с Бини Фельдштейном в главной роли.

Но в других отношениях она, конечно, совершенно не похожа на эту или любую другую условно вымышленную и сценарную драму. Холодный, не акцентированный и не афишируемый диалог реальности полностью противоречит тому, что мы ожидаем от обычной режиссуры и монтажа в кино: бить по значимым драматическим ритмам, делать важные вещи очевидными и (цитируя замечание, которое иногда приписывают Билли Уайлдеру) делать очевидными и тонкости.

Это, напротив, прямая трансляция из реальности, то, как звучит сырой и необработанный диалог, который мы произносим, когда все разложено по полочкам. Когда Виннер выражает беспокойство по поводу своих кошки и собаки, в обычной драме это могло бы стать поводом для мягкой комедии. Но не здесь. Это просто стоит. А когда выясняется, что у Виннер обширная коллекция огнестрельного оружия, в нормальной драме, возможно, возникла бы необходимость объяснить либеральному герою-разоблачителю такой прооружейный энтузиазм, или даже вырезать его из драмы. И снова: не здесь.

Тем не менее, Саттер иногда подрывает свою риторику реальности: когда стенограмма неясна или отредактирована, изображение Виннера мерцает или ненадолго исчезает - еще один сверхъестественный штрих. Между тем поведение самих офицеров захватывающе бесстрастно: Гаррик берет на себя ведущую роль в допросах - собирается ли он в любой момент стать неприятным или предстать в роли "хорошего полицейского" по сравнению с более жесткой личностью своего напарника? Это не в стиле этого фильма.

В исполнении Суини есть превосходная микрокалибровка: она играет спокойно и без обязательств, не желая уступать, что точно знает, зачем они здесь, а два офицера соответствуют этому, играя в дурачка - по крайней мере, поначалу - и не раскрывая своих рук. Является ли Виннер очень крутым клиентом или находится в глубоком шоке? Именно так, по словам фильма, на самом деле чувствует себя человек, оказавшийся на стороне закона в подобном деле: спокойная, профессиональная, технократическая, но неумолимая демонстрация подавляющей власти.

Но фильм также спрашивает нас: является ли это реальностью? Или это скорее еще одна форма вымышленного самозванства? Является ли комнатно-температурный стиль стенографического кино артефактом, который может не полностью признавать растущий ужас? В любом случае, это блестящее произведение.