Пролог: Чужак из далеких земель
Зима в тот год, тридцать четвертый от рождения Того, о ком здесь еще не знали, выдалась лютой. Земли, которые через века назовут Русью, тогда были диким, бескрайним океаном лесов, где властвовали медведь, волк и старые боги, требующие горячей крови, чтобы согреть стылую землю.
Племя кривичей, жившее у истоков великой реки, голодало. Снег выпал выше человеческого роста, скрыв звериные тропы. Но беда пришла не с морозом. Она пришла с человеком.
Младим, лучший охотник рода, нашел его у Старого Дуба. Чужак был мертв, но не замерз. Он сидел, прислонившись к стволу, в странных, невиданных здесь одеждах из тонкой ткани, превратившейся в ледяную корку. Его кожа была смуглой, как кора ольхи, а нос — изогнутым, словно клюв хищной птицы. Но страшнее всего было его лицо. Оно застыло в гримасе такого дикого, первобытного ужаса, что Младим, не боявшийся ни рыси, ни медведя-шатуна, попятился.
Рука мертвеца была сжата в кулак. Сжата так крепко, что ногти прорвали кожу ладони, и замерзшая черная кровь запеклась на костяшках.
Младим знал: трогать мертвых, умерших плохой смертью — дурная примета. Но голод притупляет страх, а любопытство — это роковое искушение, с которого начинаются все беды человеческие. Охотник опустился на колени и с хрустом разжал пальцы чужака.
На ладонь Младима выкатилась монета. Она была тяжелой, серебряной, с профилем гордого человека в лавровом венке и непонятными знаками. Она не была холодной. Она жгла руку, словно уголь, только что выхваченный из костра.
В тот момент, когда серебро коснулось кожи северянина, ветер в кронах затих. Лес словно задержал дыхание. Младим почувствовал, как что-то темное, липкое и бесконечно древнее перетекло из мертвеца в него самого. Это было началом конца.
Часть 1: Шепот серебра
Младим вернулся в городище героем, но не потому, что принес еду. В тот вечер он, ведомый странным чутьем, убил огромного лося. Стрела вошла точно в глаз зверю с расстояния, с которого обычно не стреляют.
Племя пировало. Запах жареного мяса и дыма перебивал запах гниющих шкур. Волхв, старый Радогост, сидел в углу длинного дома, не притрагиваясь к еде. Его белесые, слепые глаза неотрывно следили за Младимом.
— Ты принес с собой тень, охотник, — проскрипел старик, когда шум пира утих. — Тень длиннее, чем самые высокие сосны.
— Я принес мясо, старик, — огрызнулся Младим. Он чувствовал себя странно. В груди, там, где под рубахой на кожаном шнурке висела найденная монета, разливалось приятное, пульсирующее тепло.
Той ночью Младиму приснился сон. Он видел не заснеженные леса, а раскаленную, желтую землю, где воздух дрожал от зноя. Он видел город из белого камня и три креста на лысом холме. Он слышал звон. Звон серебра, падающего на каменный пол храма. И он слышал крик человека, чья шея ломалась в петле на осиновом суку.
Младим проснулся в холодном поту. Монета на груди вибрировала. Ему показалось, что она шепчет на языке, которого он не знал, но смысл которого проникал прямо в мозг: «Владей мной. Я — сила. Я — власть. Я — твое роковое искушение».
В следующие недели удача Младима стала пугающей. Он находил зверей там, где их не было. Его силки всегда были полны. Но вместе с удачей пришла злоба. Младим, раньше веселый и открытый, стал угрюмым. Он перестал разговаривать с женой, Любавой. Ему казалось, что все смотрят на его грудь, все знают о монете и хотят её украсть.
Паранойя — верная спутница проклятых сокровищ. Монета, один из тридцати сребреников, разбросанных по миру после предательства Иуды, искала новую душу. И душа язычника, не знающего защиты Креста, была для демона, жившего в металле, открытой дверью.
Часть 2: Цена удачи
Прошел месяц. В племени начали шептаться. Люди замечали, что Младим разговаривает сам с собой. Иногда он уходил в лес без лука и возвращался с окровавленными руками, но без добычи.
Однажды Любава попыталась обнять мужа, когда он спал. Её рука коснулась серебряного кругляша. Младим вскочил с рычанием, не похожим на человеческое, и отшвырнул жену к стене.
— Не трогай! — взвизгнул он. Его глаза, когда-то голубые, теперь были затянуты мутной пеленой, как у дохлой рыбы. — Она моя! Только моя!
— Что это, Младим? — плакала женщина, вытирая кровь с разбитой губы. — С тех пор как ты нашел это, ты стал другим. Это бесовское серебро! Выкинь его!
— Выкинуть? — Младим расхохотался, и от этого смеха у Любавы мороз пошел по коже. — Это роковое искушение для слабых, но сила для меня. Я стану вождем. Я стану богом этих лесов!
На следующее утро нашли Радогоста. Старый волхв лежал у капища, его голова была пробита камнем. На его груди кто-то вырезал странный знак — не славянскую руну, а букву чужого алфавита. Букву «J».
Племя было в ужасе. Убийство волхва — страшный грех, грозящий гневом богов. Вождь собрал совет. Младим стоял среди мужчин, высокий, сильный, и улыбался. Монета грела его сердце, нашептывая, что теперь никто не сможет ему помешать.
Но старый Радогост перед смертью успел кое-что сделать. Он разбросал вокруг капища соль и сушеную полынь. И когда Младим ступил в круг, монета вдруг раскалилась добела.
Младим закричал. Запах паленой плоти ударил в носы соплеменников. Он рвал на себе рубаху, пытаясь сорвать проклятый металл, но серебро словно присосалось к коже, вплавляясь в грудь, стремясь к сердцу.
