Вопрос: «В статье «Российские военные погибают в Сирии» есть такая фраза в конце: «Последний эксплуататорский класс в истории человечества – класс буржуазии, для которого жизнь человеческая сорная пылинка, будет, наконец, уничтожен, и мир навсегда забудет о войнах.»
Последний ли? Не может ли быть такого, что завоевав социализм, класс омещанивается, рождая в себе капиталистов?»
Ответ РП: Не может. То, что внешне человеку, незнакомому с законами общественного развития, кажется «омещаниеванием класса», на деле есть такое состояние классовой борьбы буржуазии и пролетариата — двух основных классов современной эпохи, когда напор класса буржуазии на пролетариат усиливается, но итоговый результат схватки между ними еще не предрешен — все зависит от того, как классы будут действовать дальше. Это своего рода «мягкое» наступление контрреволюции, которое находит свое отражение, в том числе в сознании трудящихся масс — оно приобретает некоторые мещанские черты, но при этом действительное классовое положение масс не меняется.
И «социализм родить капитализм» так же не может, поскольку это две принципиально разные общественно-экономические системы, и переход из одной в другую возможен только лишь путем кардинальных экономических и политических изменений в обществе, то есть либо революции, если речь идет о переходе от капитализма к более высокому общественному строю — социализму, либо контрреволюци и, если имеется в виду обратный процесс — уничтожение социализма и реставрация капиталистических отношений.
Давайте теперь выясним почему.
По самому смыслу заданного вопроса спрашивающий, говоря об «омещанивании класса», под «классом» явно имел в виду не всякий класс, а конкретно рабочий класс социалистического общества. (Мы подчеркиваем — социалистического общества, поскольку есть еще рабочий класс капиталистического общества, который при том же названии имеет принципиально иное политэкономическое содержание. Фактически это два совершенно разных общественных класса. Первый класс — господствующий в обществе, владеющий средствами производства, в то время как второй — рабочий класс капиталистического общества — это класс угнетенный и эксплуатируемый, лишенный средств производства.) Сам вопрос это явно намек на то, что произошло с СССР, как бы попытка объяснить причины гибели советского социализма. Мол, рабочий класс «омещанился», «родил в себе капиталистов», и это привело к гибели советский социализм. А далее из такого объяснения логично следует вывод, очень удобный буржуазии, что нет никакого смысла вновь стремиться к социализму, потому что и далее произойдет то же самое — рабочий класс опять «омещанится», «родит в себе капиталистов», и мы вновь окажемся в капитализме. Следовательно, сиди, рабочий, и не дергайся, ты ничего в своем угнетенном положении изменить не можешь.
Такой ответ о причинах гибели советского социализма прост и удобен для обывателя, которого всегда легко запутать в силу его политической неграмотности, но совершенно неудовлетворителен с научной, марксистской точки зрения.
Что такое «общественный класс» с позиций марксизма?
Если ответить коротко и несколько упрощенно, то общественный класс — это большая группа людей, имеющих свои особые экономические интересы, отличные от интересов других общественных классов данного общества. Общественные классы отличаются друг от друга своим отношением к средствам производства — земле, фабрикам, заводам, электростанциям, станкам, оборудованию и др.
К примеру, класс буржуазии владеет средствами производства, а класс пролетариев их лишен, и эти факты как раз и определяют разные экономические интересы данных классов, причем, не просто разные, а прямо противоположные интересы!
Почему они прямо противоположны?
Без средств производства невозможно ничего произвести, никаких продуктов или товаров, а значит, невозможно и удовлетворить потребности людей. Сами по себе средства производства ничего производить не могут — все производят люди, которые на них работают. Буржуазия слишком малочисленна, чтобы работать на принадлежащих ей средствах производства. Да и не хочет она работать — она хочет жить за счет работы других. Поэтому она нанимает на работу пролетариев, не имеющих ничего, кроме своих рабочих рук (своей рабочей силы), и стремится платить им как можно меньшую заработную плату, чтобы получать огромную прибыль и жить припеваючи. Пролетариат, нанимаясь на работу к буржуазии, напротив, стремится продать свою рабочую силу как можно дороже, потому что других источников существования, кроме заработной платы, у него просто нет.
