Кто же был тот атаман?

Есть у нас одна любимая старинная песня, известная многим поколениям россиян. «Любо, братцы, любо…» Она просто завораживает своей красотой, я сам пел её под гитару и аккомпанировал другим не один десяток раз. Но никогда, собственно, не вникал в её текст.

А потом, когда стал вчитываться, то, как мне думается, обнаружил в этом тексте весьма специфический подход неизвестного автора к событиям, да и к Миру вообще.

Вот этот текст.

Как на грозный Терек выгнали казаки,

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылось поле, и покрылся берег

Сотнями порубленных, пострелянных людей.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

С нашим атаманом не приходится тужить.

Атаман наш знает, кого выбирает –

Эскадрон по коням, да забыли про меня.

Им осталась воля, да казачья доля,

Мне досталась пыльная, горючая земля.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

С нашим атаманом не приходится тужить.

А первая пуля, а первая пуля,

А первая пуля в ногу ранила коня.

А вторая пуля, а вторая пуля,

А вторая пуля в сердце ранила меня.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

С нашим атаманом не приходится тужить.

Женка погорюет, выйдет за другого,

За мово товарища, забудет про меня.

Жалко только волюшки во широком полюшке,

Жалко сабли вострой да буланого коня…

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

С нашим атаманом не приходится тужить.

Как на грозный Терек выгнали казаки,

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылось поле, и покрылся берег

Сотнями порубленных, пострелянных людей…

(по исполнению Жанны Бичевской)

Из первого куплета вполне можно предположить, что некий казачий атаман вывел своё войско на сражение, и драма песни состоит в гибели одного из воюющих.

Но вчитайтесь в начало второго куплета: «атаман наш знает, кого выбирает – эскадрон по коням, да забыли про меня» и т.д.

Скажите, какой это войсковой командир может «выбирать», кому остаться жить, а кому – лежать и умирать на пыльной, горючей земле, кому воевать дальше, а кому получить пулю в сердце, когда идёт сражение сорока тысяч человек. Ответ, по-моему, один: никто не может. То есть никто из людей. А кто же тогда остаётся?

Вот мы и подошли к главному вопросу. Насколько я понимаю, автор текста имел в виду, конечно же, не человека, а только самого Господа Бога, в адрес которого не побоялся в те времена так иронизировать.

Мы же, исполняя песню и не очень задумываясь, о каком таком атамане идёт речь, просто имеем в виду любое крупное начальство, вплоть до руководства страны. Я помню, как эту песню крутили за кадром, показывая последствия какой-то горбачёвско-ельцинской заварухи, приведшей к жертвам и похоронам.

А вы что об этом думаете?