Нима: Майкл, вы хотите что-нибудь добавить? Хорошо, давайте перейдем к конфликту, к ситуации в Венесуэле. Как вам показалось в Соединенных Штатах? Они пытались сделать все, чтобы вмешаться в ситуацию в Венесуэле. Даже Элон Маск, он раздавал деньги направо и налево, чтобы помочь положению в Венесуэле.
Ричард Вулф: Да, могу я кое-что сказать? Потому что для меня здесь есть юмор, и я стараюсь в эти мрачные времена найти немного юмора.
Те же самые люди, которые здесь, в Соединенных Штатах, отвечают Дональду Трампу, когда он ставит под сомнение результаты выборов, когда он отрицает их итоги. Тем самым он угрожает демократии.
Люди в Венесуэле, которые оспаривают выборы, угрожают им и отрицают их результаты, отстаивают демократию. Нужно быть фокусником, чтобы оценить такую подмену, верно? Выборы здесь, в нашей стране, предположительно, мы знаем обо всем.
Выборы за тысячи миль от нас, в другой стране, с другой культурой и другим языком, мы все можем быть оправданы тем, что не знаем, что именно происходит.
Нет, нет, нет. Мы знаем, что это угроза демократии, когда вы ставите под сомнение то, что происходит здесь, и это защита демократии, когда вы отвергаете выборы там. И то, с каким комфортом и легкостью это говорится.
Знаете, когда никто не замечает иронии, о которой я вам только что сказал, когда никто не улавливает этого, это очень очевидно. Если никто не замечает этого, вы понимаете, насколько отчаянной должна быть идеологическая чушь, потому что она застилает мозги и зрение людей, которые, очевидно, могли и должны были знать лучше.
Майкл Хадсон: То, что Ричард упомянул ранее о санкциях, усиливающих поддержку правительства избирателями, поскольку они понимают, что проблемы, с которыми сталкивается экономика, вызваны Соединенными Штатами, Венесуэла дает наглядный урок.
Проблема, которая возникла у Венесуэлы, на самом деле связана с тем, что один из диктаторов, которых Америка навязала этой стране, не помню, был ли это Перес или кто-то другой, сделал две вещи.
Они обеспечили свои долларовые займы венесуэльской нефтяной промышленностью, в том числе нефтяной промышленностью, которая потянулась и использовала свои прибыли для покупки американской распределительной сети для продажи своей нефти и газа.
Прежде всего, американцы захватили все авуары Венесуэлы в США. Другими словами, они захватили ее международные резервы. Это, можно сказать, то, что сейчас называется национальным сберегательным фондом.
А во-вторых, Соединенные Штаты поручили Великобритании захватить золотой запас Венесуэлы и отдать его президенту, которого описали Соединенные Штаты. Соединенные Штаты говорят: "Послушайте, у нас есть две модели демократии для всего мира - Украина и Израиль. Это две демократии. И Венесуэла, мы хотим добавить ее к ним. Мы можем назначить того, кто будет главой демократии или оппозиции по смене режима.
Во всех иностранных соглашениях Венесуэлы есть пункт, подобный аргентинскому. Если возникает спор, он рассматривается в американских судах. Другие страны смотрят на Венесуэлу и думают: несмотря ни на что, у нас никогда не будет ни одной международной оговорки, которая бы решалась в судах США.
На самом деле, нам нужен суд БРИКС. Нам нужен суд, альтернативный МВФ, Всемирному банку и международному суду. И это будет суд БРИКС между собой. И вместо порядка, основанного на правилах, это будет настоящее верховенство закона. Так что у вас есть эта функция.
И это также, я думаю, показывает, что если такая страна, как Венесуэла, становится объектом санкций, как, например, африканские страны и латиноамериканские страны, страны-должники Глобального Юга, то это действие долларового блока, направленное на то, чтобы не дать им заработать деньги для выплаты своих внешних долларовых долгов. Это становится юридическим, логическим и моральным оправданием для отказа от долгов. Именно это и станет окончательным разрывом. Разрыв дедолларизации - вот что станет признаком глобального разлома между глобальной зрелостью и американским Западом НАТО.
Ричард Вулф: Я не могу упустить такую возможность. И снова я надеюсь, что людям понравится ирония. Во многих мировых религиях - я не эксперт, поэтому не могу сказать обо всех, - но во многих мировых религиях есть предложение, очень близкое к тому, что только что сказал Майкл.
