4 мар в 23:00 Юрий Симонян
Известие о том, что Цицак и Шведский забили стрелку в овраге за железной дорогой недалеко от входа на кладбище, разнеслось мгновенно. "Драться будут насмерть, потому и возле кладбища. В пять часов", – сообщил малолетний информатор, убегая с интригующей новостью на другие биржи*.
– Интересно, что не поделили? – подумал вслух Темур. – Я давно говорил, что рано или поздно вцепятся друг другу в глотку.
– Двум медведям в одной берлоге никогда не ужиться, – глубокомысленно изрек Арсен. – Им только повод был нужен. Слышал, что причину искали и Шведский, и Цицак. А когда на причине, то за любую мелочь зацепиться можно.
После небольшой паузы Темур, разминая затекшие от долгого сидения на корточках ноги, сказал:
– Шведский уложит. Цицак – шибзик, дунешь сильно – улетит.
– Не скажи, – возразил Джаба, усаживаясь на корточки. – Цицак жилистый. Еще неизвестно, чья возьмет.
– Знать бы, из-за чего сцепились, что даже на скандербег* или борьбу не согласились, а драться решили? – продолжал гадать Темур, пристраиваясь рядом с Джабой.
Гога - "Короче" сплюнул прилипшую к губе шелуху от семечек, осмотрелся по сторонам и, понизив голос, хотя на пустыре у футбольной площадки, кроме нас, никого не было и слышать никто не мог, сказал:
– Хочешь, расскажу? – и тоже присел. – Короче, из-за джинсов разборка. Цицак на день рождения своей дамочки шел и у Шведского на один вечер "Буффало" одолжил. Вовремя не вернул – мол, порвались, но пообещал, короче, до следующего вечера если не такие, то похожие достать. А в итоге какую-то польскую труху подсунул. Говорят, он ночью на гоп-стоп вышел и, короче, в темноте не разглядел, что на клиенте липа. К тому же фраер их бронзовой краской слегка обмазал, будто потертые. А у Шведского в тот вечер встреча была назначена с барышней, но он эту труху надевать не стал, к ней, короче, не пошел и из-за этого вдвойне взбеленился. Разговор в итоге у них вышел. Между нами, Шведский решил, что Цицак с "Буффало" его кинуть хочет. Короче, драка будет сто процентов.
– А что Шведский к своей барышне не пошел? – удивился Джаба. – У него ведь кроме "Буффало" еще "Левисы" есть.
– Не "Левисы", а "Ливайсы", – поправил Гога, и Джаба приподнял брови, как обычно, когда удивлялся. – Он их тоже кому-то дал поносить, кажется, двоюродному брату – был уверен, короче, что Цицак не подведет. В итоге без джинсов остался, а в обычных брюках из дома выйти – что ты, западло для него, особенно когда на свидание!
– И откуда ты все это знаешь? – засомневался Арсен.
– Тебе не все равно, откуда, – надуваясь важностью, ответил Гога. – Я не только это знаю. Я больше этого знаю. Только, братцы, никому ни слова: знаю, что и Цицак, и Шведский на стрелку придут со стволами. Поклялись оба. Короче, кто-то из них там останется – такое вот дело.
Темур достал из-за уха сигарету и закурил.
– Нет, думаю, до пальбы не дойдет, – сказал он. – Цицак драку не выдержит – Шведский его быстро уделает. Спорим на стол в "Алазани".
– Спорить не буду, – отказался Джаба. – Но на твоем месте так уверенно не говорил бы. Все-таки Цицак жилистый, может и одолеть.
– Давай, я спорю, – согласился Гога. – Короче, если Цицак пять минут выстоит, то хочу от тебя два шашлыка, три пива и пачку фирменных сигарет, а если нет, то я тебе ставлю.
– Ты что, за дурака меня держишь?! – возмутился Темур. – А если они пять минут по своему обыкновению базарить-разбираться будут, тогда что? Иди-иди, в другом месте поищи дохлого осла, чтоб подковы оторвать. Если хочешь, то конкретно поспорим, кто в драке победит, а нет – так свободен.