Вот эти принципиально разные стремления и есть экономические интересы общественных классов, буржуазии и пролетариата. Как видим, примирение их невозможно в принципе, потому что они противоречат друг другу — друг другу прямо противоположны, т.е. антагонистичны. Из этого прямо вытекает, что пока будут существовать буржуазия и пролетариат, между ними постоянно будет идти борьба за то, чей интерес возобладает. Такая борьба и есть борьба классов, т.е. классовая борьба.
Но капиталистическое общество не строго делится на 2 части — на буржуазию и пролетариат (рабочий класс). Это два основных класса капиталистического общества, но не единственных. Каждое конкретное капиталистическое общество может иметь свои особенности, находиться на том или ином этапе своего капиталистического развития. К примеру, в стране могут быть еще не совсем уничтожены остатки прежнего феодального способа производства (как в Российской Империи сто лет назад), а значит еще существовать классы феодального общества — помещики и крестьяне. Также в любом капиталистическом обществе всегда существует еще промежуточный между пролетариатом и буржуазией класс — мелкая буржуазия. Из мелкой буржуазии единицы, обогащаясь, переходят в класс средней и крупной буржуазии, а подавляющее большинство нищает, теряет свои средства производства и становится пролетариями (пролетаризируется). В то же время постоянно идет и обратный процесс, когда очарованная буржуазными сказками о возможности «работы на себя» в капиталистическом обществе некоторая, очень небольшая часть пролетариев пытается открыть «свое дело», т.е. подняться по социальной лестнице немного выше, надеясь таким способом вылезти из хронической нищеты. У подавляющего большинства из них это не получается, они разоряются крупным капиталом и вновь попадают в класс пролетариев. Движение это происходит постоянно, и такое неустойчивое экономическое положение мелкой буржуазии полностью отражается на ее сознании — она пуглива, шатка, неопределенна, все время пытается усидеть на двух стульях, договориться и с тем классом, и с этим — и с пролетариатом и с буржуазией, боится всех и ни в чем не уверена.
Политэкономически к классу мелкой буржуазии относятся либо индивидуальные товаропроизводители, имеющие собственные средства производства и работающие на них сами, либо владельцы средств производства, использующие наемный труд в небольших размерах.
Мелкая буржуазия — это и есть то, что называется мещанство (мещане) или обыватели. Отсюда выражение «омещанивание класса», если речь идет о рабочем классе социалистического общества (а именно этот класс и имелся в виду товарищем, задавшим вопрос), с научной точки зрения означает превращение рабочего класса в мелкую буржуазию. Однако ничего подобного в СССР до горбачевской Перестройки не было (до 1986 г.), и быть попросту не могло.
Почему не могло? А потому что для этого советский рабочий класс должен был стать не коллективным собственником всего народного достояния Советской страны, т.е. почти всех средств производства СССР, каким он являлся (общенародная собственность), а их частным собственником. («Почти» потому, что в СССР, кроме рабочего класса, существовал еще один общественный класс — колхозное крестьянство. Имущество колхозов не являлось общенародной собственностью, оно не принадлежало всем гражданам СССР, как, к примеру, земля, недра, водоемы, леса, вся промышленность и частично сельское хозяйство в виде государственных предприятий (совхозы, агропромышленные объединения и т.п.) Имущество колхозов (мелкий сельскохозяйственный инвентарь, скот, семена, а позднее, после ликвидации МТС во времена Хрущева — колхозная сельхозтехника) было коллективной собственностью членов колхоза.) То есть для того, чтобы советский рабочий класс превратился в мелкую буржуазию, все общенародные средства производства в СССР должны были быть сначала разделены на множество частей и присвоены отдельными частными лицами (индивидуальная частная собственность) или группами лиц (групповая частная собственность). Однако это было сделано только в Перестройку — тогда шел вполне сознательный и целенаправленный процесс уничтожения в стране общенародной собственности, и шел он именно потому, что «родить капиталистов» в условиях общенародной собственности у контрреволюционеров не получилось! А до Перестройки, начиная с завершения коллективизации, никаких частных собственников в СССР практически не существовало. А значит говорить о мещанстве (мелкой буржуазии) — индивидуальном товаропроизводителе и тем более товаропроизводителе, использующем наемный труд, нет никаких оснований.
