Кто крадёт наших детей.

В Москве ежедневно исчезают пять детей.

Разветвленной и подробной статистики по киднеппингу – именно так называют случаи кражи несовершеннолетних – до сих пор нет. Есть сведения обо всех исчезнувших детях, среди которых выделяются данные о тех, кто пропал без вести.

Статистика по регионам неравномерная. В одной только Москве, например, ежедневно по сводкам МВД проходит не менее 5 пропавших детей.

Большинство из них с помощью волонтеров находятся в первые же сутки. В малонаселенных регионах количество пропавших, разумеется, значительно ниже. Но в среднем по России за 2017 год пропали около 49 000 детей. Большая часть этих эпизодов, впрочем, связана с теми, кто добровольно уходит из дома, а затем его находят или он возвращается самостоятельно.

По мнению руководителя поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Григория Сергеева, похищение – это штучная ситуация, которая даже в практике отряда случается крайне редко. «Это, впрочем, не может служить утешением. Исчезновение ребенка – всегда ужасно», – говорит Сергеев.

Причин и целей у похищения несовершеннолетнего может быть несколько. Среди ведущих – сексуальное насилие, торговля людьми, кража с целью выкупа или оказания давления на родителей, похищение ребенка одним из родителей у другого – так называемый семейный киднеппинг.

Зарегистрированы также случаи, когда детей похищали граждане с психиатрическими диагнозами либо с некими ментальными проблемами, объясняя свои действия тем, что «просто хотели иметь именно этого ребенка».

В любом случае, известно или нет, что ребенок был похищен, медлить с объявлением его в розыск нельзя. По закону, органы внутренних дел уже не должны выдерживать трехдневный срок, а обязаны принять заявление сразу.

Обращение за помощью в поисковые отряды и к волонтерам значительно повышает шансы найти ребенка быстро и живым.

«У нас родители, даже если понимают, что ребенок исчез, и они напуганы, не торопятся сразу обращаться в соответствующие службы. Есть давний еще советский комплекс: мол, неудобно, мы кого-то потревожим. Но без активного участия тех, кто должен обеспечить нашу безопасность, очень сложно будет найти ребенка.

Без полиции, МЧС и добровольцев самостоятельно это сделать почти невозможно. Скорость реагирования должна быть очень высокой, и если ресурсов хватит, это повлияет на то, какой будет у истории финал», – говорит Григорий Сергеев.

Главный враг – педофил.

Самый свежий случай похищения ребенка с целью сексуального насилия, к счастью, закончился хорошо, – 12-летнюю девочку смогли спасти буквально в последний момент. Согласно сообщению, которое в конце сентября распространил следственный комитет Саратовской области, в городе Маркс 21-летний приезжий силой увел с автобусной остановки подростка.

Два мальчика, которые стали свидетелями этой сцены, успели позвать на помощь, и преступника с его жертвой местные жители поймали уже в лесополосе. Насильник был задержан.

К сожалению, количество преступлений, направленных против половой неприкосновенности несовершеннолетних, неуклонно растет. В 2016 году по статьям о половой неприкосновенности несовершеннолетних было возбуждено почти 6 тысяч уголовных дел, в 2017-м – уже свыше 7 тысяч.

Трудно сказать, какая часть из этой статистики сопряжена именно с кражей и исчезновением ребенка. Больший процент – это длительные отношения с педофилом, с которым жертва знакома. В случае если ребенок был похищен преступником-педофилом, на его поиски есть не более 3 часов: по статистике, 75% детей погибнут до истечения этого срока.

«Не всегда становится сразу ясно, что ребенок похищен, часто мы просто знаем, что он исчез. Случаев, когда были свидетели, и кто-то что-то видел, минимум.
Преступники боятся свидетелей, поэтому, как правило, дети исчезают не очень наглядно, – рассказывает Григорий Сергеев. – Но если есть версия, что ребенок похищен, мы вынуждены реагировать самым острым образом.

Единственный шанс на то, что такой ребенок останется в живых – если мы предполагаем похищение с целью сексуального насилия – это мощнейшее информационное давление на похитителя.

