Ливенцев Д.В., доктор исторических наук,
профессор
Путь
кавасаки
Пролог
Многие из возникших сегодня проблем имеют исторические основания. Не исключение и проблема охраны природных ресурсов России, которая связана с правовым статусом прибрежных вод государства.
Воды русского Дальнего Востока богаты морскими ресурсами. Издавна здесь промышляли рыбу (лососевые), морского зверя (тюленей, котиков, моржей, каланов) и китов (гладких и кашалотов). Если промысел местного населения имел потребительский характер, то с приходом европейцев ситуация изменилась. Интенсивная добыча даже с примитивной техникой превышала способность популяций к воспроизводству. Развитие техники (паровые суда, гарпунные ружья и пушки), постоянное увеличение спроса, доступность животных для массового промысла и возможность быстрой доставки продукции в любой порт мира, а также отсутствие научно-обоснованных норм добычи привели к тому, что к середине XIX в. запасы серых и гладких китов, тюленя и моржа были серьезно подорваны, а стеллерова корова (Rhytina stelleri) вообще была полностью истреблена.
Однако все изменилось уже с середины XIX в. За короткий срок русские корабли задержали несколько браконьерских шхун. В соответствии с «Общими правилами рыболовства» (1884 г.) в случае задержания судно, орудия добычи и сама добыча подлежали конфискации, а команду ждали каторжные работы (от 5 лет до вечной каторги), а т.к. обе стороны конфликта были вооружены, то дело доходило до серьезных столкновений.
Деятельность русской морской пограничной охраны даже попала в произведения американских классиков литературы: «Горько бросить корабль и груз – пусть их забирает черт! Но горше плестись на верную смерть во Владивостокский порт…русский закон суров – лучше пуле подставить грудь, чем заживо кости сгноить в рудниках, где роют свинец и ртуть...» –
сетовал главный герой рассказа Джека Лондона «Неукротимый белый человек» браконьер Джон Саксторт.
Несмотря на строгие меры русского правительства жажда наживы у «ловцов удачи» была сильнее, чем угроза вечной каторги, а задействованных сил для охраны биологических ресурсов явно недостаточно для огромных дальневосточных пространств.
Борьба за дальневосточные ресурсы продолжилась и в ХХ в.
………………………………………………
Дорога первая
Такумо Сато мог быть доволен, его кавасаки загрузилось жирным русским лососем. Маленькое парусное суденышко «Тайто-Мару» держало курс на Северный Сахалин. Русский лосось принесет богатство и счастье, а также премию от самого Императора. Да! Да! Премию! Японское правительство в виде поощрения развития добычи морского зверя и рыбы издало даже закон о выдаче премий за промысел в «отдаленных морях». Капитан маленького деревянного парусного судна считал, что сами предки с небес благосклонно взирают на его кавасаки.
Браконьеры ловили лосося в устье реки и никакой пограничной охраны, а даже если бы русские пограничники сунулись, то получили от них достойный отпор.
В 1911 году уставший бороться с браконьерами губернатор Камчатской области В.П. Пефильев докладывал вышестоящим властям: «… японцы хищничают безнаказанно. Как велика их дерзость, видно из того, что даже и при этом слабом надзоре охранное военное судно захватило в трехмильной зоне и в прошлом, и в текущем году по одной шхуне. С береговой же охраной, состоящей из местных жителей, перестрелки хищников происходят каждое лето. Так, в 1909 году было 12 перестрелок и убито 3 японца; в 1910 году было 15 перестрелок и с 2 убитыми, и захвачено 4 шлюпки, 1 японец живой и 2 убитых».
Но что может русский губернатор, у которого так мало казаков и морской охраны? Такумо Сато мог быть доволен!
………………………………………………
Особенно массовый характер приобрел хищнический лов лососей в 1890-х гг., когда были практически полностью уничтожены лососи, нерестившиеся в реках острова Хоккайдо. Десятки японских шхун заходили в устья камчатских рек, перегораживали их русла сетями, чтобы взять всю проходящую рыбу. Это подрывало воспроизводство лососей и обрекало на полуголодное существование жителей камчатских селений, расположенных выше по течению. Так, летом 1900 г. к устьям рек западной Камчатки подошли 16 паровых и 32 парусных японских шхун. В последующие годы их было в два-три раза больше. Таким способом ежегодно добывалось около 100 тыс. ц. лососей.
