Становление отношений между Россией и Америкой (1801 – 1815 гг.) (окончание)
В 1811 г., после добровольной отставки со своего поста Ф.П. фон дер Палена, А.Я. Дашков стал одновременно исполнять две должности – чрезвычайного посланника и полномочного министра России при Конгрессе Северо-Американских Соединённых Штатов в г. Вашингтоне. Необходимо заметить, что, пребывая на обозначенных выше постах, А.Я. Дашков развил, помимо политической, весьма бурную, выгодную для себя, деятельность, в частности, лоббируя интересы основателя Американской меховой компании Дж.Дж. Астора, мотивируя это тем, что для эффективного развития коммерческих отношений с Америкой лучше иметь одного постоянного партнёра. В период с 1811 по 1817 гг. обязанности генерального консула России в г. Филадельфии исполнял Н.Я. Козлов.
При анализе сведений о состоянии российско-американских отношений в первом десятилетии XIX в. складывается впечатление, что: 1) ряд должностных лиц различных уровней считали Америку страной чуть ли не циничной, даже не удостоившей заслуженной благодарности Россию за всё то, что она для неё сделала и делает; 2) торгово-экономические связи развиты гораздо более, нежели политические.
В пользу первого утверждения свидетельствуют следующие факты. В 1809 г. в г. Вашингтоне была учреждена российская дипломатическая миссия. Её советник П.И. Полетика задаётся вопросами: зачем завязывать новые политические связи с Америкой, если она не способна оказывать поддержку России? Зачем нужно было открывать миссию, если за всё время её существования американское правительство к ней ни разу не обратилось? И затем приходит к выводу: с Америкой вполне достаточно поддерживать отношения лишь на уровне консульств.
Содержание следующего документа носит более жёсткий характер по сравнению с предыдущим. Его появление можно расценивать как реакцию на текст годового послания Конгрессу американского президента Дж. Мэдисона от 5 ноября 1811 г., в котором он лишь коротко заметил, что отношения с Россией развиваются на самой дружественной основе. А.Я. Дашков негодовал по поводу того, что в 1810 г. президент отношения Америки с Россией обошёл полным молчанием. Далее, он добавлял: несмотря на всё уважение и знаки внимания, которые непосредственно оказывались ему как чрезвычайному посланнику, а также, опосредованно, и самому Александру I, Дж. Мэдисон в своих выступлениях в Конгрессе «не воздавал должного» позиции Российской Империи в отношении Соединённых Штатов. Российский полномочный министр весьма жёстко обозначил причины, по которым Россия не пользуется политическим авторитетом в Америке: это – происхождение американского народа и его нравственное воспитание, политические предрассудки американского президента, потакающего воле большинства. Устанавливая политические отношения с Россией, – писал А.Я. Дашков, – Америка поставила во главу угла лишь свои корыстно-прибыльные интересы, совершенно позабыв о важности самих отношений для неё. В заключение – вывод: дружественное отношение России к Америке не имеет никакого значения для обычных американцев.
Таким образом, можно констатировать, что многочисленные дружественные заверения были лишь проявлением обычной формы вежливости и не несли в себе истинность и бескорыстную правдивость содержания.
В пользу второго утверждения свидетельствует следующий факт: после долгих переговоров и согласований А.Я. Дашкову и Ф.П. фон дер Палену удалось наладить взаимовыгодные деловые связи между Российской Американской Компанией (РАК) и Американской Меховой Компанией (АМК). 20 апреля 1812 г. уполномоченный от АМК подписал с тремя руководящими лицами РАК в г. Санкт-Петербурге специальную конвенцию, которая официально вступила в силу 20 декабря 1812 г. после подписания её в г. Нью-Йорке президентом АМК. Документ был призван гарантировать сохранение границ российских и американских торгово-промысловых операций севернее и южнее 55º северной широты.
Лишь начавшие формироваться российско-американские дипломатические отношения подверглись серьёзной проверке на прочность и истинность намерений обеих сторон во время двух войн: англо-американской, начавшейся в июне 1812 г., и российско-французской, начавшей свой отсчёт с 12 июня 1812 г. В связи с этим, образовался довольно запутанный квадрат взаимоотношений четырёх стран: в частности, Россия всячески поддерживала Америку, торговля с которой была чрезвычайно важна в условиях принудительного участия в континентальной блокаде Британии, и, при этом, установила тесный союз с последней; Америка, с одной стороны, очень рассчитывала на извлечение пользы от дружественных отношений с Россией, с другой стороны, не сильно далеко дистанцировалась от Франции.
