Моя первая поездка за границу – ГДР, 1988 год (часть 1)

Ты помнишь, как всё начиналось?

К моим 14 годам (именно столько мне исполнилось в 1988 году) родители решили, что мне пора наконец-то повидать мир. Поэтому озаботились вопросом подбора для меня вариантов, с которыми в те годы, прямо скажем, проблем не было. Либо Болгария, либо иная страна из тех, что относились к социалистическому лагерю, из коих самым доступным шансом считалась поездка в Германскую Демократическую Республику.

А поскольку Болгария в народе заграницей не считалась (равно как и курица не была птицей), то и выбор был невелик.

В итоге удалось разжиться большим для меня подарком: путёвкой в ГДР на целый месяц. График вояжа был следующим: 2 дня в Берлине – 10 дней в интернациональном лагере – неделя в немецкой семье – неделя в общежитии одного из городов – ещё 2 дня в Берлине – домой. К проживанию – питание, экскурсии и прочие увеселительные мероприятия. Грандиозно.

Надобно заметить, что сама процедура подготовки к первому в жизни визиту за рубеж для меня также стала определённым этапом. Во-первых, предстояло собственноручно написать и сдать на проверку реферат о ГДР (здесь я, не мудрствуя лукаво, просто позаимствовал текст из десятого тома Детской энциклопедии). Во-вторых, пройти медосмотр (само собой). В-третьих, пройти проверку по всей моей личности и биографии, а равно личностям и биографиям моих родителей и прочих родственников – ибо требовалось, чтобы растущее поколение Советского Союза в глазах наших социалистических друзей представляли только самые достойные.

Поскольку я на учёте в ДКМ не состоял (повезло), по месту учёбы характеризовался положительно (по правде говоря, не очень положительно, но классный руководитель с директором школы прониклись важностью момента и написали-подписали именно то, что от них и требовалось), то вопрос с моей поездкой за рубеж (разумеется, без сопровождения родителей) был успешно согласован на всех уровнях.

В итоге из нас сформировалась группа передовых пионеров-комсомольцев из Великих Лук, к которой – это мы узнали уже потом – присоединилась детская футбольная команда из Пскова под названием «Стрела».

Так и покатил я…

Наш автобус стартовал ранним летним утром из Великих Лук до Пскова. Уже в Пскове мы перекусили в местной «элитной» обкомовской столовой, после чего к нам присоединились ребята-футболисты со своим тренером и несколько сопровождающих лиц. Среди них выделялась пренеприятнейшая дама с дикой причёской, диким взглядом и дикой привычкой появляться там, где не просят.

Кто её к нам прикрепил – обком ВЛКСМ, обком КПСС или вообще КГБ, – мы так и не узнали. Между собой мы единогласно окрестили её «Медицинским прыщом»: «Атас, пацаны, Медицинский прыщ идёт!»

Медицинский прыщ провела строгий инструктаж о правилах поведения в ГДР, а именно:

• о Советском Союзе рассказывать только хорошее;
• на возможные провокации ни в коем случае не поддаваться;
• приём пищи в общественных местах только с ножом и вилкой;
• при виде германских товаров и витрин в обморок не падать;
• немцев фашистами не обзывать (и вообще не вспоминать про Гитлера).

После чего мы дружно погрузились в поезд Псков – Москва и следующим утром высадились на Рижском вокзале. Это в наше время все поезда из Пскова прибывают на Белорусский вокзал, а тогда – на Рижский.

Выглядел в те годы этот вокзал примерно вот так:

Это к вопросу о том, как похорошела Москва при Собянине.

Перекусили и в три часа дня стартовали уже с Белорусского вокзала на Берлин. И да, поезд, в котором мы ехали, носил гордое название «Поезд Дружбы».

Остановка первая – Брест

Там нам поменяли колёса на вагонах – с широкой колеи на узкую, европейскую. Замену мы не ощутили – наш вагон просто очень мягко подняли на домкратах, настолько мягко, что даже стаканы с чаем на столиках не дрогнули.

И столь же мягко перевели и опустили обратно – уже на «правильные» рельсы. Дальше – пришло время знакомиться с пограничниками.