Когда преступник видит, что ребенка активно ищут, а ему просто некуда деваться, то, если ребенок еще жив, педофил предпочтет от него избавиться. Не в смысле убить, а в смысле скинуть его где-то».

В своей уверенности Сергеев опирается на иностранный опыт, прежде всего на принципы работы своих коллег из США. Система реагирования на случаи похищения Amber Alert построена на том, чтобы как можно быстрее развернуть массированную информационную кампанию, которая включает все способы оповещения: push-уведомления на телефоны, СМС-рассылки, сообщения в СМИ, табло над дорогами и так далее.

Преступник, таким образом, чувствует себя как загнанный зверь и уже не может осуществить задуманное. С помощью таких действий в США удается вернуть живыми 96-98% похищенных детей.

У нас, к сожалению, пока нет таких показателей. «Распространение информации силами органов внутренних дел в большинстве регионов очень хромает, – рассказывает руководитель “Лиза Алерт”. – Единственный регион, где процесс более или менее налажен, – это Краснодарский край, где работает оповещение на вокзалах, есть громкоговорители по городу».

Так что пока главным методом профилактики такого рода преступлений является постоянный родительский контроль и регулярные беседы о том, что никогда и ни с кем уходить, а тем более садиться в машину нельзя – это непреложный закон.

Цена ребенка на черном рынке - 150 тысяч рублей.

Вторая весомая причина для кражи ребенка – его перепродажа на черном рынке. Особенно ценятся младенцы, за которых, по некоторым данным, торговцы людьми выручают до 150000 до 200000 за одного малыша.

Покупают их в основном представители мафии нищих, и судьба таких младенцев неутешительна: с момента, как они «выходят на улицу» до момента смерти пройдет максимум полтора месяца.

Известно, что таких детей заранее накачивают наркотиками и психотропными веществами, чтобы они спали и не мешали своим плачем работать взрослым и просить милостыню.

По данным Олега Мельникова, руководителя общественного движения «Альтернатива», деятельность которого направлена против современного рабства, таким бизнесом в основном занимаются цыгане – астраханские и молдавские.

«Да, покупать или выкрадывать младенцев они предпочитают по наиболее легкой схеме – из неблагополучных семей, там, где ребенок просто не нужен или его не хватятся. Из всех вариантов выбирают тот, что попроще.

Но никто не может заранее гарантировать, что такие “дельцы” не прихватят заодно и то, что плохо лежит, например, ребенка, оставленного в коляске у поликлиники или женской консультации. Так что стоит быть острожными и бдительными», – говорит Мельников.

По данным движения «Альтернатива», подавляющую часть эксплуатируемых в нищенском бизнесе детей составляют новорожденные. Однако есть случи похищения и достаточно взрослых детей. Например, недавно волонтеры помогли освободиться 12-летней девочке, которую украли из детского дома в Луганской области, привезли в Москву и заставили попрошайничать. К счастью, жертва вовремя сориентировалась и сумела попросить о помощи прохожих.

«Нищенский бизнес с участием детей продолжает процветать, потому что люди жалеют и подают. Единственный вариант остановить это – перестать спонсировать деньгами попрошаек с младенцами. Если вы видите такого на улице – сразу обращайтесь в полицию или к нам», – говорит Мельников.

Украсть ребенка могут бандиты, одноклассник или няня.

Два самых громких случая похищения детей с целью выкупа произошли в семьях известных и достаточно состоятельных людей. В 2011 году бандой злоумышленников был захвачен сын бизнесмена Евгения Касперского, студент Иван, а в 2004 году жертвой похожего преступления стал сын писателя-фантаста Андрея Белянина Иван. Разница между этими преступлениями только одна: в первом случае молодой человек выжил и был освобожден, во втором – ребенок погиб.

Причем если киднеппингом Касперского-младшего занимались взрослые, хотя и не очень опытные люди, то кражу и убийство Белянина режиссировал его одноклассник. Кирилл Костылев вместе со старшим братом сначала убили свою жертву, а затем уже стали требовать от его отца выкуп в размере 100 тысяч долларов, но были задержаны.

