Малыш умер от истощения из-за религиозных убеждений родителей

Суд присяжных в Нижегородской области признал 36-летнюю Ирину Кузьмичеву и 34-летнего Андрея Власова виноватыми в убийстве собственного сына Яромира. Мальчонка явился на свет крепышом, но несколько месяцев спустя Яромир оказался в реанимации —его состояние ужаснуло докторов. Яромир погрузился в кому и ослепнул из-за недоедания. Врачи бились за жизнь малютки до последнего — и оказались не всесильны. Причиной ухудшения здоровья стали культовые убеждения родителей, которые верили в силы природы пуще чем в медицину. Яромир Власов родился 7 апреля 2017 года в роддоме №4 Нижнего Новгорода. Малютку тотчас назвали богатырем — при росте 53 сантиметра он весил 4 килограмма 100 граммов.

Беременность проходила нормально, а после родов никаких проблем малыш врачам не принёс. Через четыре дня маму и ребенка выписали домой с диагнозом «здоров» —патологий у Яромира не нашли.

…Малыш перестал подавать признаки жизни 21 июля 2017 года — и в тот же день оказался в состоянии комы. Через 3, 5 месяца после рождения малыш весил 2 килограмма 700 граммов.

К этому моменту полностью ослеп от недоедания. У него атрофировались зрительные нервы. Диагноз — кахексия (крайнее истощение организма) и гиповолемический шок (уменьшение объема циркулирующей крови из-за обезвоживания). Яромир скончался 11 декабря 2017 года в паллиативном отделении районной больницы.

Ирина Кузьмичева родилась в 1982 году в городе Горький. В 2009 году она вышла замуж, и через год родила дочку — Карину (имя изменено). Но вскоре семья распалась, и Ирина стала жить одна. За дочерью она смотрела внимательно. Была очень заботливой матерью. Работала в одной из частных фирм менеджером. Она не курила, не пила, иногда ходила в церковь.

Андрей Власов родился 15 декабря 1985 года во Владимирской области. В 2008 году женился; на следующий год у него родилась дочь, которую назвали Мариной. Супруги развелись в 2015 году. Все считали, что Андрей — рабочий, но, заполняя анкету на первом допросе, он указал, что является генеральным директором частного предприятия.

Ирина и Андрей познакомились в 2016 году и вскоре сошлись — стали жить в квартире Ирины на Должанской улице в Нижнем Новгороде. Их считали хорошей парой, и ничего, что муж младше жены почти на три года. По отзывам всех знакомых, к детям от первых браков оба относились внимательно. Обе девочки любили играть друг с другом. О том, что супруги ждут ребенка, они сообщили приятелям осенью 2016 года — cразу после того, как Ирина встала на учет в женскую консультацию. Очень хотели мальчика. Официально взаимоотношения не оформили. Стали сообщать, что хотят «партнерские роды» и чтобы сразу после рождения малыша приложили к груди.

Весной 2016 года Андрей лишился работы и решил уйти на «вольные хлеба». После рождения сына именно Андрей взял на себя часть забот по уходу за ним. Мужчина постоянно приносил домой деньги — брался за любую работу.

Казалось бы, обычная пара, каких в России тысячи.

Но было одно «НО»:супруги считали себя анастасийцами — сторонниками движения «Звенящие кедры России»Говорили, что хотят построить свой дом и посадить родовое дерево…

«Звенящие кедры России» — движение, которое объединяет в себе как христианские, так и языческие ценности. Формально к списку деструктивных сект их не относят — но несколько архиепископов в проповедях предостерегают верующих от «анастасийцев-сектантов», и часть ученых очень настороженно относятся к их идеологии, отвергающей любую цивилизацию и призывающих «родниться с природой и солнцем».

Творец движения — Владимир Мегре (до женитьбы — Пузаков). В 1996 году он опубликовал книгу, главная героиня которой — девушка, живущая в глухой сибирской тайге и обладающая уникальными способностями, в том числе — ясновидением. Имя ее — Анастасия; именно, так и нарекается первое произведение Пузакова-Мегре. Чуть позже вышла вторая книга — «Звенящие кедры России».

