Проблема массовых репрессий в СССР в 30-е годы по-прежнему не решена, хотя противоборствующие стороны полностью уверены в своей (взаимоисключающей) правоте.
Назовём эти стороны привычно: сталинисты и демократы. Раздел между ними проходит по двум главным вопросам: обоснованность репрессий и их массовость.
Сталинисты утверждают: «Оперативные сводки НКВД свидетельствовали о диверсионных планах иностранных спецслужб. На заводах и на железных дорогах постоянно происходили аварии, крушения с человеческими жертвами. (Так, за десять месяцев 1936 года произошло 300 аварий на железнодорожном транспорте, погибли 50 человек.)
Можно представить, что чувствовал Сталин, когда ежедневно получал сводки о крушениях, взрывах на шахтах, пожарах на заводах и фабриках, отравлениях людей некачественными консервами.
Вождь пришел к выводу, о котором сказал 2 июня 1937 года на расширенном заседании Военного совета: «Хотели из СССР сделать вторую Испанию…», то есть он видел реализацию знаменитой фразы франкистского генерала Моло: «Я брошу на Мадрид четыре колонны, но только пятая начнет наступление!» – это внутренние враги и предатели.
«Сталин нашел нужную формулу, убедившую его в оправданности репрессий. Это означало: вы нам «вторую Испанию», а мы в ответ уничтожим вашу «пятую колонну». Вывод: арестовывались только враги, и арестов было немного.
Демократы считали: «В исследуемые годы спецслужбы иностранных государств не проводили акций по непосредственному подрыву экономического и оборонного потенциала СССР, а их разведывательная деятельность носила ограниченный характер. Не существовало в этот период и реальной угрозы государственной безопасности страны, связанной с попытками иностранных государств дестабилизировать положение советского государства, спровоцировать внутренние конфликты, вмешиваться во внутренние дела СССР». А что касается вредительства, то Орджоникидзе трижды посылал на уральские заводы, где была высокая аварийность, комиссии, которые трижды называли причины: плохая подготовка кадров, стремление выполнить план любой ценой, даже с нарушением техники безопасности… И только комиссия Г. Ягоды, приехав на заводы, нашла массу вредителей.
Более того, репрессии были немотивированны и бессмысленны: в некоторых областях за два года трижды сменялся состав партийно-советских руководителей и директоров заводов, которые только входили в работу – и арестовывались. Все были врагами?
Яркий пример: 3 марта 1938 года Сталин получил записку от члена Комиссии партийного контроля Е. Ярославского с приложением письма группы рабочих и инженерно-технических работников из Татарской АССР. В нем говорилось, что бывший начальник УНКВД, назначенный первым секретарем Татарского обкома ВКП (б), А. М. Алемасов, истребляет татарские кадры. Арестованы тысячи студентов, учащихся, председателей сельсоветов, колхозов и других категорий населения, разгромлена татарская писательская организация, население республики терроризировано, жизнь в городе и деревне разваливается. Чуть позже награждён орденом Красной Звезды с формулировкой «За образцовое и самоотверженное выполнение важнейших заданий Правительства».
Значит, действовал правильно?
Спустя девять лет, размышляя в кругу членов Политбюро над итогами закончившейся Великой Отечественной войны, Сталин неожиданно признался: «Война показала, что в стране не было столько внутренних врагов, как нам докладывали и как мы считали. Многие пострадали напрасно. Народ должен был бы нас за это прогнать. Коленом под зад. Надо покаяться» (см. Рыбас, Святослав. «Сталин») Это признание переворачивает традиционное представление о 1937 годе как символе расчетливой и жестокой политики. Сталин понял, что ошибся.
Довод о том, что удалось ликвидировать «пятую колонну», не выдерживает критики. Когда в немецкие войска стали допускаться добровольцы «хиви» (нем. Hilfswilliger) из населения оккупированных районов СССР и военнопленных, то уже в 1941 г. их были тысячи, а к 1943 г. – свыше 900 тысяч, и они давали присягу Гитлеру. Что, нужно ещё больше было арестовывать и расстреливать?
Конечно, у каждого, кто решил служить немцам, были свои причины, но в какой-то мере и массовые репрессии предвоенных лет были причинами предательства. Да, перейти на сторону врага и служить ему – это предательство, но жестокость власти могла подтолкнуть к этому страшному шагу.
Подробнее ➤