По мнению криминалистов, стоит различать так называемые «злые» и «добрые» похищения. В первом случае сделать фактически бывает ничего нельзя, поскольку финал заранее запрограммирован преступниками. Они требуют денег за жизнь человека, которого уже давно нет в живых. Во втором же случае у них нет цели навредить ребенку, а существует лишь намерение получить денежную или иную выгоду.

Чаще всего организацией подобных преступлений занимаются профессионалы, как это было, например, в случае с похищением в 2009 сына вице-президента «Роснефти» Михаила Ставского.

За парня, который провел в плену более 2 месяцев, так и не попросили выкупа – преступники долго раздумывали над суммой, а затем и вовсе испугались огласки в СМИ. Когда причастных к преступлению задержали, а похищенного освободили, стало известно, что банда была связана с исламистским подпольем на Северном Кавказе.

О том, что и в этом случае спугнуть преступников может массированная информационная кампания, говорит Григорий Сергеев. Он приводит в качестве примера историю 9-летней Даши Поповой из Ростова-на-Дону, которую в 2012 году похитили, чтобы требовать у отца девочки, бизнесмена, солидный выкуп.

Восемь дней преступник Александр Максимов держал Дашу связанной с кляпом во рту в багажнике своего «Запорожца».

«Благодаря стараниям всех примкнувших жителей Ростова и Ростовской области, участников поискового отряда “Лиза Алерт”, в некоторые дни на поиск Даши выходили более 1000 человек. Более 200 тысяч ориентировок было расклеено. Давление не умолкало – местные СМИ начинали выпуски новостей с информации про Дашу все 8 дней. В итоге сожительница похитителя не выдержала и слила о нем информацию, потому что, как она сказала, деваться было просто некуда».

Впрочем, быть уверенными, что с вашим ребенком такого точно не случится, потому что вы не богаты и не знамениты, увы, нельзя.

Бывает, что детей с похожей целью похищают няни или иные близкие к семье люди. Дети знают своих похитителей, охотно идут на контакт и не чувствуют подвоха. Таков, например, случай исчезновения в Москве в 2014 году 9-летнего Ивана Бурды.

Мальчика по дороге в школу украла его бывшая гувернантка Зарема Ширапова. Было известно, что с матерью Вани у нее случился конфликт, и похищение, очевидно, стало изощренной местью. Школьника нашли на вторые сутки в Подмосковье благодаря тому, что его мама сама выдвинула версию о предполагаемой преступнице и смогла опознать ее со слов свидетелей преступления.

Я просто хочу ребёнка.

Особняком стоят случаи похищения детей, в которых цель – сам ребенок, вернее, право обладания им. Порой с таким мотивом действуют не вполне здоровые люди. Либо – отчаявшиеся женщины, у которых нет иного шанса стать матерью.

Все помнят историю Матвея Иванова, которого в 2014 году из родильного дома в Дедовске похитила Елена Спахова. Женщина незадолго до этого потеряла ребенка вследствие выкидыша, а мальчик, которому на момент похищения было полтора месяца, был отказником.

Спахова самовольно вынесла его из больницы и скрылась, дала ребенку новое имя – Егор, и почти три года воспитывала его в своей семье вместе с мужем, Сергеем Спаховым, не оформляя никаких документов и не водя малыша к врачу. Обман вскрылся, когда Спахова попыталась предоставить на работе липовое свидетельство о рождении.

Мальчика изъяли из семьи и передали на усыновление, а женщина получила условный срок, хотя ее вполне могли осудить на реальные 6 лет.

В 2016 году похожий случай произошел в Перинатальном центре в Белгороде. Из отделения патологии новорожденных была похищена девочка. Малышка родилась недоношенной, весом всего 1,7 килограммов. Ее маму уже выписали домой, а девочка находилась на лечении. В один из дней ее вынесла из отделения в обычной сумке другая мама, которая также проходила лечение в этом центре. Ее сын родился раньше срока и лежал здесь же, но женщина зачем-то решила забрать чужую дочь.

Похитительницу нашли спустя несколько дней в Курске. Она так и не смогла объяснить своих мотивов, повторяя лишь: «Я не знаю, что мне пришло в голову».

