21 апреля 2020 г. Президиум Верховного суда РФ утвердил«Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с… (COVID-19) № 1».
В ответе на Вопрос № 1 Президиум ВС РФ дает такие разъяснения: введение в соответствии с федеральным законом № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» правовых режимов, предусматривающих ограничения свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях, предполагает возложение на граждан обязанностей публично-правового характера.
Невозможность рассмотрения дела в связи с введением указанных правовых режимов может являться основанием для отложения судебного разбирательства в силу ст. 169 ГПК РФ, ст. 158 АПК РФ, ст. 152 КАС РФ, ч. 1 ст. 253 УПК РФ.
Кроме того, в случае необходимости суд арбитражный суд вправе приостановить производство по делу (ч. 4 ст. 1, абз. второй ст. 216 ГПК РФ, ч. 5 ст. 3, п. 4 ст. 144 АПК РФ, ч. 4 ст. 2, п. 4 ч. 1 ст. 191 КАС РФ), если лица, участвующие в деле, лишены возможности присутствовать в судебном заседании в связи с принимаемыми ограничительными мерами по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции.
На примере
Рассмотрим эту позицию Президиума ВС РФ на примере гражданского процесса. Президиум ВС РФ ссылается на ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, согласно которой в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона).
Одновременно ВС РФ ссылается на абз. второй ст. 216 ГПК РФ, согласно которой суд может по заявлению лиц, участвующих в деле, или по своей инициативе приостановить производство по делу в случае нахождения стороны в лечебном учреждении.
Таким образом ВС РФ, применяя аналогию закона, считает законным приостановление в период режима повышенной опасности рассмотрения гражданских дел по собственной инициативе, как если бы стороны находились в лечебном учреждении.
На практике это означает, что районные, городские суды, мировые судьи и суды уровня субъектов Федерации (Мосгорсуд, областные, краевые и т.п.) именно так и будут поступать (и уже поступают) – приостановят производство по подавляющей части судебных дел, находящихся в производстве.
Вместе с тем, приведенная позиция ВС РФ вызывает обоснованные сомнения в своей законности.
Применяя аналогию закона, ВС РФ уклонился от системного толкования положения процессуального законодательства с положениями федерального закона № 68-ФЗ.
Согласно п. «в» ст. 8 этого закона Президент РФ при чрезвычайных ситуациях вводит на территории РФ или в отдельных её местностях чрезвычайное положение.
В свою очередь, распространение действия ЧП на истца либо ответчика является основанием для обязательного приостановления судопроизводства (абз. 4 ст. 215 ГПК РФ).
Это значит, что федеральный законодатель (т.е. наш национальный парламент) определил, что уровнем опасности, при котором приостанавливается судопроизводство, является ЧС, а не повышенная готовность.
Таким образом ГПК РФ закрепляет специальную норму, регламентирующую вопрос приостановления судопроизводства применительно к положениям федерального закона № 68-ФЗ.
Это означает, что у Президиума ВС РФ не было оснований для применения ч. 4 ст. 1 ГПК РФ об аналогии закона, т.к. она применяется только там, где закон молчит, а в данном случае закон четко гласит, что судопроизводство приостанавливается с уровня чрезвычайной ситуации, а не с уровня повышенной готовности.
Кроме того, у Федерального собрания РФ (нижней палатой которого является Государственная дума, а верхней – Совет Федерации) было достаточно времени для того, чтобы привести законодательство в соответствие с требованиями ситуации. И национальный парламент этим временем воспользовался – в частности, принял закон № 99-ФЗ от 1 апреля 2020 г. об усилении ответственности за нарушение противоэпидемиологического режима. Однако Федеральное собрание РФ не внесло никаких поправок в процессуальное законодательство, позволяющее приостанавливать судопроизводство на том лишь основании, что губернаторы вводят в своих субъектах РФ режим повышенной готовности, или Президент РФ объявил нерабочий месяц.
Это означает, что у федерального законодателя есть своя позиция относительно положений ГПК РФ и прочих процессуальных кодексов в части института приостановления судопроизводства.
При этом необходимо учитывать, что Государственная дума РФ формируется через общенародные выборы, т.е. акт непосредственной демократии, а судьи Верховного суда РФ на свои должности назначаются. Следовательно, правовые нормы, исходящие от парламента, являются намного более демократичными по сравнению с нормами права, порожденными судебным ведомством. Предлагаю не вступать в теоретическую дискуссию о том, понимать ли акты Президиума ВС РФ источником права – в данном случае все российские суды будут ориентироваться на комментируемый Обзор, и этого достаточно, чтобы его текст как минимум приравнять к источнику права, даже если не признавать таковым.
Представляется, что допущенная Президиумом ВС РФ подмена федерального закона своим мнением вряд ли является допустимым элементом демократического государства. Если ВС РФ придерживается именно такой позиции, у него было достаточно времени для направления соответствующего законопроекта в Государственную думу РФ, которая, будучи избрана народом, могла его либо принять в форме закона о поправках в процессуальное законодательство, либо отклонить.
Изложенная позиция Президиума ВС РФ не в полной мере соответствует положениям ст. 46 и 47 Конституции РФ, а также ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950 г.).
Поскольку ВС РФ в лице своего Президиума уже изложил позицию по рассматриваемому вопросу, формирование судебной практики возможно через обращение в Конституционный суд РФ и Европейский суд по правам человека.