Гога задумался. Походил немного и решился.
– Но шашлык с пивом сегодня, сразу после драки, – предъявил он свое условие. – А то знаю, у тебя что-то произойдет, потом – у меня, и, короче, никуда в итоге не сходим. Я на Цицака ставлю, а ты – на Шведского.
Темур в знак согласия протянул руку.
– Цицак жилистый, – задумчиво повторил Джаба. – Еще неизвестно, кто кого. Я даже склоняюсь к тому, что Цицак побьет.
Гога радостно подмигнул мне:
– Кое-кто думает, что в драке главное – габариты. А ты что скажешь: Цицак или Шведский?
– Подождем и увидим, – многозначительно сказал я. – Час остался.
– Вы идти собрались? – удивился Арсен. – А если облава будет? Думаете, менты не знают о стрелке? Все знают, а у них уши заложило? Я не пойду, и не уговаривайте, – у меня уже два предупреждения от участкового. Потом расскажете, как было.
Он ушел домой, а мы направились к кладбищу. До стрелки оставалось еще немало времени, но склон оврага почти сплошь уже был занят зеваками нашего квартала и окрестностей. Ждать пришлось недолго. Авторитеты, окруженные сторонниками, появились с противоположных концов оврага почти одновременно и напоминали боксеров, выходящих на ринг. Количество зрителей вдохновило дуэлянтов, и они, словно забыв, для чего пришли, стали приветствовать знакомых. Группы сопровождения между тем отступили в разные стороны, оставив вожакам пространство для выяснения отношений. Закончив с приветствиями, Цицак и Шведский, состроив удивленные лица, будто только что заметили друг друга, неторопливо вразвалку стали сближаться.
– И что? – сказал Шведский, снимая импортный пиджак. – Ничего не хочешь сказать?
Шведский был явно крупнее соперника, но при этом немного рыхловат. Он покупал или грабил прохожих, снимая с них только модную импортную одежду, качество которой, как любой хорошей вещи, почему-то обозначал определением "шведское". И, в конце концов, получил эту кличку.
– Нет, я уже все сказал. Но, свой нерв мотал, если ты вдобавок ко всему еще и глухой, то могу повторить, – острый на язык, потому так и прозванный, Цицак*, как и говорил Джаба, был куда мельче Шведского, но жилистый.
Я, около месяца занимавшийся боксом, поделился с приятелями тем соображением, что Шведскому надо сразу попасть в Цицака, иначе туго придется. Джаба согласился, Гога заулыбался, а Темур помрачнел и у кого-то стрельнул сигарету.
– Не хочешь – как хочешь, – сказал Шведский. – Потом, чтоб никто, гадом буду, ничего лишнего не говорил – он сам говорить ничего не хочет.
Заковыристой фразой Шведский дал понять публике, что драться как бы не хотел и предоставил Цицаку шанс загладить вину, но тот, отказавшись говорить, как бы настоял на драке. Шведский аккуратно сложил снятый пиджак и протянул его угодливо подскочившему члену свиты.
Цицак снял куртку и тоже отдал ее кому-то из своих.
Шведский осмотрелся, достал из кармана платок и обмотал им правый кулак.
Цицак сунул руки в карманы и спросил:
– Это зачем?
– Это затем, чтоб пальцы о твои нечищеные зубы не повредить и инфекцию не подцепить, – объяснил Шведский.
– А-а, – протянул Цицак. – Кто-нибудь дайте платок.
В его партии с платками было туго.
– Цицак, у входа на кладбище цыганки крутились – чем-то торговали, – сказал один из них. – Может, платки тоже продают?
– Пойди, – скомандовал Цицак, – две штуки принеси.
– Денег дай, – сказал посыльный. – У меня нет.
– Какие деньги? – осклабился Цицак. – Свой нерв мотал, скажешь, что Цицак два платка хочет.
– Две штуки для чего? – спросил Шведский.
– На обе руки намотаю, – пояснил Цицак. – Я обеими бью.