В христианской религии это называется Юбилей. Это очень старая, насчитывающая тысячи лет идея о том, что когда в обществе начинается такой ожесточенный раскол, что клей, удерживающий сообщество вместе, растворяется, и жизнь сообщества оказывается под угрозой из-за неравенства в старые времена, из-за обладания большим куском земли, когда у ваших сограждан вообще не было земли, и т. д., и т. п.
Периодически делалось так: все долги стирались. Все долги стирались, и вы как бы начинали все сначала. Если это была земля, то землю отбирали у того, кто ею владел, и делили заново, возможно, по случайной системе: ты получаешь этот кусок, ты получаешь этот кусок, а другой получает другой кусок, и смотрим, как это происходит. И если это приведет к слишком большому неравенству, что ж, тогда через 10 или 20 лет мы сделаем это снова.
И это был способ удержать то, что, говоря современным языком, Соединенные Штаты привыкли называть огромным средним классом. Знаете, никто не очень богат, никто не очень беден, все посередине.
Юбилей был направлен именно на это. Майкл говорит нам, что Юбилей также может быть не добровольным, религиозно санкционированным, регулярным мероприятием, но Юбилей может быть взрывной концовкой, когда нет другой альтернативы, чтобы разрешить абсурдность системы, которая концентрирует огромное количество богатства в руках кредитора, а отчаянную жизнь - в руках должника.
В этот момент подавляющее большинство должников увидит в Юбилее очень счастливый исход, и кредиторы будут не в силах его остановить. У них не будет ресурсов, и в этот момент все будет кончено. Это уже не вопрос судов. Это просто признание того, что общественный договор требует покончить с этим неравенством, и списание долгов - простой и прямой способ покончить с большей частью этого неравенства.
Майкл Хадсон: То, что описал Ричард, на самом деле является различием между евразийской цивилизацией и западной цивилизацией. В моей книге "... и прости им долги", а также во всех книгах, которые я написал вместе с моей гарвардской группой по Древнему Ближнему Востоку, показано, что начиная с 2500 года до н. э. в Шумере, через Вавилонию, к их ближневосточным соседям, все общества, вплоть до Иудеи, регулярно списывали долги.
У них у всех был царь. В учебниках его называют божественным царем, то есть царем, который давал определенные обещания богам для поддержания стабильности. Все остальные страны мира придерживаются экономических взглядов, противоположных тем, которым американцев учат в школе.
У нас есть математические модели вавилонян, которые они имели в 1800 году до нашей эры. Они более сложны, чем любая модель, используемая Национальным бюро экономических исследований. Вавилоняне видели, что естественным эффектом долга в любом обществе является поляризация общества на кредиторов и должников.
Они прекрасно понимали, что если не списать долги, то возникнет финансовая олигархия. Роль правителя, будь то Хаммурапи или другие ближневосточные правители, заключалась в том, чтобы не допустить развития финансовой олигархии.
Как указывали библейские пророки Исайя и другие, олигархия использует свою финансовую власть, чтобы вогнать население в долги, захватить его землю, и в итоге вся земля будет принадлежать нескольким людям, которые будут застраивать участок за участком и дом за домом, пока на земле не останется места для свободного населения.
Классические Греция и Италия были первыми странами на Западе, основавшими западную цивилизацию. У них не было божественных правителей, и они не отменяли долгов. У них была финансовая олигархия.
Мы все знаем, что случилось с Римом за 500 лет. Были революции, и в итоге все закончилось крахом. Закончилось все крепостным правом и феодализмом.
В то время как Запад шел по пути римского христианства, а не ортодоксального христианства в Константинополе, у вас был ислам. А ислам, как правило, в случае неурожая отменял, аннулировал все долги.
Так, например, происходило в Индии на протяжении сотен лет под властью ислама, пока не пришли англичане. Когда англичане захватили Индию, они прекратили всю идею списания долгов, и вы получили экономическую поляризацию, которая дошла до Индии сегодня, сделав ее одной из самых неравных стран в мире.
Таким образом, можно сказать, что определяющей характеристикой западной цивилизации является то, что она с самого начала позволила развиться финансовой олигархии.