………………………………………………
В лихолетье Гражданской войны количество ловцов удачи в российских водах только увеличилось. В штабе Сибирской флотилии остановить разграбление богатств пытался ее командующий Г.К. Старк. И мысли контр-адмирала Старка по-поводу этой безнадежной борьбы были далеко не радужные.
– Можно? Господин контр-адмирал? – отвлек Старка член Совета флотилии капитан 1-го ранга Харин.
– Докладывайте, каперанг!
– Ваше высокопревосходительство, в текущую навигацию 1921 г. у нас осталось 5 – 6 действующих посыльных судов. Остальные разоружили, поставили на консервацию, а личный состав списали на берег.
– Как отношения с японцами?
– На основании договора с японским командованием русские военные суда не могут находиться в вооруженном состоянии на южных участках своих территориальных вод, а выход кораблей в море должен тоже осуществляется с их разрешения.
– Что предпринимаем для борьбы с браконьерами?
– Делаем, все что можем, Ваше высокопревосходительство, но можем мы немного. На Камчатку направлена канонерская лодка «Магнит». Нам удалось оштрафовать браконьеров на несколько сот иен.
– Этого мало, каперанг, исключительно мало!
К чести контр-адмирала Старка надо сказать, что несмотря на явный марионеточный характер Сибирской флотилии она предпринимала попытки по охране дальневосточных природных ресурсов. В числе задач флотилии были обеспечение охраны побережья, рыболовный и таможенный надзор.
Однако настоящими хозяевами на русском Дальнем Востоке были японцы. Уже в 1918 г. закончился срок действия рыболовной конвенции 1907 г. В годы гражданской войны на Дальнем Востоке (1918 – 1922 гг.), Япония объявила так называемое «свободное рыболовство», т.е. расхищала рыбные богатства Камчатского бассейна, не считаясь ни с какими русскими охранными правилами и законодательством.
Кавасаки «Тайто-Мару» продолжало часто навещать берега Камчатки и уходить с богатой добычей. Удача сопутствовала Такумо Сато, с любовью поглядывавшему на своего подрастающего сына Акено, которого он с детства приобщал к браконьерскому ремеслу. Само имя Акено означало по-японски «ясное утро». Такумо не слишком нравилось его собственное имя всего-то какой-то «ремесленник», а вот у Акено имя как раз для ловца удачи.
Такумо Сато мог быть доволен!
………………………………………………
Дорога вторая
С первых дней установления советской власти на Дальнем Востоке было объявлено о борьбе с браконьерами. Вождь мирового пролетариата и первый глава Советского правительства В.И. Ленин примерно так говорил о Камчатке еще в 1919 г.: «…юридически она принадлежит Советской России, а фактически ею владеют японцы. Так оно и было – больше половины рыбных участков Советский Союз вынужден был сдавать в аренду японским рыбопромышленникам, которые имели на Камчатке свои сезонные базы и рыбоперерабатывающие заводы».
И все же одно дело декларировать, а другое бороться. 22 марта 1923 г. в своем докладе Дальневосточному революционному комитету о положении в Камчатской области уполномоченный Камчатского губревкома И. Е. Ларин сообщает, что на русских рыбалках в 1922 г. работали 2000 иностранцев (японцев), а на японских – 25.000. И это при населении Петропавловского уезда (включавшего весь Камчатский полуостров) – 11.259 чел., с учетом районов, удаленных от побережья.
Такие цифры приводят к резонному вопросу: «А что предпринимали советские военные моряки для охраны природных богатств Дальнего Востока?».
Да ничего не могли! Советские Морские силы Дальнего Востока представляли несколько устаревших судов, а Дальневосточная пограничная флотилия была обозначена только на бумаге.
Самыми сильными советскими кораблями на Дальнем Востоке после капитального ремонта считались мореходная канонерская лодка «Красный Октябрь», сторожевые корабли «Красный вымпел» и «Воровский», охранявшие огромные пространства дальневосточных морей. Три мореходных судна на огромный театр дальневосточных морей. Какая после этого борьба с браконьерами?