Советских пограничников мы, что называется, не прочувствовали – прошли по вагонам, бегло посмотрели списки и вышли. А вот когда стали переезжать границу с Польской Народной республикой – подход был другой. Сидим, никого не трогаем, вдруг дверь в купе резко отодвигается, и на пороге возникают два польских пограничника с автоматами через плечо и оттопыренными челюстями.

Первый громко произносит на русском языке, с ярко выраженным акцентом:

– Пачпорты, пожалуйста!

Второй добавляет для убедительности:

– Стрелять будем!

Никаких там «добры вечур», что вы, что вы… Такая вот была социалистическая солидарность.

Устав от придирок братьев-поляков и еле дождавшись их ухода, мы наконец-то заснули. Если что, до этого мы не спали ночь в поезде из Пскова до Москвы – смотрели в окна, предвкушали, обсуждали, орали, носились, бесились, и даже Медицинский прыщ нас не особо беспокоила.

Поэтому ночную Варшаву мы, к сожалению, проспали. Жаль. А когда проснулись – поезд уже катил по просторам земли Бранденбург к Берлину.

Остановка вторая – Берлин

Следующие два дня нам предстояло провести уже в Берлине (Восточном – ибо в те годы разделена была не только Германия, но и её столица).

Вокзал Hauptbahnhof выглядел в те годы примерно так:

Прослушав на перроне оркестр и поздравительные речи встречающей делегации, мы дружно проследовали в отель. И там нам предстояло впервые ознакомиться со спецификой местных продуктов. Первое, что мы увидели, зайдя вчетвером в номер на четверых – приветливо расставленные на столике четыре бутылки лимонада и четыре стакана к ним, рядом - открывашка. И тут нас подвела привычка. В Союзе лимонады высокой степенью газации не отличались, поэтому у себя дома мы лихо срывали с них пробки теми же открывашками, консервными ножами, перочинными ножичками, а иногда и зубами (по дурости), не рискуя растерять ни капли содержимого. А здесь получилось по-другому – сорвав открывашкой пробку с первой бутылки (судя по ягоде на этикетке, лимонад был вишнёвым), мы с ужасом созерцали, как примерно 80% напитка мощнейшей пенной струёй улетело в потолок. Причём с такой силой и яростью, что шампанское отдыхает.

Короче, первый вывод, что сделали мы для себя – местные лимонады газированы со страшной силой, поэтому открывать пробки нужно очень и очень осторожно. В противном случае – и жажду не утолишь, и обольёшься с головы до ног, всем на смех.

Берлин произвёл незабываемое впечатление – своей монументальностью, строгостью и чистотой. Вообще чистота (по крайней мере, в те годы) – отличительная черта всех немецких городов, и это резко контрастировало даже с улицами и дворами Москвы, не говоря уже о Великих Луках.

Улицы были настолько чистыми, что даже выбросить огрызок яблока куда попало мы стеснялись. Приходилось терпеть и ждать ближайшую по ходу движения урну. А урны на берлинских улицах были в те годы расставлены очень далеко друг от друга – вот и вынуждены были мы идти по два-три квартала, неся в руках огрызки яблок, семечек, в отдельных случаях – сигаретные окурки.

На расходы каждому из нас выдали ровно по 150 дойчмарок.

Купюры ГДР в те годы выглядели следующим образом:

Итого на руки - одна сотенная, две по 20 марок и две по пять. Впрочем, после мелких текущих покупок (вроде мороженого) мы быстро обзавелись мелочью.

Кто-нибудь в курсе, из чего они делали эти свои пфенниги? Из алюминия, что ли?

К слову, о хвалёном советском мороженом – восточно-германское оказалось ничуть не хуже. По крайней мере, гораздо разнообразнее по части вкусов и наполнителей. Завтраки и обеды в берлинских ресторанах – это был просто отдельный вид искусства. Сардельки, сосиски, самые разнообразные гарниры и напитки – после скучных и одинаковых столовых в СССР это казалось раем.

Вечерами на ужин обходились сухими пайками, что в них было – уже не вспомню.

Какие-то консервы и неизменная бутылка лимонада – были совершенно точно.

