Начинаю серию публикаций о первоначальном этапе становления отношений между тогдашними Российской Империей и образовавшимися в последней четверти XVIII в. Северо-Американскими Соединёнными Штатами.
Каждый день, примерно в одно и то же время, буду размещать по одной публикации...
Прежде чем обратиться к характеристике политических взаимоотношений между Российской Империей (Россией) и Северо-Американскими Соединёнными Штатами (Америкой) на начальном этапе их становления, необходимо уделить особое внимание предыстории их формирования и последующего развития.
Зарождение российско-американских отношений происходило в достаточно своеобразных условиях: к концу третьей четверти ХVIII в. Российская Империя являлась одной из самых сильных держав на Европейском континенте, а английские колонии в Новом Свете только начали борьбу с Британской Империей за свою независимость и образование североамериканского государства.
В 1775 г. тринадцать, находившихся на восточном побережье Северо-Американского континента, колоний приняли решение отделиться от метрополии. Последовавшая вслед за этим вооружённая борьба обозначила проблему выбора союзников для противоборствующих сторон. Британия решила заручиться поддержкой России, с которой ещё в 1760-е гг. велись переговоры об объединении в союз. 1 сентября 1775 г. король Георг III направил личное послание императрице Екатерине II, в котором просил направить в Северную Америку 20-тысячный экспедиционный корпус для подавления вспыхнувшего восстания. Уже 23 сентября 1775 г. им был получен ответ следующего содержания: по причинам усталости войск после русско-турецкой войны и войны с «Емельяном Пугачёвым» (Тобольским царством) российское правительство было вынуждено отказать в просьбе. С одной стороны, Екатерина II с достаточной степенью неприятия относилась к мятежным колониям, выступавшим против законной власти английского монарха, с другой стороны, совсем не желала усиливать позиции своего союзника-соперника. Североамериканские восставшие колонии также рассчитывали на поддержку со стороны России, но уже не прямого характера.
В процессе Войны за независимость между Россией и Британией стали обнаруживаться противоречия: дело в том, что своими активными действиями против восставших колоний британский морской флот представлял серьёзную угрозу для безопасности торговых кораблей, прежде всего российских, на что, начиная с 1776 г., неоднократно обращалось внимание правительством Екатерины II. В итоге, российская императрица инициировала важную политическую акцию – выступила с Декларацией [о вооружённом нейтралитете] правительствам Англии, Франции и Испании, принятой в г. Санкт-Петербурге 28 февраля 1780 г. В документе, в частности, говорилось о том, что: корабли нейтральных стран (читай, России) могли свободно вести торговлю и плавать у берегов принимающих участие в Войне за независимость сторон; «для охраны чести её флага, безопасности торговли и мореплавания её подданных» Россия готова снарядить часть своих военно-морских сил. Данный акт, без всякого сомнения, оказал действенную моральную поддержку восставшим колониям, вызвав положительную реакцию со стороны Континентального Конгресса – т.е. их правительства. Добавим, что ещё весной 1779 г. главнокомандующий Континентальной армией Дж. Вашингтон выражал глубокое удовлетворение позицией России, которая отвергла все попытки Великобритании заставить вступить её в противоборство с мятежными колониями.
Со своей стороны, 5 октября 1780 г. Континентальный Конгресс принял специальное постановление, в котором выражал всяческое одобрение Декларации российской императрицы, принятой в соответствии с принципа-ми справедливости, беспристрастности и удовлетворения интересов заинтересованных сторон.
В то же время, в декабре 1780 г. посланником [от североамериканских колоний] в Голландии Дж. Адамсом была получена информация о намерении Екатерины II содействовать развитию российско-американской торговли.
Воодушевившись полученными известиями и стремясь в полной мере использовать себе на пользу пусть и неявно демонстрируемое близкое к благожелательному отношение со стороны России к восставшим колониям, Конгресс принял решение направить, без предварительных консультаций и согласований с российской стороной, в г. Санкт-Петербург дипломатического представителя (в ранге посланника) Ф. Дейну, которому в Инструкции поручалось: 1) заручиться поддержкой Екатерины II в отношении суверенитета и независимости Соединённых Штатов; 2) заложить основы для развития дружественных и взаимовыгодных связей между российскими подданными и американскими гражданами; 3) постараться получить официальное признание в качестве участника Декларации Екатерины II. В конечном итоге, представляется, Ф. Дейна должен был добиться признания североамериканских восставших английских колоний независимым государством. Плюс ко всему, Конгресс (в лице Ф. Дейны) предлагал заключить договор о дружбе и торговле, наделяя себя статусом высшего законодательного органа суверенного государства.
Как видим, американские замыслы и предложения были весьма преждевременными, дерзкими и, можно считать, даже нахальными. Думается, что уверенности им придавало и сделанное, сначала – в неофициальной форме, в 1780 г. предложение Российской Империи выступить в качестве посредника в урегулировании вооружённого конфликта между американской и британской сторонами, причём российский проект в качестве основополагающего условия формулировал следование принципу самоопределения колоний (штатов). В мае 1781 г. российские (согласованные с Австрией) предложения о посредничестве были озвучены правительствам Франции, Испании и Британии.