Кроме того, согласно учению Пузакова-Мегре, для гарантированного блаженства каждому нужен родовой дом — причем на участке земли не меньше одного гектара (100 на 100 метров). И имена должны быть исконно славянские — именно в них зашифрованы коды доступа вселенской энергии. Например, сильного тысячелетнего мага, живущего где-то среди нас, зовут Яромир.

Ирина и Андрей восприняли эти идеи настолько близко, что медицину считали вредной, а прививки — опасными.

7 апреля 2017 года Ирина Кузьмичева родила мальчика. Имя ему выбрали заранее — Яромир. 11 апреля Андрей Власов привез мать и новорожденного домой. 13 апреля к ним в первый раз пришла участковый врач: она получила официальное сообщение из роддома о новорожденном и в порядке патронажа была обязана осмотреть ребенка.

Из материалов уголовного дела, показания свидетеля — участкового терапевта Т.

«Ирину Кузьмичеву я знаю с 2009 года — с рождения старшей девочки Карины. Мама Ирина полностью следовала всем рекомендациям по уходу за ребенком. За несколько месяцев до рождения сына я была у них в квартире в связи с болезнью дочери и тогда познакомилась с новым мужем Ирины, Андреем. Он представился мне адекватным и симпатичным мужчиной. Было заметно, что они любят друг друга.

При первом посещении Яромира я сделала записи для дальнейшего оформления амбулаторной карты. Он был в нормальном состоянии, активный, крупный, реагировал на звуки, поведение его соответствовало возрасту. Со слов мамы, грудного молока у нее было много.

Я разъяснила Ирине, что до месяца сотрудники поликлиники будут посещать их еженедельно, а также сказала, что надо быть готовыми к прививкам согласно календарю. Мой мобильный телефон у Ирины был записан и раньше, так как она мне иногда звонила с консультациями по поводу здоровья дочери Карины.

Я посещала новорожденного 20, 28 апреля и 5 мая. Мама моей работе никогда не препятствовала. Малыш всегда был чистый, каких-либо поводов для беспокойства не было. При посещении 5 мая я напомнила, что им надо явиться в поликлинику, и мы договорились, что Ирина с Яромиром придут 11 мая.

Однако 11 мая они на прием не явились. Вечером я позвонила, и Ирина мне сказала, что отказывается от присмотра в районной поликлинике. У меня это тревоги не вызвало, так как родители часто прикрепляются к платным лечебно-профилактическим учреждениям. Я лишь попросила заглянуть и оформить официальный отказ.

До 19 мая никто из родителей в поликлинику не явился, а на мои звонки никто не отвечал. Только 7 июня медсестра рассказала мне, что ей удалось застать Ирину и Андрея дома. В квартиру ее пустили, однако осмотреть ребенка решительно запретили и обязались, что в ближайшее время зайдут в поликлинику и оформят письменный отказ. Оценить состояние ребенка при посещении 7 июня медсестре не удалось, так как ей мальчика даже не показали».

Позже следствие будет допрашивать всех родных и близких Яромира — и выяснится, что с первого дня почти никто его не видел: Ирина и Андрей заявляли, что до крещения ребенка запрещается кому либо показывать, потому что мальчика могут сглазить или наслать порчу. Только старшая сестра и одна из подруг Ирины, случайно увидевшая, как малютку взяли на руки, смогут коротко обрисовать внешний вид новорожденного.

— Свидетельница утверждает, что щеки у малыша были не пухлые, как у ее собственного ребенка, а гладкие — словно у взрослого, — рассказывает Ольга Кузнецова, старший следователь следственного отдела по Канавинскому району Нижнего Новгорода Следственного управления СКР по Нижегородской области. — Она сразу обратила на это внимание, ей показалось это ненормальным — и поэтому она спросила Ирину, как часто та дает малышу грудь. На что получила ответ: три-четыре раза в день, не считая ночи, и каждое кормление занимает от 40 минут до трех часов. Это ей тоже показалось странным: старшую дочь она с удовольствием показывала всем знакомым.