– А-а, – протянул Шведский. – Эй, подожди! Мне тоже один прихвати, а еще пачку "Мальборо" или "Кента" – что будет.
– Для себя своих посылай, – ответил посланец Цицака.
Шведский чертыхнулся и повернулся к своим.
– Давай, чеши к цыганкам – у кладбищенских ворот они, – выбрал он самого младшего. – Возьмешь пачку "Мальборо" или "Кента", жвачку и один платок. И смотри, чтобы шведские были!
Мальчишка сделал несколько шагов, но в нерешительности остановился:
– А бабки?
– Скажешь, что для Шведского, – громко сказал дуэлянт. – Они поймут.
Гонцы, переговариваясь между собой, удалились, а соперники подошли друг к другу еще ближе.
– Все-таки не хочешь ничего сказать? – повторно предложил Шведский. – То, что ты мне сказал - ерунда. Как я могу поверить, что джинсы так порвались, что ты их выбросил?! Хорошо, допустим, порвались – верни порванные, а то принес какое-то барахло взамен шведских.
– Я тебе объяснил, что хотел их починить, но, когда увидел, как они позорно порвались, нерв заиграл, и я выбросил, – сказал Цицак. – Я тебе другие джинсы, как договорились, принес? Принес, свой нерв мотал. Тебе не понравились – это уже твои проблемы. Сказал бы вовремя, что другие не хочешь, а хочешь свои порванные или точно такие.
– Он принес! – патетически воскликнул Шведский. – То, что ты принес, это не джинсами называется. Еще и крашенные бронзой.
– Тебе своей шестерке надо было сказать, чтобы не один, а два платка принес, – перевел разговор Цицак.
– Зачем мне еще два? – спросил Шведский. – Один уже есть.
– Не хватит, – ехидно улыбнулся Цицак. – Крови у тебя много будет, свой нерв мотал.
Шведский хотел ответить, но вернулся его посланец. Он пришел пустой:
– Без денег не дали ничего, твари!
– Ты сказал, что для меня? – нахмурился Шведский.
– Сказал, – простодушно ответил мальчишка. – А они сказали, типа пошел подальше со своим шведским еще и шванского прихвати в придачу.
Шведский покраснел и занервничал – если посланец Цицака придет с платками, то такой позор на глазах нескольких десятков людей будет не смыть. Но и второй гонец не преуспел. Более того, если пацана от Шведского цыганки просто послали на три буквы, то с великовозрастным курьером Цицака, также потребовавшим бесплатных платков, цацкаться не стали. Он возник на горизонте, обхватив голову руками и странно петляя. Вокруг него падали камни.
– Рот открыть не успел, а чуть не убили! – пожаловался он, отдышавшись.
Цицак и Шведский снова приблизились друг к другу.
– Никакой борьбы, – уточнил условия дуэли Шведский. – Только драка.
– Да, бьем, – согласился Цицак. – И не до первой крови, а вообще, свой нерв мотал.
Шведский кивнул и размахнулся. Цицак пригнулся, и кулак со свистом пронесся над ним. Шведский замахнулся еще раз. Цицак опять увернулся и сам успел ударить Шведского в плечо. Шведский наступал, его кулаки распарывали воздух, но попасть в юркого противника никак не удавалось. Цицак отступал, уворачивался, пытался бить, но до лица не доставал и лишь изредка задевал грудь и плечи соперника.
– Одного не пойму, – сказал Джаба. – Зачем Цицаку Шведского джинсы понадобились? Хотел бы посмотреть, как он в них не потерялся.
С грохотом, от которого заложило уши, мимо нас проехал товарняк с ахалцихским щебнем. Потом, лязгая, медленно проплыли цистерны из Азербайджана. Оглушительно гудя, пронесся скорый "Киев–Ереван" – скучавшие пассажиры махали нам из открытых окон. С сильно раскачивавшимися пустыми вагонами промчалась последняя электричка до Кумиси. А на ристалище в овраге ничего не менялось.