Вполне естественно, что Континентальный Конгресс с воодушевлением принял российские намерения и даже наделил американских посланников в ряде стран Европы полномочиями на принятие посредничества и участие в ведении переговоров о заключении мирного соглашения. Однако, Британская Империя отказалась от российского посредничества, справедливо сочтя урегулирование вооружённого конфликта с мятежными колониями своим внутренним делом. Данный факт с сожалением отмечал в письме президенту Конгресса С. Хантингтону посланник в Голландии Дж. Адамс. В этом же документе Дж. Адамсом был отмечен очень важный факт: по состоянию на середину 1781 г. восставшие североамериканские колонии ни одна европейская страна, за исключением Франции, не признала независимым государством.
Таким образом, неуспех миссии Ф. Дейны был предопределён заранее, он так и не получил аудиенции в качестве дипломатического посланника у российской императрицы. Думается, Ф. Дейна не сильно огорчился, тем более, после того, как в начале 1783 г. пришло известие из г. Парижа о заключении предварительного британско-американского мирного договора, который констатировал практическое обретение 13 английскими колониями статуса независимого государства после подписания окончательного мирного договора 23 августа 1783 г.
Можно сформулировать промежуточные выводы: 1) в отношениях с восставшими североамериканскими британскими колониями Российская Империя руководствовалась как собственными интересами, так и установлениями тогдашней международной политики. Это выразилось: в игнорировании желания Континентального Конгресса установить дипломатические отношения; в нежелании осложнения из-за конфликта в Новом Свете отношений с Британской Империей и некоторыми европейскими государствами; в ослаблении внешнеполитических позиций Великобритании посредством негласной поддержки борьбы мятежных колоний за независимость; в желании выступить в качестве посредника в британо-американском противостоянии; в стремлении усилить престиж и влияние России на международной арене; 2) североамериканскими колониями, ставшим в 1783 г. независимым государством – Северо-Американскими Соединёнными Штатами, так и не удалось использовать Российскую Империю в своих, нужно признать, корыстных интересах. Соответственно, американцам следовало менять подходы, ведь поддержка России была чрезвычайно важна для делающего первые самостоятельные шаги на международной арене американского государства.
Осенью 1784 г. от лица полномочных представителей Континентального Конгресса Дж. Адамса, Д. Франклина и Т. Джефферсона правительству Екатерины II было сделано официальное предложение о заключении российско-американского договора о дружбе и коммерции (торговле). Инициатива из-за океана осталась без ответа. Впрочем, экономические отношения между двумя заинтересованными сторонами уже получили развитие на частном поприще с 1780-х гг. Поначалу торговля строилась на взаимовыгодных началах, которую с российской стороны вели крупные компании. Особое значение для Российской Империи с экономической точки зрения имело освоение северо-западных территорий Северо-Американского континента. Правда, с начала 1790-х гг. весомую конкуренцию российским предпринимателям стали составлять «бостонцы» – американские торговцы, зачастую использовавшие недобросовестные конкурентные методы. На все российские жалобы правительство Америки отвечало, что торговля в районе Аляски и Алеутских островов и далее на юг по тихоокеанскому побережью Северной Америки – дело частное и что оно не вправе в него вмешиваться. Для отстаивания национальных интересов и усиления экономической выгоды в июле 1799 г. Указом императора Павла I частные купеческие компании были объединены в Российскую Американскую Компанию (РАК), которой были предоставлены монопольные преимущества и привилегии в деле дальнейшего освоения северо-западных земель Северной Америки.
На дипломатическом поприще дела обстояли следующим образом: Америка так и не получила дипломатического признания со стороны России в лице Екатерины II. Сменивший её на троне Павел I придерживался иной позиции: в ноябре 1798 г. американский посланник в г. Лондоне Р. Кинг и российский посланник в г. Лондоне С.Р. Воронцов на высшем уровне обсуждали возможность установления дипломатических отношений и заключения российско-американского торгового договора. Однако, трагические события 1801 г. помешали появлению каких-либо конкретных результатов на данном поприще.
Катализатором резкой активизации российско-американского дипломатического общения стала уже эпоха правления императора Александра I (1801 – 1825 гг.), который придавал весьма важное значение развитию двусторонних внешнеполитических и внешнеторговых отношений. Кроме того, будучи одним из главных акционеров РАК, российский император проявлял значительный интерес к состоянию дел в Русской Америке и на тихоокеанском побережье Северо-Американского континента. Большую роль сыграл также и факт установления личных контактов на неофициальном уровне между Александром I и президентом Америки Томасом Джефферсоном (1801 – 1809 гг.).
В результате достигнутых договорённостей осенью 1803 г. в российскую столицу – г. Санкт-Петербург в ранге назначенного президентом Америки консула прибыл дипломат и представитель промышленно-деловых кругов Левет Гаррис (Харрис) [из Пенсильвании], чей статус был подтверждён соответствующими полномочиями. В конце октября 1803 г. высший законодательный и исполнительный орган Российской Империи – Правительствующий Сенат признал Л. Гарриса консулом Американских Соединённых Штатов в г. Санкт-Петербурге.