А это легендарная Берлинская телебашня:

Поднимались мы в ней на скоростном лифте. Лифт, как нам пояснили, двигался со скоростью 15 метров в секунду (для сравнения – современные лифты в Останкинской телебашне поднимаются со скоростью 7 метров в секунду), поэтому с непривычки у всех нас сильно закладывало уши.

В помощь для общения нашей группе выделили улыбчивую немецкую девушку-студентку. С диковинным именем Ута и исторической фамилией Людендорф.

Первый вечер в Берлине прошёл опять же в коллективной обстановке в Трептов-парке. Это там, где стоит тот самый памятник Воину-освободителю, да, вот этот:

Где состоялась торжественная пионерско-комсомольская линейка, с участием немецких пионеров и членов FDJ (аналог нашего советского комсомола).

Пионеры в ГДР, если что, носили галстуки синего цвета:

Отстояв два часа в шеренге и возложив цветы, мы вернулись в отель и заснули. А на следующее утро втроём выбрались на самостоятельный осмотр столицы.

Фонтан «Дружба народов» в центре Берлина:

Немецкие девушки казались нам очень даже ничего:

Девчонки, приехавшие с нами, на такое наше внимание к немкам очень обижались. И даже обещали нам всё припомнить, как только мы вернёмся в Союз.

Восточно-берлинские панки – их тогда уже было много:

Впрочем, такие неформалы и в Москве в те годы уже присутствовали.

Кто не верит, фильм «Авария – дочь мента» в помощь, как раз про те годы.

Немцы безошибочно опознавали, кто мы и откуда. Некоторые из них нам улыбались (чаще всего это были люди пенсионного возраста), большинство же относилось к нашей компании индифферентно, но и шипение «sowjetische Scheiße» тоже пришлось несколько раз услышать.

Некоторые районы очень напоминали старый Ленинград (ныне – Санкт-Петербург):

А некоторые почти не отличались от спальных районов в городах СССР:

Ну, а потом случилось страшное – мы элементарно заблудились. Нет, нас инструктировали на этот счёт – в подобных случаях полагалось подойти к ближайшему фольксполицаю и пояснить что-то вроде «битте, хер, ихь мусс фальш ангебоген зайн». А если полицаи отсутствуют – спрашивать у любого местного жителя «wo befinden sich Zentrum?» (где находится центр?) и далее, руководствуясь их объяснениями, идти к центру Берлина (где был расположен наш отель). Вот только одна проблема – спросить спросишь, а что они в ответ говорят – непонятно (ибо немецким языком на свободном разговорном уровне никто из нас троих не владел). Поэтому кое-как давали им понять, чтобы показали руками – и дальше, ориентируясь на их взмахи рук, потихоньку продолжали движение в направлении центра столицы ГДР. Устали, изнервничались – страшно. Полицаи время от времени попадались на глаза, но просить у них помощи не хотелось – сдадут Медицинскому прыщу, которая обязательно убьёт всё настроение. В итоге встретили на улице мужчину средних лет, в элегантном летнем плаще, по виду – чистый немец. Остановили его и снова заблажили своё «во бэфинден зихь» (наверное, со стороны это звучало не менее убедительно, чем у Кисы Воробьянинова – его бессмертное «месье, же не манж па сис жур»).

Мужчина остановил этот цирк взмахом руки и на чистейшем русском сказал:

– Ребят, ну хватит выделываться. Просто расскажите, что у вас случилось.

Оказалось – никакой это не немец, а свой советский инженер, родом из Ленинграда. Просто работает в ГДР, здесь же и живёт, целых три года подряд, причём без выезда в Союз (отпуска проводит здесь, на море), оттого и внешне уже выглядит так, что со стороны его абсолютно не отличишь от местных. Короче, оживились все – ему было страшно интересно, что сейчас происходит в СССР, как там живут люди, какие перемены, как проходит перестройка, и всё такое прочее. А мы, в свою очередь, были рады поделиться своими познаниями (а ещё нам было лестно, что взрослый мужчина так внимательно нас слушает).

Ну и само собой разумеется, что кратчайшую дорогу до центра Берлина он нам разъяснил так, что дошли мы в итоге очень быстро – хорошо, что за это время нас никто не спохватился.

А наутро мы погрузились в автобус и выехали в интернациональный лагерь.

Продолжение следует…