Поначалу скрытой подоплёки сложившейся ситуации не поняли ни американский посланник в России Дж.К. Адамс, совершенно искренне поражённый тем упорством, с которым защищал и оберегал права американцев император Александр I и чрезвычайный посланник в Америке А.Я. Дашков, ни американский государственный секретарь Дж. Монро, выражавший уверенность в том, что война между Соединёнными Штатами и Великобританией не сможет хоть как-то отрицательно повлиять на весьма дружественные российско-американские отношения. Менее чем через три месяца после начала военного конфликта между Америкой и Британией император России Александр I выступил с инициативой посредничества: 6 сентября 1812 г. оно должно было быть озвучено британской стороне, а в сентябре того же года о соответствующем предложении была информирована американская сторона. 30 сентября подробную инструкцию, разъясняющую содержательные аспекты инициативы посредничества, получил полномочный министр России в Америке А.Я. Дашков.
Следует особо обратить внимание на тот факт, что уже в ноябре 1812 г. российская высшая государственная власть знала о категорическом отрицании британским правительством идеи переговоров при российском (или чьём-либо ещё) посредничестве. Однако, об этом не было сообщено ни Дж. Мэдисону, ни Дж. Монро, ни, тем более, Дж.К. Адамсу, который информировал государственного секретаря Америки о следующем: Соединённые Штаты всеми силами стремились сохранить в полном объёме торгово-экономические связи и дружественные отношения с Россией; император Александр I также полон решимости сохранять двусторонние отношения и связи в таком же полном объёме и не допустить прерывания или ослабления отношений дружбы с Северо-Американскими Соединёнными Штатами.
Как кажется, в определённой части российских высших государственных кругов присутствовала атмосфера недоверия к американским высшим государственным лицам, что наглядно отразилось в донесении А.Я. Дашкова: в нём дипломат прямо указывал на неискренность чувств президента Америки к России, поскольку, «он никогда не упоминает о взаимной выгоде, которую должны приносить отношения между обеими странами» .
Возможно, что в силу названной выше причины предложение российского посредничества было озвучено в г. Вашингтоне только 12 февраля 1813 г. 15 февраля того же года А.Я. Дашковым в устной форме была изложена инициатива России Дж. Монро, который обязался дать ответ как можно быстрее. 25 февраля государственный секретарь Америки получил от чрезвычайного посланника России ноту, в которой сообщалось о намерении императора Александра I достигнуть примирения между противоборствующими сторонами. 27 февраля 1813 г. от имени Дж. Мэдисона Дж. Монро при-слал ответную ноту, в которой американский президент сообщал о готовности принять посредничество российского императора в целях достижения мира между Соединёнными Штатами и Великобританией. В марте 1813 г. была сформирована специальная американская миссия в составе посланника в г. Санкт-Петербурге Дж.К. Адамса, сенатора-федералиста Д. Бейарда и министра финансов А. Галлатина, уполномоченных на вступление с Россией в договор о дружбе и торговле, основанный на взаимном предоставлении права наибольшего благоприятствования. Снаряжая миссию, и президент Америки, и её государственный секретарь совершенно искренне надеялись на успех российского посредничества в переговорах о мире с Британией. В своём письме от 2 апреля 1813 г. Дж. Мэдисон сообщал, что надеется использовать как можно лучше посредничество России во имя достижения справедливого мира. Кроме того, необходимо особо отметить, что в инструкции от 15 апреля 1813 г., предназначенной для членов вышеназванной американской миссии, имелась и секретная часть: в ней Дж. Монро выражал уверенность в том, что России в процессе участия в переговорах в качестве посредника будут невыгодны уступки со стороны Соединённых Штатов Великобритании. В ноте от 18 мая 1813 г. представители американской миссии сообщали российскому министру иностранных дел Н.П. Румянцеву о наделении их полномочиями для вступления в переговоры и заключения с Британией договора о мире при посредничестве Александра I .
Что самое интересное, при формировании российской и американской позиций по вопросу урегулирования вооружённого конфликта позиция Великобритании совершенно не принималась во внимание. А ведь ещё в конце 1812 г. британское правительство было категорически против каких-либо мирных переговоров с Америкой, тем более, при российском посредничестве, принимая во внимание общность интересов двух стран в сфере торговли и морского права.
В августе 1813 г., после того, как узнав, что в июле 1813 г. в г. Санкт-Петербург для участия в мирных переговорах прибыли полномочные представители Америки, британская дипломатия отреагировала соответствующим образом: в ноте британского посла в российской столице помощнику Александра I по внешнеполитическим делам содержался вежливый отказ от посредничества и одновременно выражалось согласие на назначение полномочных представителей для ведения переговоров непосредственно с их американскими коллегами. Вместе с тем, в октябре 1813 г. британский министр иностранных дел сообщал американскому государственному секретарю о том, что его страна желает вступить в прямые переговоры о мире с Америкой, но уже не в г. Санкт-Петербурге, а на какой-либо европейской нейтральной территории.