Нам могут сказать, а как же дачные участки, ведь именно там рабочие «омещанивались», становились частными собственниками? Нам приходилось слышать такие аргументы, причем не только и не столько от левых, сколько еще в Перестройку от тех советских граждан, которые очень стремились стать капиталистами — от либералов и демократов, которые тогда не сходили с экранов советских телевизоров. Но их понять можно — они искали любые предлоги, любое прикрытие для своей подлой цели и потому пытались все время выдавать желаемое за действительное.
На самом же деле рабочий или служащий в СССР, имеющий свой дачный участок и выращивающий на нем овощи-фрукты для своего собственного стола, никак не мог быть мелкой буржуазией.
Во-первых, это не было его основным источником существования — все граждане СССР работали на государственных или колхозно-кооперативных предприятиях, и основной доход получали именно там, да еще от советского государства через фонды общественного потребления. (ФОП — это своего рода общая касса всех советских трудящихся, которая потом и расходовалась ими на них же самих — на бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, организацию спортивных учреждений для трудящихся, на санатории и профилактории, и т.п. Все это дело очень дорогое, тем более, когда речь идет о том, чтобы обеспечить всех, да еще по потребностям. И потому ничего подобного никогда не будет у трудящихся при капитализме.)
Во-вторых, этот рабочий или служащий не был товаропроизводителем, потому что производил он продукт для себя, для собственного потребления, а не на продажу, не на рынок.
В третьих, земля — основное и главное средство производства в сельском хозяйстве, его частной собственностью не являлась, она была и оставалась общенародной собственностью и принадлежала этому рабочему наравне со всеми остальными гражданами СССР.
И в четвертых, он не использовал никакого наемного труда — его в Советском Союзе до Перестройки тоже не существовало. В СССР не имелось людей, лишенных средств производства, а значит, у советских граждан не было никакой необходимости идти на рынок продавать свою рабочую силу, поскольку свою способность к труду они применяли на принадлежащих им самим заводах и фабриках, совхозах\колхозах и электростанциях, производя такую продукцию, какая им была нужна.
Никаких экономических оснований определять этого рабочего или служащего как мелкую буржуазию нет! Мало того, по тем же самым причинам нельзя считать мелкой буржуазией и колхозников, которые выращивали на своем подворье что-либо на продажу — три из четырех указанных выше условий сохраняют свою силу, не позволяя советским трудящимся «обуржуазиться».
Потому говорить об «омещанивании» советского рабочего класса, если и можно, то никак не в политэкономическом смысле, а только лишь в смысле его сознания, на которое оказывали влияние контрреволюционные идеи правотроцкистов, сумевших забраться после смерти Сталина на самый верх главной идеологической и руководящей силы советского общества — его коммунистической партии. Ловко проведенная подмена марксизма-ленинизма ревизионизмом не замедлила сказаться на мировоззрении советского рабочего класса — из материалистического оно становилось все более идеалистическим, что не позволяло рабочим правильно понимать существующую реальность и полностью обезоруживало их перед лицом безжалостного классового врага извне и его агентов внутри страны, которые не преминули этим воспользоваться.
Из всего сказанного прямо вытекает и ответ на вторую часть вопроса, который был задан нам товарищем — может ли социализм родить капитализм. Теперь, как нам кажется, он вполне очевиден — действительно, не может. Для капитализма нужна частная собственность на средства производства и наемный труд, без них он существовать в принципе не может (как и без товарного производства). А их середины 30-х гг., когда был уничтожен последний эксплуататорский класс — кулачество, и до середины 80-х гг. в СССР не существовало. В Советском Союзе были только две формы собственности на средства производства и обе — социалистические. Это общенародная собственность, доминирующая, которой управляло Советское государство от имени всего советского народа, и колхозно-кооперативная собственность, принадлежащая членам колхоза или кооператива.
Людей, лишенных средств производства, в СССР не было. Ни единого! А значит, не было в стране нищих и голодных, не было бездомных и безработных, не было эксплуатируемых и эксплуататоров. Вот поэтому каждый советский гражданин мог учиться и работать, где пожелает, мог обеспечить себя всем необходимым, мог развивать все свои физические и духовные способности, спокойно растить детей и не бояться за родителей. Он был уверен в своем завтрашнем дне, потому что сам определял свою судьбу, имея в своих руках политическую власть и собственность.
Л.Сокольский
https://work-way.com/blog/2016/07/24/mozhet-li-sotsializm-rodit-kapitalizm/