И во всем остальном незападном мире, начиная с вавилонского Шумера, через Иран, через ислам, вплоть до Японии, это было. В Китае тоже. Это было отличительной чертой между евразийской и западной цивилизацией, и я ожидаю, что группы БРИКС, ведущие переговоры о дедолларизации, собираются заново изобрести колесо и повторить ту же идею о том, что ни одна страна не должна ставить выплаты классу кредиторов для создания олигархии выше идеи социального баланса, позволяющего всей экономике расти, становиться более продуктивной и выживать.
Чтобы выжить и не впасть в темный век и крепостное право, нужно иметь более высокую власть, чем олигархия, которая собирается списать долги.
А у западной цивилизации нет высшего авторитета. У нас, как говорил Аристотель, конституции многих стран называют себя демократией. На самом деле это олигархии. Все экономики западной цивилизации за последние 2 000 лет были олигархией.
У Азии совершенно другой исторический опыт. И точно так же, как президент Путин в России пытается сказать: "Посмотрите, у России есть своя цивилизационная характеристика", я жду, что Китай и другие азиатские страны, а также исламские страны скажут: "Да, у нас тоже есть своя история, и это не римское христианство. Мы собираемся поставить общие интересы выше классовых интересов финансового класса. Я как бы жду, что это станет отличительной чертой того, что мы действительно видим как цивилизационный разлом.
Если можно, позвольте мне перевести это на язык недавней американской истории. Мудрость ее простирается очень и очень далеко.
Примерно до 1970-х годов можно было наблюдать, как производительность труда в Соединенных Штатах медленно и неуклонно росла, а заработная плата - более или менее медленно и неуклонно. Это не должно никого удивлять. Производительность - это то, что работник дает работодателю, а зарплата - то, что работодатель дает работнику. И они росли вместе. Работодатели получали больше прибыли, рабочие - больше зарплаты. Это продолжалось долгое время и обеспечило Соединенным Штатам удивительный рост, помогло развить идею о том, что каждое поколение живет лучше предыдущего, и все такое прочее.
Затем в 1970-х годах по целому ряду причин реальная заработная плата выровнялась. Они больше не растут. А вот производительность труда продолжает расти. В переводе с английского это означает, что то, что работники дают работодателям, продолжает расти, расти и расти, а то, что работодатели дают работникам, - нет.
Вот почему последние 40 или 50 лет у нас был бум прибыли и бум фондового рынка. Но теперь возникает другая сторона медали. Если вы вбиваете в голову рабочему классу американскую мечту, то вот что делает вас успешным работником. У вас должна быть машина и дом. Вы должны отправить своего ребенка в колледж. У вас должен быть отпуск на несколько недель.
Если вы требуете от людей завышенной самооценки, но не даете им растущей зарплаты, чтобы они могли себе это позволить, что вы собираетесь делать? Вы загоняете их в долги, потому что только так они смогут осуществить американскую мечту - взяв в долг и влезши в долговую яму.
И здесь двойная ирония. Откуда берутся кредиторы? Кредиторы - это работодатели, потому что их прибыли растут, так как производительность труда растет, а зарплата - нет. Поэтому у них есть растущая производительность, чтобы дать взаймы работникам, потому что для них это не проблема. Что бы я предпочел, чтобы мой рабочий получал растущую зарплату или фиксированную зарплату и кредит, который он должен вернуть? Ну, это просто. Мы знаем, что будем делать. Вот что у нас есть.
За последние 40 лет мы ввергли американский народ в такой уровень задолженности, какого еще никто не видел. Долги по ипотеке, студенческие долги, долги по кредитным картам, я имею в виду автомобильные долги. Если сложить все это, то получается, что все больше и больше семей имеют долг, превышающий их годовой доход. Это просто невозможно.
Между тем богатство верхушки состоит не только в том, что она получает излишки от рабочих, занятых в производстве, но и в том, что она получает процентные платежи, когда вы одалживаете им деньги, вместо того чтобы платить им зарплату. То есть такая система гарантированно порождает гротескное неравенство.
И это именно та история, о которой рассказывает Майкл. Неважно, вернетесь ли вы в древний Шумер или окажетесь здесь, в Соединенных Штатах, в последние 50 лет, - вы наблюдаете разные системы, но их объединяет то, что, если вы не сделаете с ними что-то фундаментальное, они будут порождать неравенство, которое будет становиться все хуже и хуже.
Томас Пикетти несколько лет назад в своей книге "Капитализм" документально подтвердил это, а затем все взорвалось. И тогда возникает вопрос: находимся ли мы в точке взрыва? Приближаемся ли мы к точке взрыва?