Между тем, члены американской специальной миссии пребывали в совершенном неведении о том, какие шаги предпринимались высшей государственной властью трёх стран в процессе устройства мирных переговоров. С одной стороны, зная о том, что с британцами будут вестись прямые переговоры, и сообщая об этом А.Я. Дашкову, Дж. Монро, однако, не уведомил об этом продолжающих находиться в г. Санкт-Петербурге в состоянии непонятной неизвестности Дж.К. Адамса, Д. Бейарда и А. Галлатина. В то же время, государственный секретарь Америки 5 января 1814 г. сообщил министру иностранных дел Великобритании о согласии своего правительства вести прямые переговоры в г. Гётеборге. С другой стороны, министр иностранных дел России и сам российский император постоянно обещали американцам, что вот-вот Британия согласится на посредничество. Одновременно, а точнее – 5 января 1814 г. Александр I сообщил Дж.К. Адамсу и Д. Бейарду о том, что ничего официально не известно об окончательном отказе британцев от российских посреднических услуг.
С такой изощрённой дипломатией со стороны России Америка столкнулась впервые. С чувством глубокого разочарования покидали российскую столицу в январе 1814 г. Д. Бейард и А. Галлатин: о том, что посредничество России было отвергнуто, они узнали от британских дипломатов. Вскоре, после получения информации о согласии правительства Соединённых Штатов на участие в переговорах с Британской Империей, в конце апреля 1814 г. по-кинул г. Санкт-Петербург и Дж.К. Адамс.
В конечном итоге, вся суть российских внешнеполитических устремлений в деле урегулирования британско-американского военного конфликта была вполне ясно отражена в письме Л. Гарриса Дж.К. Адамсу от 7-8 января 1815 г.: с его точки зрения, санкт-петербургские придворные круги сожалеют о заключённом 24 декабря 1814 г. Гентском мире. В Российской Империи, – писал Л. Гаррис, – «хотели бы, чтобы мы отвлекли противника [т.е. Британскую Империю] ещё на год и, таким образом, помогли бы уменьшить его влияние в Европе» .
После таких сложных дипломатических изощрений со стороны императора Александра I проявились первые признаки охлаждения российско-американских отношений. С апреля 1814 г. должность чрезвычайного и полномочного посланника Америки в России оставалась вакантной. Следующий посланник – У. Пинкни – был назначен только почти через три года вступившим в должность президента весной 1817 г. Дж. Монро.
На основании вышесказанного, сформулируем итоговые выводы. В российско-американских отношениях периода 1801 – 1815 гг. каждая сторона преследовала свои собственные интересы: 1) Россия. Император Александр I и министр иностранных дел Н.П. Румянцев рассматривали и стремились использовать Америку в качестве противовеса Великобритании, рассчитывали посредством расширения морской торговли с Америкой уменьшить зависимость от Британии и снизить её авторитет и значимость на Европейском континенте. В период британо-американской войны 1812 – 1814 гг. Россия желала не завершения её, а максимального затягивания. Выражаем согласие с точкой зрения С.А. Исаева, согласно которой Российская Империя стремилась уменьшить влияние Британской Империи на территориальное устройство Европы после окончания российско-французского противостояния в 1815 г. Александр I и Н.П. Румянцев сделали многое для того, чтобы Америка как можно позже осознала факт отказа Великобритании от российского посредничества и приняла решение вступить в прямые британско-американские мирные переговоры; 2) Америка. Правительства Т. Джефферсона и Дж. Мэдисона стремились к признанию Соединённых Штатов полноправным участником международных отношений. Президенты рассчитывали, опираясь на дружественные отношения с Россией, постепенно войти в число государств – лидеров. В период обострения отношений с Британией и Францией Соединённые Штаты надеялись с помощью России преодолеть режим дипломатической изоляции, расширить свои права в сфере нейтрального мореплавания, обеспечить себе большие экономические выгоды посредством расширения торговли с обширным российским рынком. В крайне непростой период 1812 – 1814 гг. американское правительство постаралось извлечь корыстную выгоду из союза Российской и Британской Империй: по мнению А.И. Тимченко, «получить выгодные условия мирного договора; поднять авторитет молодой республики на международной арене, заручившись дружественными отношениями» с Россией.
В целом, на протяжении 1801 – 1815 гг. российско-американские отношения развивались в благожелательном и даже дружественном направлении, несмотря на то, что Россия являлась самодержавной монархией, а Америка – президентской республикой. Большое значение имел и тот факт, что оба государства не рассматривали друг друга в качестве потенциальных противников или соперников в какой-либо из областей международных отношений, имевших место в первые десятилетия XIX века.