Единственной страховкой от подобных инцидентов с новорожденными является совместное пребывание после родов матери и ребенка и тотальный контроль посещаемости отделений патологии и дохаживания в детских больницах.

Не стоит думать, что такого рода похищения случаются только с совсем маленькими детьми. Рискуют и те, кто постарше, просто потому, что очень понравились какой-то тете или дяде.

«Приходит девочка 19-летняя в детский сад под Пермью, и говорит: я за Ильей. И ей тот человек, который замещал воспитателя, просто отдает ребенка. Они вместе уходят, на камерах видно, что они разговаривают, все в порядке. Ильи нет почти неделю», – рассказывает случай из практики поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» его руководитель Григорий Сергеев.

По его словам, вызволить ребенка тогда помогло только информационное давление на похитительницу. Когда она, наконец, вернула мальчика, свой поступок объяснила просто: хотелось такого ребенка, вот и все.

Ребёнка может похитить отец.

Увы, последнее время не редки и случаи так называемого родственного киднеппинга – когда ребенка намеренно похищает один из родителей, скрывает его, не выходит на контакт со второй стороной, препятствует общению. В отличие от уже описанных случаев, это не является преступлением, и в уголовном кодексе никак не отражено.

Фактически, отцы (но, случается, что и матери), похищающие собственных детей, не несут никакой ответственности. Таких случаев все больше, поэтому в настоящий момент в Общественной палате идет обсуждение проекта закона, который должен как-то урегулировать ситуацию.

«Семейный киднеппинг часто имеет место тогда, когда родители даже не оформили развод, и нет решения суда о месте пребывания ребенка и порядке его воспитания, – объясняет первый заместитель председателя комиссии по поддержке семьи, материнства и детства Общественной палаты РФ Юлия Зимова. – Как только происходит ссора и становится ясно, что люди расстаются, они начинают выяснять отношения при помощи ребенка.

Пока такие ситуации регулируются только статьей 5.35 часть 2 административного кодекса, которая звучит как “препятствие к общению со вторым родителем”. Она предусматривает несколько тысяч рублей штрафа.

Сейчас речь идет о том, чтобы за подобные действия ввести уголовную ответственность. Мы также обсуждаем уголовную ответственность за вторичное неисполнение решения суда о месте пребывания ребенка, если таковое имеется.

И третий необходимый шаг – это расширение полномочий приставов, которые могли бы разыскивать укравших детей родителей, потому что пока такие полномочия есть только у органов внутренних дел. Да и то не всегда, формально такое явление как похищение не трактуется и преступлением не является».

«Когда второй родитель принял решение ребенка украсть, произойти это может абсолютно в любой момент, – поясняет Шумякина. – Если это не силовой метод, то ребенка свободно могут забрать из школы или детского сада. Просто приезжает папа – и ему не имеют права сына или дочь не отдать.

В случае, если похищение уже состоялось, адвокаты, консультирующие мам из движения «STOP Киднеппинг», рекомендуют сразу же обращаться в Следственный комитет с заявлением, что живым ребенка мать (или отец – есть в практике движения и такие случаи) не видели, местонахождение второго родителя также не известно, а значит, с обоими могла случиться какая-то трагедия и их может не быть в живых.

Только тогда правоохранительные органы будут искать пропавших. Кроме того, специально для родителей, потерявших детей вследствие семейного киднеппинга, была разработана памятка с рядом ценных рекомендаций.

Например, тут же изъять медицинскую карту ребенка из поликлиники или записывать для ребенка видеообращения и выкладывать их в сеть.

Рекомендаций очень много, но каждый случай уникален, говорит Екатерина Шумякина. «Да, чаще жертвами таких ситуаций становятся мамы, – говорит она. – Но и папы рискуют. Например, у меня есть клиент, у которого бывшая жена вывезла ребенка в Крым, и с тех пор отец ребенка живым не видел и не слышал, при том, что он имеет право общаться и знать, что с малышом».