И я подозреваю, возвращаясь к тому, с чего мы начали, что уровень насилия, который вы видите в Украине, в Палестине, - это признак отчаянной борьбы за что-то, смысл которой давно потерян.
Майкл Хадсон: Ричард описал, как сильно изменился капитализм. Он только что упомянул, как промышленный капитализм сделал Америку богатой, и они поняли, что высокооплачиваемый, хорошо накормленный, образованный, хорошо одетый труд более продуктивен для своих работодателей, чем труд нищих. В этом, по сути, и заключалась вся экономическая философия промышленного капитализма.
Потом мы узнали от Маркса, что отличительной чертой промышленного капитализма является то, что работодатели нанимают рабочую силу, а затем продают продукцию, которую производит эта рабочая сила, с прибылью сверх того, что они должны заплатить за стоимость рабочей силы.
Но теперь посмотрите на то, что описал Ричард и что описал я: американские наемные работники - я не хочу называть их средним классом, потому что на самом деле среднего класса не было, это наемные работники, и основная их эксплуатация больше не заключается в том, что промышленные работодатели оставляют себе прибыль от того, что создают наемные работники, потому что, в конце концов, мы деиндустриализируемся.
Основная эксплуатация происходит в основном в сфере обслуживания долгов. 1% самых богатых, можно сказать 10%, населения держат 90% большинства в долгах, и доходы, которые выплачиваются 10% самых богатых, высасываются из 90% в виде обслуживания долгов.
И что еще более важно, что эти 10% делают с деньгами? Они не тратят всю эту экономическую ренту, проценты и финансовую прибыль на товары и услуги. Они покупают акции, облигации и недвижимость, или одалживают еще больше денег семьям для покупки недвижимости, или корпоративным воротилам для поглощения компаний.
Таким образом, экономическая элита делает свои деньги не за счет использования труда для получения прибыли и обогащения за счет сохранения этой прибыли, а за счет финансовой инженерии, за счет прироста капитала.
Ричард только что указал на огромный рост фондового рынка, рынка облигаций, рынка недвижимости. Вы сосредоточились на инфляции цен на активы, на правах собственности и правах кредиторов, чтобы превратить остальную часть экономики в граждан-должников и арендаторов.
В принципе, именно это и произошло при феодализме. Каким-то образом в ходе промышленной революции в Европе и Соединенных Штатах возникла идея, что они должны превратиться в нечто очень близкое к социализму. И мы уже говорили о том, что все в XIX веке выступали за социализм того или иного типа, за самые разные виды социализма.
Но все изменилось после Первой мировой войны, и лендлорды, банкиры и монополисты дали отпор, борясь с государственным регулированием. Они говорили: нет такого понятия, как нетрудовой доход, нет такого понятия, как экономическая рента. Все зарабатывается, как и прибыль. Банки зарабатывали деньги, взимая проценты и даже больше, чем проценты, - штрафные санкции за просрочку. Все это - заработанный доход.
Таким образом, полностью меняется представление о том, что такое богатство и что такое экономика. И это уже не та идея, которая была у промышленного капитализма два века назад. Это нечто совершенно иное. Это финансовый капитализм, который многие сейчас называют неофеодализмом. Это трансформация.
Это то, что разрывает другие страны, ведь что помогло Китаю разбогатеть? Конечно, это социализм, но это социализм, который следует точно той же схеме, что и Америка, Германия и Франция в XIX веке. Это промышленный капитализм и социализм вместе, потому что промышленники хотели иметь активный государственный сектор. Им нужна была активная государственная инфраструктура, чтобы поддерживать стоимость жизни и ведения бизнеса на низком уровне, чтобы субсидировать свое производство.
Все эти субсидии теперь разрушены борьбой с правительством, либертарианством. Если отключить государственные меры, государственное регулирование и государственные капиталовложения, то, поскольку любая экономика является плановой, планирование переходит на Уолл-стрит. И сегодня у вас капитализм Уолл-стрит, а не промышленный капитализм. Это реальная трансформация, которая на самом глубоком уровне отделяет Запад НАТО от того, что, как мне кажется, мы наблюдаем в Евразии.
Ив Смит
Продолжение следует.
По материалам зарубежной прессы.
Спасибо что до читали статью, ставьте лайки и комментируйте! Подписывайтесь.