— Держите его! — крикнул вождь.
Мужики навалились скопом. Младим, обладавший теперь нечеловеческой силой, раскидал троих, словно котят. Он рычал на незнакомом гортанном языке (арамейском), проклиная их и их детей до седьмого колена.
Он бежал. Бежал в лес, оставляя за собой кровавые следы на снегу.
Часть 3: Пустошь безумия
Лес не принял его. Ветки хлестали по лицу, корни пытались сбить с ног. Но Младим не чувствовал боли. Монета полностью завладела его разумом. Теперь он был лишь оболочкой, сосудом для древней тьмы, пришедшей из пустынь Иудеи.
Он забился в глубокую пещеру, где зимой спали медведи. Медведя там не было, но был холод и тьма.
Младим сидел, раскачиваясь, и гладил монету, которая теперь торчала из его груди, окруженная воспаленной, гноящейся плотью.
— Ты хотел власти, — шептал голос в его голове. — Ты получил свободу. Свободу от людей, от морали, от богов. Это и есть роковое искушение — узнать, что за гранью человеческого нет ничего, кроме голода.
Голод стал нестерпимым. Младим начал грызть собственные пальцы. Он не чувствовал боли, только сладковатый вкус крови. В его видениях он снова был в том жарком городе. Он видел человека, который повесился. И он понял, что тот человек, Иуда, не умер окончательно. Его отчаяние, его грех разлетелись по миру вместе с серебром.
Каждая монета искала своего Иуду.
Дни слились в бесконечную ночь. Младим изменился. Его тело иссохло, кожа посерела и натянулась на костях, зубы удлинились. Он стал тем, кого позже в этих лесах назовут упырем или волколаком. Но это было нечто худшее. Это был грех предательства, обретший плоть.
Часть 4: Последняя жертва
Любава не могла оставить мужа. Несмотря на страх, несмотря на запрет вождя, она пошла по его следам. Женская любовь часто бывает сильнее инстинкта самосохранения — это своеобразное, светлое, но тоже роковое искушение.
Она нашла его на третий день. Он сидел на снегу, совершенно голый, несмотря на трескучий мороз. Вокруг него снег протаял до черной земли — такой жар исходил от монеты.
— Младим? — тихо позвала она.
Существо обернулось. В его глазах больше не было ничего человеческого. Только серебряный блеск.
— Младима нет, — прохрипело существо голосом, похожим на треск ломающихся костей. — Есть только Голод.
Он бросился на неё не как человек, а как паук, на четырех конечностях. Любава даже не успела вскрикнуть.
В последний миг просветления, когда его руки сомкнулись на её горле, Младим увидел слезы в её глазах. И на секунду — всего на одну секунду — морок спал.
Он увидел, во что превратился. Увидел кровь волхва на своих руках. Увидел ужас в глазах любимой.
Монета жгла сердце, требуя завершить жертвоприношение. Иуда предал Учителя. Младим должен был предать Любовь. Круг должен был замкнуться.
— Беги... — прохрипел он, ослабляя хватку. — Беги, ради богов!
Любава, задыхаясь, отползла.
— Младим, сними это! Вырви это!
— Я не могу... Оно часть меня. Это мое роковое искушение, и я поддался ему. Уходи!
Он завыл, и этот вой был страшнее волчьего. Он боролся с собственной рукой, которая тянулась к ножу на поясе. Но не чтобы ударить Любаву.
С нечеловеческим усилием Младим вонзил нож себе в грудь, пытаясь выковырять проклятый металл. Кровь хлынула черным потоком. Он резал свою плоть, крича от боли и освобождения.
Серебряная монета со звоном упала на камень, чистая, не запачканная кровью, словно и не была внутри тела.
Младим упал лицом в снег. Его дыхание остановилось. Жизнь покинула его вместе с проклятием.
Эпилог: Вечное ожидание
Любава не стала хоронить мужа. Земля была слишком мерзлой, а сил у неё не осталось. Она завалила вход в пещеру камнями и ветками, оставив его там, в ледяном склепе.
Она вернулась в деревню седой. Она никогда не рассказывала, что именно произошло в лесу, но с тех пор, до самой смерти, обходила стороной любое серебро.
А монета осталась лежать там, в глуши, среди костей и вечной мерзлоты.
Прошли века. Леса поредели. На месте городищ встали города, пришли князья, пришла новая вера с крестами и куполами, та самая, отголоски которой погубили Младима. Но зло не имеет срока давности.
Монета ждет.
Иногда, грибники или «черные копатели», бродящие с металлоискателями по древним урочищам, слышат странный звон в наушниках. Сильный, чистый сигнал.
Они начинают копать, предвкушая находку. Они чувствуют азарт. Они чувствуют желание обладать.
Это и есть роковое искушение.
Если вы, гуляя по лесу, увидите старинную серебряную монету с римским профилем, лежащую неестественно чисто среди грязи — не трогайте её. Не нагибайтесь. Бегите.
Потому что тридцать сребреников все еще бродят по свету. И цена за них — не деньги. Цена за них — ваша бессмертная душа.
Конец страшен, но закономерен: жадность и искушение всегда приводят к погибели, будь то в Иудее первого века или в лесах России века двадцать первого.
Если холодок от этой истории пробежал по вашей спине, знайте — это лишь начало. Тьма многолика, и у меня есть ключи от самых потаенных её дверей. Не сопротивляйтесь любопытству, ведь это единственное искушение, которому стоит поддаться.
Подписывайтесь на мой канал. Я проведу вас тропами, где оживают древние легенды и ночные кошмары. Узнайте то, о чем другие боятся даже шептать.
Заходите, если осмелитесь. Больше леденящих душу историй здесь:
👉Подробнее ➤