Хотя была и борьба. Когда браконьеры собирались чуть ли не на входе в Уссурийский залив, «Красный вымпел» бросался навстречу их шхунам. На левом ноке фок-рея, как и положено в таких случаях, он поднимал флажный сигнал: «Немедленно покинуть территориальные воды СССР! Иначе открою огонь на поражение!». Кстати, территориальные воды расположены очень близко к берегу, всего каких-то 12 морских миль. В ответ на новейшем японском эсминце, стволами своего головного калибра прикрывавшего пиратские действия шхун-нарушителей, поднимался язвительно-издевательский сигнал: «Восхищен мужеством советских моряков!» Тут же с эсминца бросался трос, за который цеплялась дюжина набитых рыбой шхун, и вся кавалькада на глазах наших моряков уходила за горизонт или отправлялась на новое место, куда советскому кораблю пришлось бы идти с полусуток под красной трубой от нагрузки на машину.
Японцы до того обнаглели, что даже ловили рыбу в заливе Петра Великого, который по нормам международного права был историческим заливом России.
С появлением на Дальнем Востоке советских эскадренных миноносцев, подводных лодок, торпедных катеров и новых сторожевых кораблей специальной постройки действия японских браконьеров стали более осторожными, но это относилось скорее к одиночным судам, которые вели незаконный лов рыбы на свой страх и риск. В то время как браконьерский промысел в советских дальневосточных морях стал в Японии делом государственным.
Пиком деятельности браконьеров можно назвать 1938 г., когда японская сторона осуществила настоящее вторжение в рыбо¬ловную зону своего северного соседа. Туда решительно вошла настоящая ар¬мада из 1500 рыбопромысловых судов под охраной двух десятков вооруженных разведывательно-дозорных шхун, около двух дивизионов миноносцев и несколько подводных лодок.
Мировая история морской пограничной службы та¬кого еще не знала. Фактически речь даже не идет о массовом незаконном лове рыбы и крабов в советских территориальных водах, скорее, перед нами специ¬ально подготовленное вторжение военно-морских сил соседней державы. Никакой советский Тихоокеанский флот не мог остановить подобное вторжение.
………………………………………………
Как приятно и легко скользила кавасаки к берегам Камчатки за новой обильной добычей. Акено Сато на своем новеньком судне «Сидней-Мару» шел дорогой отца. Только в отличие от отца его охраняли миноносцы флота божественного микадо. Настроение у Акено было под стать его имени – «ясный день».
Акено Сато мог быть доволен!
………………………………………………
Решить проблему японских браконьеров удалось только после Сталинградской битвы, когда Япония начала опасаться вступления СССР в войну на тихоокеанском театре. В рыболовный сезон 1943 г. японские браконьеры уже опасались эксплуатировать рыбопромыслы восточно-камчатского побережья.
………………………………………………
Дорога
третья
(вместо эпилога)
16 августа 2006 г. в районе Южных Курил российские пограничники задержали японское рыбацкое судно, вошедшее в российские территориальные воды. При задержании судна был убит японский рыбак. Военная прокуратура признала правомерным применение оружия российскими пограничниками при задержании японской рыболовецкой шхуны «Киссин-мару – 31». Экипаж японского судна нарушил «Конвенцию ООН о морском промысле» и ряд других международных конвенций. В связи с этим пограничники были вынуждены применить оружие. Капитан японской шхуны признал, что сознательно нарушил государственную границу Российской Федерации и завёл судно в территориальные воды, сначала чтобы поставить, а затем забрать орудия лова и добытого краба.
В ответ, уже 27 августа 39 японских рыбацких шхун вошли в российские территориальные воды в районе островов Сигнальный и Анучино, принадлежащих к Курильскому архипелагу. Корабли проигнорировали все радиосообщения и ушли только после того, как в районе появился российский пограничный корабль. По всей вероятности, японские браконьеры, таким образом, продемонстрировали свое единство в связи с задержанием 16 августа российскими пограничниками японской рыболовной шхуны.
Наверное, Такумо и Акено Сато могли быть довольны!
90.4к