Вызов на Нижегородскую станцию скорой медицинской помощи поступил 21 июля 2017 года в 14: 51. Звонивший мужчина сказал, что мальчик трех месяцев посинел и задыхается. Врачи выехали немедля, причем это была специализированная педиатрическая бригада.

Из материалов уголовного дела, показания свидетеля — врача-педиатра СМП С.:

«На Должанскую улицу мы доехали примерно за 10 минут. Я поднялась в квартиру и заметила, что дверь раскрыта. Меня встретил мужчина, я поняла — отец малыша. На мой вопрос "Что случилось? " он спокойно ответил, что чадо умирает и прибавил "Мне кажется, что он уже там". Я немедля отбросила сумку и побежала в комнату. Ребенок находился на подушке, которая лежала на коленях матери, полностью голый. Я работаю врачом 40 лет, но подобного не видела никогда: подкожно-жировой клетчатки просто не было, кожа была серо-пепельного цвета, через нее были видны все косточки, включая самые глубокорасположенные. Дыхания почти не было.

Мама мне сказала, что ребенок несколько дней вообще не ест. На мой вопрос, вызывали ли они врача из поликлиники, мужчина отозвался "А смысл? " Я потребовала немедля очистить стол, чтобы начинать реанимационные мероприятия, но обладатели квартиры не торопясь начали убирать вещи. Когда я раскричалась, чтобы они спешили, потому что надо экстренно устанавливать катетер, мужчина ответил что-то типа: "Я не могу делать все одновременно".

При обследовании ребенка я заметила редкое патологическое дыхание, отсутствие реакции на свет, совершенное отсутствие подкожно-жировой прослойки, сухие слизистые, отсутствие звуков, даже самых низких. Также мной отмечены задержка в развитии и диффузное снижение мышечного тонуса. Рефлексы новорожденного не вызывались, большой родничок западал, что свидетельствует об обезвоживании.

Я незамедлительно вызвала "на себя" реанимационную бригаду и попыталась поставить внутривенный катетер — однако из-за обезвоживания организма все вены были спавшиеся и ввести физраствор инфузионно оказалось невозможно. Я принялась капать ему жидкость в рот, и он тотчас стал активно пить, причем не мог напиться. После введения одного миллилитра жидкости малыш даже открыл глаза.

Сообща с прибывшей бригадой реанимации мы поставили диагноз: кахексия, гиповолемия, сопор (заторможенность сознания), острая дыхательная недостаточность, острая сосудистая недостаточность, кома II-III степени. Мать проговорила, что от груди мальчик отвертывается уже два дня. Поведение пребывавших в квартире оставило у меня впечатление, что они психически не здоровы. Никакой культовой атрибутики в помещении я не видела.

Яромир был незамедлительно доставлен в реанимацию. Вместе с ним поехала Ирина. Но от дверей больницы она возвратилась домой, даже не поговорив с дежурным доктором.

Ирина прибыла к Яромиру только после выходных, в понедельник, 24 июля.

Малыш в сознание так и не пришел.

Уже спустя несколько часов врачи города иметь сведения: в реанимацию доставлен ребенок с небывалой кахексией [крайним истощением организма], причем из счастливой семьи. В понедельник к Ирине и Андрею пришла участковый врач — обследовать старшую дочь. Ее потрясла безэмоциональность матери и десятки белых свечей, расставленных вдоль стен. О состоянии Яромира Ирина ничего не спрашивала, а про дочь ответила — она в деревне.

Они не знали, что в поликлинике уже получили сообщение из реанимации: состояние мальчика агональное [последняя стадия умирания], и, если вдруг случится чудо, то он все равно останется инвалидом на всю жизнь. Супруги не вызывали врачей на дом, объясняли своей занятостью.

Доследственную проверку полиция начала в тот же день. Но вскоре все материалы забрали в следственный отдел по Канавинскому району следственного управления СКР по Нижегородской области. Изучив все материалы, старший следователь Ольга Кузнецова 4 сентября возбудила уголовное дело по статье 156 («Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего») УК РФ. Она сразу начала изучать медицинскую документацию и опрашивать родных.