Шведский то останавливался, чтобы перевести дух, то снова начинал молотить кулаками воздух. Цицак оказался жилистым, но не железным и тоже охотно пользовался возникавшими паузами. В какой-то момент они разошлись, чтобы перекурить. Шведский достал из своего модного пиджака пачку "Кента", закурил сам и угостил кого-то из свиты. Цицаку кто-то из своих протянул уже прикуренный "Космос". Покурив, они снова сошлись. И опять Шведский бесполезно наседал, а Цицак отступал, порой пытаясь в прыжке дотянуться до лица врага, но тоже тщетно. Кто-то из зрителей сказал: "Веревкой их связать нужно – Цицак отбегает, а Шведский не успевает за ним". Другой парировал: "Если веревкой, тогда надо, чтобы Шведский на коленях стоял, а то Цицак до лица не достает".
– Да ну их к черту, этих клоунов, – не драка, а дурдом какой-то, – Джаба первым не выдержал и поднялся с земли. – Семь рублей имею. Скинемся?
Темур и Гога согласились на ничью и добавили по пятерке. Я тоже наскреб кое-что, и мы отправились ужинать в "Алазани". Напоследок я обернулся: Шведский и Цицак в сопровождении своих сторонников расходились в разные стороны. Амфитеатр тоже медленно пустел – зрители группами разбредались восвояси, и даже с солидного расстояния, отделявшего нас от оврага, было видно их глубокое разочарование.
Официантка приняла заказ и, ловко накрыв стол, уточнила:
– Пить только пиво или еще что-то будете?
– Давай пока пиво, а там посмотрим, – сказал Джаба. – Только не пропадай так, чтоб тебя по всему исан-авлабару* искать пришлось.
Она принесла наше пиво, охая и причитая.
– Случилось что-то? – поинтересовался Темур.
– Вай, беда! Какая беда! – сокрушалась официантка. – Оба такие молодые, а погубили себя. Шведский и Цицак из-за шалавы какой-то поспорили – час назад разборка была. Цицак Шведского насмерть пырнул кнопочным ножом и убежал на Лоткинскую* – у цыган спрятался. А там его какая-то цыганка опознала – он ее в прошлом году с джинсами и импортными платками кинул. Пошла и заложила Цицака... Вай, или наоборот – Шведский Цицака зарезал? Надо же, уже не помню, а только что наш повар рассказал. Эх, все равно – загубили два дурня свои молодые жизни! Ох, загубили: одного – в гроб, другого – в тюрьму!
Мы не стали ничего говорить. Только я, скроив печальную мину, сказал:
– Раз такое дело, то не выпить за упокой души – грех. Вопрос только: Шведского или Цицака?
– Шведский намного здоровее – Цицаку он просто не по зубам, – задумчиво произнес Темур.
– Цицак – вертлявый и жилистый, – давясь от смеха, выговорил Джаба. – Мог и уложить.
– Сколько же болтунов, короче, в Тбилиси развелось! – раздраженно сказал Гога. – Вот не был бы сам у кладбища, так ведь поверил бы, что один – в гробу, а другого – в тюрьму! Еще и цыган с джинсами и платками пятым боком приплели.
– Болтунов, говоришь? – приподнял брови Джаба. – Что-то я подзабыл – кто нам рассказал, из-за чего они сцепились, а потом про стволы и клятвы на крови наплел? Напомните кто-нибудь.
* * *
* Биржами в Тбилиси называют традиционные места, где в свободное время собираются посудачить или поиграть в нарды, домино и т.п. соседи, друзья, знакомые и т.д. Обычно это пятачок на не оживленной транспортным движением улице, двор или сквер. Исходящее "биржевать" – ничего не делать, околачиваться без дела.
* Цицака – острый перец.
* Скандербег – так в Тбилиси в старину почему-то называли армрестлинг. Он считался честным допустимым выяснением отношений.
* Исан-авлабар – Исани и Авлабар соседние тбилисские кварталы.
* Лоткинская гора – еще один тбилисский квартал, в котором обитают цыгане.
