"Экзамен на статус адвоката усложнился": интервью с вице-президентом ФПА Автор: Алексей Малаховский

Пожалуй, главные темы, которые в последнее время будорожат юридическое сообщество — это изменение правил проведения экзамена на статус адвоката, возможный запрет заочного юридического образования и реструктуризация одного из ведущих юридических вузов России. Право.ru поговорили об этом с вице-президентом ФПА и директором института адвокатуры МГЮА Светланой Володиной, которая рассказала об усложнении адвокатского экзамена и концептуально поддержала инициативу с запретом заочного образования для юристов.

Вопросы в адвокатском экзамене изменились и усложнили его

— Недавно стало известно об изменениях, которые коснулись процедуры проведения экзамена на статус адвоката. Теперь претенденты при подготовке к устным ответам по билету могут пользоваться печатными текстами кодексов и других законодательных актов, а количество самих вопросов уменьшилось. Можно сказать, что экзамен стал проще?

— Нет, конечно. Здесь важно понимать, что мы оцениваем во время экзамена. Мы же не проверяем доскональное знание каждой статьи и память человека. Это было бы просто смешно. Нам нужно знать, как человек умеет применять правовые нормы. Уже по первым фразам становится понятно — претендент просто переписал статью или он дает ее трактовку. Теперь вопросы направлены на адвокатскую компетентность — что он должен делать в той или иной ситуации. Если раньше вопрос звучал как "Договор подряда", то теперь "Действия адвоката по составлению и расторжению договора подряда". Так что экзамен усложнился.

— Получается, что последние изменения в проведении экзамена сделали проверку знаний более практикоориентированной?

— Конечно. Нам важно понять способность и готовность претендента действовать в определенных процессуальных ситуациях. Это и есть компетентность адвоката.

— Возможно ли при проведении экзамена пользоваться электронными ресурсами, не планируется ли появление такого новшества?

— Я согласна, что за этим будущее, потому что юрист, не владеющий правовыми программами, не может соответствовать современным требованиям. Пока идет спор — можно или нельзя. Но, например, в Самарской палате претенденты уже сейчас могут пользоваться планшетами, и это не мешает объективной оценке знаний человека. В итоге все равно беседуешь глаза в глаза.

— ФПА активно участвует и в законодательном процессе — постоянно выдвигает различные инициативы и комментирует проекты коллег*: один из последних громких примеров, затрагивающих права юридического сообщества, — это возможный запрет иностранным юрфирмам и их сотрудникам быть представителями в российских судах по гражданским и арбитражным делам. В таком предложении есть здравое зерно или это все же популизм? Можно это как-то связать с проектом адвокатской монополии?

— Популизмом не считаю. Связать можно, потому что разработанный на основе Государственной программы «Юстиция» проект Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи предусматривает введение исключительного права российских адвокатов на судебное представительство (кроме представительства гражданами своих прав и представительства организаций их штатными юрисконсультами) и будет способствовать урегулированию вопросов, связанных, в том числе, с иностранным представительством в судах.

*Предложение изменить законопроект о Росгвардии, мнение о возможном введении института отказа в принятии иска в АПК, поправки в "антиколлекторский" закон и другие.

— Теперь давайте поговорим об образовании. Как человек, который закончил Всесоюзный юридический заочный институт, — одобряете ли вы потенциальный запрет заочного образования для будущих юристов?

— Знаете, концептуально я, безусловно, поддерживаю такую инициативу. Плюс заочного образования прошлых лет заключался в обязательной работе по специальности: имела место профориентированная учеба. К тому же сейчас в разных вузах и разное качество заочного образования.

— Может, эту проблему стоит решить как-то по-другому? Закрытием неэффективных вузов, например?

— В том числе и так. Я выступаю за комплексный подход, потому что в таких вещах не бывает простых рецептов.

— Но ведь есть люди, для которых заочное юридическое образование — это единственная возможность, чтобы попасть в профессию. Что тогда делать им?

— Стараться получать вечернее образование, по возможности идти в магистратуру и, наконец, учиться самим.

— А довольны ли вы уровнем юридического образования в России сейчас? Если взять тех же выпускников ведущих российских вузов.

— Довольна. Я их вижу на экзаменах в адвокатуру (прим. Ред. — Светлана Володина является членом квалификационной комиссии адвокатской палаты Московской области), классическая тройка МГЮА, МГУ и МГИМО демонстрирует высокую планку, в этот же ряд теперь входит и ВШЭ. Но ведь к нам в основном идут лучшие — те, кто не боится такой серьезной проверки.

— Насколько удачно прошел переход программ от специалитета к бакалавриату?

— Прошел достаточно успешно. Сначала на рынке появилось много разных магистерских программ, сейчас они уже систематизировались по качеству и востребованности.

— Хотелось бы скорее поговорить о другой проблеме — сокращение программы подготовки у бакалавров по сравнению со специалистами, когда некоторые отрасли права просто выпали: земельное, экологическое и др. Их теперь просто не изучают.

— Знаете, школа и вуз должны научить будущего юриста учиться. Если это заложено, то все будет в порядке. Нельзя дать знания по всем предметам. Сейчас такая обширная тема с теми же интеллектуальными правами, что все и не охватишь. Задача вуза — показать систему, подходы...

— Заинтересовать человека.

— Да, именно так. Будущий юрист должен понять, как функционируют институты, а потом он сам освоит недостающие моменты.