— Понимаете, мальчика просто не кормили, — говорит Ольга Кузнецова. — Думали, что он был чем-то болен и организм не усваивал пищу. Тем более, что все родные в один голос говорили: они хотели ребенка. Но изучение медицинской документации показало: из роддома ребенок выписался здоровым. К тому же Ирина и Андрей утверждали, что никто из врачей не сказал — надо встать на учет. В какой-то момент Ирина просто перестала появляться по вызовам следователя. И, когда Яромир умер, мы вынуждены были прийти с обыском — и ставить вопрос об аресте женщины.

Когда дознаватель вошла в квартиру, то обратила внимание на тяжелый запах, очень схожий на церковный. Как будто жгли свечи. При обыске обнаружили 16 листов с молитвами и оберегами, в том числе — с оберегом от неправедного суда. В этот же день следователи возбудили второе уголовное дело об убийстве малолетнего, находящегося в заведомо беспомощном состоянии, совершенном группой лиц по предварительному сговору.

Все врачи говорили: это не внезапное состояние, оно развивалось минимум десять дней, а то и больше. Но ни Ирина, ни Андрей даже не обращались к врачам. Они стали обвинять во всем медиков: мол, это они ни о чем не предупредили, это они к нам не ходили. Но факты говорили об обратном. К тому же слова сотрудников скорой помощи о признании мамы в том, что Яромир несколько дней не ел, вызывают гораздо больше доверия, чем ее же последующие показания — о его регулярном и достаточном кормлении.

Версия следствия звучала осторожно: Власовы, будучи убежденными противниками современной медицины, просто не сосредоточили внимание на то, что Яромиру делается все хуже и хуже. Супруги оттягивали визит в поликлинику — до тех пор, пока не стало поздно. Корысти в их действиях не нашли, а вот сговор — да: в том, что они оба умышленно игнорировали фатальные признаки.

— Их умысел в том, что они ничего не предпринимали для спасение своего малыша, — считает следователь Кузнецова.

Прокуратура с такой формулировкой сладилась. И это уголовное дело стало прецедентным: впервые в России смерть новорожденного по вине родителей квалифицирована именно как «умышленное убийство (пункты „в“, „д“, „ж“ части 2 статьи 105 УК РФ)», а не «причинение смерти по неосторожности».

Власовы вину не признавали. По их версии, мальчик чем-то заболел, и при первых же зримых симптомах они вызвали скорую.

Ирину взяли под домашний арест, Андрея оставили под подпиской о невыезде. Назначили психолого-психиатрические экспертизы. Вывод: оба адекватны. Повторную экспертизу Ирины проводили уже в Национальном исследовательском центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского в Москве. Выводы оказались те же.

Также проведены несколько судебно-медицинских экспертиз умершего Яромира. Они показали: мальчик недоедал несколько недель, за это время в его организме наступил ряд необратимых изменений. Никаких заболеваний у ребенка не нашли. Причиной смерти стали органические изменения головного мозга — к ним привело истощение.

Между тем в октябре 2018 года Ирина родила девочку — третьего ребенка. Судя по всему, таким образом она рассчитывала получить более мягкое наказание за смерть Яромира. Следствие закончилось в ноябре 2018 года. Власовы заявили ходатайство о рассмотрении их дела судом присяжных.

На суде они валили вину на всех кругом, но отвёртывались признать бесспорные факты. По их словам, в поликлинику они не ходили, так как очень уставали, а оснований вызывать врача домой не было. И говорили убедительно.

Но только вот в первом томе уголовного дела есть фотография — Яромир, доставленный в реанимацию 21 июля 2017 года. Серо-пепельная, местами обвисшая кожа, сквозь которую видны ребра. Невидящие свет зрачки. Впалые щеки. Тонкие, словно начисто лишенные мышц, ручки и ножки…полное истощение организма.

Присяжные признали чету Власовых виновной в намеренном убийстве Яромира и отказали им в снисхождении. Суд приговорил Ирину к 13 годам колонии общего режима, Андрея — к 11 годам «строгача». Они лишены родительских прав — их новорожденная дочь теперь пребывает в доме ребенка, а старшую Карину вручили под опеку бывшему мужу Ирины. Осужденных арестовали прямо в зале суда.