Мистика коней Клодта

Роман Львович был самым любимым подопечным Аси, она посещала его пару раз в неделю и всегда ждала этих дней. Молодая женщина приходила к нему к концу рабочего дня, чтобы иметь возможность задержаться в обстановке уютной квартиры, провести время за «умным» разговором. Ее тянуло к пожилому мужчине, как тянуло бы к мудрому наставнику, отцу, любимому учителю.

В жизни Аси таких людей раньше не было. Ее собственный отец умер, когда девочке было десять лет, а братишке Саше всего четыре года. Отец, хоть и выпивал, но семью худо-бедно содержал, а после его ухода мама нашла вторую работу, а все бытовые заботы легли на плечи дочери. После школы девушка выучилась на повара, но работа ей не подошла. Подруга мамы посоветовала девушке устроиться социальным работником, заботиться о пожилых и инвалидах, помогать им по хозяйству. И вот уже двенадцать лет она ходит по квартирам, ухаживает за пожилыми людьми, но за все это время у нее никогда не было такого подопечного, как Роман Львович.

И. И. Шарлемань, «Аничков мост и дворец Белосельских-Белозерских», 1850-е гг.

— Я сегодня в гостиной и на кухне окна мою, а в среду — в кабинете и спальне, так что будьте готовы, — заявила Ася с порога.

— Да, да, Асенька, одну минуту, — проговорил пожилой мужчина, закутанный в какой-то нелепый халат. Он что-то дописывал, сидя за огромным письменным столом.

— Я пока на кухню, а вы работайте, не буду мешать. Над чем вы работаете?

— Над Клодтом, вернее, разрабатываю новые маршруты, ладно, об этом расскажу за чаем. Нашел тут редкий обряд, думаю, тебе, Асенька, будет интересно!

Звук подъезжающей коляски Ася не услышала, она уже домыла окно и загружала в стиральную машину шторы.

— Ася, я поставил чайник, — раздалось из кухни, — ты что будешь: кофе или чай? Давай-ка сварим кофе, сегодня у меня праздник – ты пришла.

— Вам же нельзя! – возмутилась Ася, появляясь в кухне.

— Сегодня можно, давление в норме. Сварим кофе с корицей, тут у меня где-то было печенье.

— Я принесла свежее, — улыбнулась Ася, — и все по списку, продукты в холодильнике и в шкафчике. А давайте я вам борщ сварю, у меня и овощи есть.

— Давай, деточка, в следующий раз, у тебя и без меня работы много, скольким ты сегодня мыла окна?

— Вы – четвертый, я привычная, с детства все хозяйство на мне было, мама на двух и трех работах работала, а я вечерами после школы ходила ей помогать.

— Как мама, Ася? — в голосе Романа Львовича звучало беспокойство, он знал, что мать молодой женщины страдает деменцией.

— По-разному, сейчас она у брата, евойная жена присматривает.

— Его, Асенька, его жена.

— Его, — смутилась Ася.

— Все, откладывай дела, разливай кофе по чашкам, я сварил свое любимое, с корицей, давай, садись. Хочу тебе вопрос один задать.

— Задавайте.

— О чем ты мечтаешь?

— Я бы хотела, чтобы мама не болела, но это совсем несбыточная мечта.

— А для себя, что бы ты хотела для себя?

— Ну не знаю, зарплату бы побольше, — робко улыбнулась она, смутившись, что разговаривает с Романом Львовичем на такую приземленную тему. – А еще я учиться хотела бы, но мне уже больше тридцати, да и неспособная я.

— Почему ты так решила? Ты очень любознательна, а это главное, берешь у меня книги, читаешь, это, увы, сейчас редкость. Ну да ладно, ты просто подумай, Асенька, что мечтать очень полезно, иногда и самые дерзкие мечты сбываются. А я обещал рассказать о замечательном скульпторе, создавшем удивительную скульптурную композицию, признанную его современниками вершиной изобразительного искусства. Вот, посмотри, — Роман Львович протянул планшет Асе. – Это Петр Карлович Клодт, русский скульптор из баронской семьи. Семья была хоть и баронская, но среднего достатка, потомственные военные, вот и юноше пророчили военную карьеру. Он поступил в артиллерийское училище, но все свободное время уделял любимому делу – рисовал и вырезал из дерева фигурки лошадей.

— Лошадей?

— Да, Асенька, лошадей, он изучал их физиологию, повадки. Будучи военным, он начинал посещать Императорскую Академию художеств. Мастера скульптуры сразу же заметили талант молодого человека, и Клодт снял подвал, приводил туда лошадей и начал работать. Все удивлялись, как барон может жить и работать в таких условиях, ведь вокруг была грязь, как на конюшне, глина и другой мусор. Но художник ничего не замечал, он изготавливал статуэтки коней, которые пользовались популярностью.

Первой серьезной работой стала композиция на арке Нарвских ворот. Посмотри на коней, что ты можешь о них сказать?

— Они кажутся живыми, скачут прямо навстречу, даже немного страшно.

— Ты уловила движение, силу. Молодец! Но самая главная его работа – четыре связанных композиции на опорах Аничкова моста. Человек и конь в разных позах. Если пройти от первой до четвертой, то скульптуры «оживают», заметно, как человек укрощает взбунтовавшегося коня.

Роман Львович показывал Асе иллюстрации, отмечая особенности фигур.

— Здорово.

— Понимаешь, Асенька, я тут совершенно случайно нашел одно поверье, связанное с этими скульптурами. Кони здесь не просто кони, это стихия, обстоятельства, судьба. Так вот, молодые люди позапрошлого века верили, что с помощью этих скульптур можно победить судьбу. Надо просто обойти их по порядку. Нельзя отвлекаться на сторонние мысли, а уж тем более, разговоры, а во время прохождения, постараться почувствовать, как внутри крепнет вера в исполнение желания. – Роман Львович вдруг заметил, что Ася замолчала, смотрела куда-то в окно и не произносила ни звука. – Заговорил я тебя, Асенька, а ты устала, тебе отдыхать надо.

— Но мне еще в гостиной мыть!

— Ничего, в следующий раз. О чем ты думала?

— Мама всегда упрекала меня в фантазиях, я запрещала себе мечтать, запрещала даже думать, что может быть по-другому. Спасибо вам! Мне бы очень хотелось пройти мимо этих скульптур, я знаю, что попросить у судьбы.

Роман Львович смотрел на Асю и думал — как случилось, что эта молодая женщина заменила ему давно ушедшую дочь, как случилось, что она стала самым близким ему человеком? Когда Ася ушла, он позвонил в нотариальную контору и договорился о визите нотариуса, не стоило тянуть с завещанием.

Календарный повод для статьи — 2 декабря 1841 года в Петербурге после реставрации торжественно открыт Аничков мост, украшенный четырьмя аллегорическими скульптурами работы Петра Клодта

источник