Долг платежом красен или как вернуть свой долг предавшему

В тот день, когда рушился его мир, Олегу было двадцать два. Его жена, Даша, была на седьмом месяце беременности, а его самого только что уволили с работы — сокращение. Они жили на съёмной квартире, и до следующего платежа оставалась неделя. В панике, чувствуя, как земля уходит из-под ног, он сделал то, что казалось единственно верным — позвонил маме.

— Мама, у нас беда, — с трудом выговорил он. — Меня уволили. Нам нечем платить за квартиру. Даша скоро рожает. Ты не могла бы... помочь? На первое время, пока я не найду работу.

В трубке повисло ледяное молчание.

— Олег, — наконец произнесла его мать, Тамара Павловна, и в её голосе не было ни капли сочувствия. — Ты уже взрослый мальчик. И у тебя скоро будет своя семья. Учись решать свои проблемы сам. У меня, знаешь ли, ремонт на даче, каждая копейка на счету. Не до твоих трудностей.

И она повесила трубку.

Олег сидел с телефоном в руке, и в оглушительной тишине он понял две вещи: он один, и его мать, которую он всегда считал своей опорой, была сделана не из камня, а из льда.

Это был самый страшный год в его жизни. Он работал где придётся: грузчиком, ночным сторожем, таксистом. Даша, родив дочку, почти сразу начала брать на дом работу — переводы, тексты. Они выжили. Они выкарабкались. Они не просто встали на ноги, они построили свою маленькую империю. Его крошечная мастерская по ремонту техники со временем превратилась в крупный сервисный центр. Они купили большой, светлый дом, о котором всегда мечтали. Их дочь, Маша, росла, не зная нужды.

Бабушку она видела только на фотографиях. Тамара Павловна за все эти пятнадцать лет ни разу не поинтересовалась, как они выжили.

Она появилась на пороге их дома внезапно. Постаревшая, осунувшаяся, с потухшим, но всё ещё властным взглядом.

— Здравствуй, сынок, — сказала она так, будто они расстались вчера. — Я решила, что пора нам жить вместе. Я продала дачу, здоровье уже не то. Буду вам помогать с внучкой.

Она вошла в дом, не дожидаясь приглашения, и смерила оценивающим взглядом Дашу.

— Ну, здравствуй. Поправилась ты, смотрю. Дом большой, есть где развернуться. Надеюсь, кормишь моего сына не только этой своей стряпнёй?

Олег молчал. Он смотрел на эту чужую, холодную женщину, и не чувствовал ничего, кроме горького недоумения.

Тамара Павловна вела себя как хозяйка. Она критиковала всё: от цвета штор до Дашиной причёски. Она пыталась командовать, давать советы, которых никто не просил. Апогеем стал вечер, когда она, увидев, что Даша купила Маше новую дорогую куклу, устроила скандал.

— Транжирство! — заявила она. — Лучше бы эти деньги мне на лекарства отдали! Совсем моего сына не ценишь, вертихвостка!

В этот момент в комнату вошёл Олег. Он всё слышал.

— Мама, — сказал он так тихо, что она вздрогнула. — Достаточно.

Он подошёл и встал между матерью и своей женой, физически загораживая Дашу от её нападок.

— Во-первых, — его голос был ровным и стальным, — в этом доме ты больше никогда не повысишь голос на мою жену. Этот дом, эта мебель, эта кукла — всё это куплено на деньги, которые мы заработали вместе с ней, пока ты делала свой «ремонт на даче».

Тамара Павловна открыла рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать.

— Во-вторых. Ты говоришь про долг. Про лекарства. Про помощь. Знаешь, я очень хорошо помню один телефонный звонок, пятнадцать лет назад. Я помню, как умолял тебя о помощи, когда твоя будущая внучка ещё не родилась, а нам негде было жить. И я помню твой ответ. «Решай свои проблемы сам».

Он посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде не было ни капли сыновней любви.

— Так вот, мама. Я последовал твоему совету. Я решил свои проблемы. Сам. Вместе с моей женой, которая верила в меня, когда родная мать от меня отвернулась. Моя семья — это она и моя дочь, — он обнял подошедшую Дашу и прижал к себе испуганную Машу. — Это мой мир. И в нём нет места для тебя.

— Да как ты смеешь! — взвизгнула она. — Я твоя мать! Я тебя родила!

— Ты меня родила, — кивнул Олег. — Но отцом, мужчиной и человеком меня сделала не ты. А вот эта женщина, которую ты смеешь оскорблять в её же доме.

Он достал кошелёк, вынув от туда карту, протягивая матери.

- Здесь 300 тыс. тебе на всю жизнь. Экономь, думай, как хочешь. Этого сполна покрывает мой долг перед тобой. Больше не приходи, да и смысла нету. Через неделю мы улетаем. – Олег закрыл перед ней дверь.