Престарелые родители прилагаются

Утро в детском саду «Солнышко» отдавало молоком, акварельными красками и тихим гулом начинающейся детской жизни. Маргарита привела сына. Воздух в раздевалке был тёплым, заспанным, наполненным шелестом курточек и мягким стуком дверных шкафчиков.

И вот тогда из этого утреннего марева к ней выплыла девочка. Маленькая, в платье с невесомыми рюшами, с взъерошенными кудрями цвета спелой пшеницы. Её появление было тихим, но настолько уверенным, как будто она входила в свой будущий кабинет для переговоров.

— Здравствуйте, — сказала девочка. Голосок звучал, как колокольчик, но отлитый из чистой, деловой стали. — Я — Лиза. А Костя мой жених. У нас скоро будет свадьба.

Маргарита замерла. Слова повисли в воздухе, смешавшись с запахом детской непосредственности. Её внутренний мир, только что состоявший из списка покупок и рабочих встреч, вдруг дал трещину.

Мозг попытался это обработать. Ну, жених, ладно. Детская игра. У самих в детстве были «свадьбы» за гаражами. Она уже мысленно примерила образ этакой крутой, молодящейся свекрови. Шаль, может, какая-нибудь… И тут девочка, не меняя выражения лица, роняет вторую часть.

— А жить мы будем у вас.

Маргарита почувствовала, как почва привычной жизни слегка уходит из-под ног. Это был уже не просто детский лепет. Это была декларация. Стратегический план по мирному завоеванию восемнадцатиметровой кухни и застеклённой лоджии. Она сделала глоток воздуха, пахнущего теперь холодком житейской прагматики.

— Понятно, — произнесла Маргарита, и её собственный голос показался ей отдалённым. — А твоя мама… она согласна с такими планами?

Девочка (Лиза, как потом выяснилось) вздохнула. Выдохнула, таким уставшим риелтором в конце квартала. Покачала головой.

— Нет, вы знаете… — начала она, и в голосе зазвучали нотки глубокой, недетской усталости от жизни. — Сейчас очень тяжело найти мужчину. С квартирой. И… — она сделала многозначительную паузу, посмотрела на Маргариту прямо, — …и сразу с престарелыми родителями. Это большая редкость.

Будущая свекровь онемела. Честно. «Престарелые родители»?! Ей тридцать два. Мужу тридцать четыре. И они, значит, уже «престарелые». Приложение к сыну-холостяку с жилплощадью. Комплект.

Она посмотрела на Костю. Он в это время пытался натянуть сандалию на носок, свернутый в тугой комок. Его вообще, видимо, не спрашивали. Он был просто… активом. Лакомым кусочком с наследством в виде дряхлых родителей.

— Лиза, — медленно произнесла Маргарита, пытаясь собраться. — А кто… кто у вас в семье занимается недвижимостью? Папа, может?

— Мама, — без запинки ответила девочка. — Она говорит, главное, смотреть в будущее. И оценивать перспективы.

Ну всё. Яснее некуда. Воспитательница Наталья Михайловна, проходя мимо, только ухмыльнулась. «Опять Лиза за своё? — шепнула она. — У неё уже три жениха в группе. У каждого отдельная квартира и своя история заезда».

Марго собрала Костины вещи в шкафчик, уже на автомате. Мысли путались. С одной стороны, дикий абсурд. С другой, чёткая, железная логика, почерпнутая, видимо, из разговоров на кухне. Эта девочка уже сейчас мыслит категориями квадратных метров и социального пакета.

В глубине души, сквозь бессмыслицу, ей стало немного жаль эту девочку, чьи куклы, наверное, обсуждают не наряды, а варианты рефинансирования игрушечной ипотеки.

Она вышла из садика. Солнце больно ударило по глазам. А у неё в голове... диалог. И понимание, что её роль в этой жизни, оказывается, уже прописана.

Она — «престарелый родитель» при сыне с квартирой. И надо, уже, начинать готовиться. Учить рецепты борщей для молодой жены.

И присматривать себе уютную комнатушку… ну, знать, на случай, если они захотят сделать кабинет или детскую. Всё-таки надо смотреть в будущее. И оценивать перспективы.

А Костя, её сын, её главный актив, беззаботно прятал в кармане шишку, и показывал по секрету всем желающим одногруппникам. Будучи абсолютно невесомым и свободным от всех рыночных оценок своей юной невесты.

© Ольга Sеребр_ова