Детей не крадут на органы – это миф

В мигнувшем сентябре соцсети всколыхнуло сообщение, что в одной из больниц Кубани детей якобы крадут на органы. Голосовые сообщения об этом распространялись в родительских чатах в Whatsapp. Звонок с соответствующим сообщением также поступил к местным правоохранителям, но в результате были задержаны не черные трансплантологи, а женщина, которая сеяла таким образом панику.

Ей было предъявлено обвинение в лжесвидетельстве, поскольку ни один из случаев исчезновения детей из больницы и тем более изъятия у них внутренних органов не подтвердился.

Истории о том, что ребенка украли из детской комнаты гипермаркета и через несколько дней вернули с одной почкой, уже давно стали одной из живучих городских легенд. Они существуют столько же, сколько в Москве и других крупных городах работают огромные магазины – то есть около 20 лет.

После очередной волны страшилок с громким заявлением выступал тогдашний замначальника по делам несовершеннолетних ГУВД Московской области Сергей Школа.

«Я даю стопроцентную гарантию того, что ни одного случая кражи ребенка из гипермаркетов не было. Более того, к нам не поступало ни ложных вызовов, ни заявлений по такому вопросу».

Трансплантологи уже устали опровергать устойчивые мифы о том, что детей в России крадут на органы. «Честно говоря, просто надоело оправдываться», – на условиях анонимности говорит врач одного из ведущих столичных медучреждений, специализирующихся на такого рода операциях.

О том, что изъять органы для последующей трансплантации невозможно «на коленке», говорит и врач-эндокринолог, одна из основателей Московского центра паллиативной медицины и Лиги защиты прав врачей Ольга Демичева.

«Люди просто не представляют, с какими трудностями сопряжен забор донорского органа. Во-первых, орган может быть непригоден для пересадки. И идея-фикс, что можно просто взять у кого-то орган, в надежде, что он подойдет миллионеру Ивану Ивановичу, – миф.

Орган должен подходить по ряду показателей. Даже орган от родственников не всегда подходит. Это ведь не поменять деталь на машине. К тому же орган еще и может потом отторгаться организмом – это же чужой белок. Так что подпольно такую операцию провести не получится».

Правила безопасности.

У прочитавших этот материал родителей наверняка уже нервно дергается глаз и возникает непреодолимое желание запереть своих чад за семью замками. «Баланс между созданием тюрьмы для ребенка и его безопасностью для меня как для человека, который ищет детей, находится в точке совершеннолетия – до этого возраста ребенку надо добраться живым», – говорит Григорий Сергеев.

Он добавляет, что в основе спокойствия любого родителя лежат две вещи: доверие ребенка и возможность обсуждать с ним любые темы, а также безусловное знание где и с кем в любой момент времени находятся ваши сын или дочь.

Рекламируемые сейчас специальные гаджеты могут действительно помочь в случае пропажи, но возлагать на них особые надежды не стоит. Все дело в том, что родители просто забывают через какое-то время заряжать эти устройства, и примерно через полгода после покупки они, вместо того, чтобы работать, начинают пылиться на полке.

Что действительно важно, так это проговорить с ребенком все правила безопасности, причем время от времени стоит возвращаться к этой теме и проверять, все ли ребенок помнит.

С малышами от 5 до 10 лет хорошо действуют тренинги, на которых дети учатся не уходить с чужими людьми и звать на помощь в форме игры. С подростками сложнее – они уже не поведутся на квест, а обычную лекцию назовут нудной. Приходится заинтересовывать их с помощью вирусных видео или беседой с такими педагогами или тренерами, которые в силу молодости и стиля общения могут завоевать доверие.

И напоследок: очень важно понимать, что жертвой преступников может стать абсолютно любой ребенок.

Нет никакой корреляции с возрастом (старше – не значит безопаснее), социальной группой (считается, что неблагополучных похищают чаще, но это не так) и местом проживания (мол, в городе дети ходят за руку с родителями, и только в деревне бегают без присмотра).

«Взрослый всегда обманет ребенка, просто потому что у него интеллект выше. И единственное средство тут – воспитать безусловный рефлекс не вступать в диалог с незнакомыми людьми», – советует Григорий Сергеев.