Империалистическая война в Европе резко ухудшила положение рабочего класса. Уже в период ее подготовки буржуазия воюющих стран стремилась к закрепощению рабочего класса. Тяжелое бремя ее было возложено на трудящиеся массы и в первую очередь на рабочий класс. Во Франции еще до войны правительство Даладье повело атаку на социальные завоевания рабочих. Чрезвычайными декретами было удлинено рабочее время, рабочая неделя доведена до 60 часов и выше, снижена зарплата за сверхурочные работы. Был отменен воскресный отдых на военных предприятиях, отменены коллективные договоры и т. д. Основным препятствием к наступлению на рабочий класс была компартия, тесно связанная с массами. Поэтому правительство Даладье, при поддержке социалистов, запретило «Юманите», распустило компартию, предало парламентскую фракцию суду военного трибунала и арестовало тысячи коммунистических советников муниципалитетов, революционно настроенных рабочих. Лейбористские лидеры в Англии поспешили подписать с правительством соглашение о «социальном мире», дали согласие на образование паритетных комиссий для улаживания конфликтов. При их помощи рабочий день доведен до 12—14 часов. Все настойчивее добиваются реакционные круги роспуска компартии и ареста ее вождей. В США, несмотря на военный подъем в промышленности, число безработных возросло с 1937 г. по 1939 г. с 7 до 9,3 млн. чел. Введенное частичное чрезвычайное положение в основном направлено против демократических завоеваний рабочего класса.
Во всех воюющих странах и в некоторых нейтральных введены увеличение налогов, ограничения в потреблении хлеба, мяса, сахара и т. п., падающие в первую очередь на трудящихся. Условия «организованного голода» и «военной каторги», о которых говорил Ленин применительно к первой мировой империалистической войне, полностью развернувшиеся лишь на 2—3-й год ее, во второй империалистической войне сказались с первого же дня ее возникновения. Однако борьба рабочего класса протекает сейчас в других условиях. Репрессии, проведенные правительствами воюющих стран, ускоряют процесс прояснения классового сознания рабочих масс. Растущая дороговизна, уничтожение всех завоеваний рабочего класса усиливают его недовольство. Несмотря на законы военного времени с первого же дня войны сознательные слои рабочего класса выступили против нее. Предательство лидеров 2-го Интернационала не обезглавило рабочее движение. Во главе его стоят компартии, объединенные Коммунистическим Интернационалом. Они с честью выдержали первые испытания войны, они одни говорят рабочим массам об ее империалистическом характере, ведут борьбу против наступления реакции и капитала. Во время второй империалистической войны, как и после поражения Франции в 1940 г., коммунистическая партия, загнанная в подполье, продолжает свою работу. В рабочую печать сквозь рогатки цензуры проникают сведения о массовых итальянских забастовках на военных заводах, об активных выступлениях рабочих. В Англии о недовольстве рабочих говорят многочисленные резолюции лейбористских профсоюзных и кооперативных организаций против политики «социального мира», против войны. Национально-освободительная война 450-миллионного китайского народа против японского империализма, вторгшегося в Китай, поднимает сознательность и организованность многомиллионных масс на более высокую ступень, сплачивает десятки миллионов трудящихся в общенациональный, антияпонский, антиимпериалистический фронт. Развертывается и в Индии широкое массовое движение против второй империалистической войны, против английского империализма. Накануне и в начале первой мировой империалистической войны такого движения трудящихся масс в колониальных странах не существовало. Вторая империалистическая война, развернувшаяся в условиях общего кризиса капитализма, обнаружила всю силу империалистических противоречий, всю силу загнивания капитализма; отсюда и нарастание классовых противоречий, несмотря на белый террор, в условиях которого борется рабочий класс.
Советский Союз, крепящий мощь социалистического государства, показывающий пример рабочим и трудящимся всего мира, служит знаменем борьбы пролетариата всего мира. Международный пролетариат, руководимый коммунистическим Интернационалом, идет навстречу битвам, вооруженный всепобеждающим учением Маркса—Энгельса—Ленина—Сталина. В этом залог победы пролетариата во всем мире. Г. Толмачев.
VI. Рабочий класс России и СССР.
Рабочий класс России и СССР, являясь частью мирового рабочего класса, прошел общий для пролетариата всего мира путь исторического развития. В дореволюционной России рабочий класс (как и пролетариат вообще), будучи лишен орудий и средств производства, вынужден был продавать свою рабочую силу и служить источником обогащения буржуазии; он страдал от кризисов, безработицы и нищеты.
Рабочий класс царской России находился в условиях особенно жестокой эксплуатации, варварского угнетения и полного политического бесправия под гнетом военно-феодального империализма. В конце 19—начале 20 вв., когда царская Россия стала узловым пунктом всех противоречий империализма, русский рабочий класс стал в авангарде революционной борьбы всемирного пролетариата.
Руководимый своим передовым отрядом — великой партией Ленина—Сталина, —рабочий класс России возглавил трудящиеся и эксплуатируемые массы и в короткий исторический срок совершил три революции. Он первый сверг капиталистический строй, установил свою диктатуру, построил социализм и открыл новую эру человеческой истории — эру социалистических революций, эру освобождения трудящихся всех стран.
Великая Октябрьская социалистическая революция и победа социализма в СССР привели к коренному изменению самого рабочего класса. Являясь руководящей силой социалистического государства, в условиях утвердившейся социалистической собственности на средства производства в СССР, советский рабочий класс не знает эксплуатации, безработицы, нищеты и бесправия и под руководством партии Ленина—Сталина уверенно борется за полную победу коммунизма.
Возникновение рабочего класса в России. В 17 в. в Московском государстве возникают первые мануфактуры в виде предприятий горной и заводской промышленности (заводы Олонецкие, Тульские, Уральские, Каширские и др.). На них эксплуатируют крепостной и наемный труд, и наемные рабочие, опутанные густой сетью феодальных отношений, по своему положению почти не отличаются от крепостных.
При Петре I насчитывалось уже 233 (казенных и частных) фабрики и завода, на которых занято было значительное число рабочих. Крупную роль в хозяйственной жизни страны начал играть Урал, ставший основным промышленным центром России того времени. Некоторые фабрики и заводы 18 в. являлись довольно значительными. Так, в Москве на парусной фабрике работало около 1 тыс. человек, на многих заводах Урала работало от 500 чел. до 3 тыс. человек на каждом (полной статистической сводки численности рабочих этого периода не имеется). Это не были еще рабочие в присущем эпохе капитализма смысле. Почти все т. н. рабочие являлись органической частью крепостного крестьянства, т. к. были приписными крестьянами, т. е. крепостными, не освобожденными от других, ранее выполнявшихся ими повинностей: менялось только место эксплуатации, существо феодальной эксплуатации оставалось прежним. Вольнонаемный труд в это время используется в незначительных размерах, рамки же подневольного труда непрерывно расширяются.
В начале 50-х гг. 18 в. в России насчитывалось около 1 тыс. фабрик и заводов. К концу 18 в. (в 1796 г.) в России было уже свыше 3 тыс. фабрик и заводов (полных данных о численности рабочих за это время не имеется).
Условия труда «людей работных» в 18 в. были чрезвычайно тяжелыми. Продолжительность рабочего дня колебалась от 12 до 18 часов. Штрафы составляли обычное явление, взимание их производилось по произволу хозяина и мастеров. Царил жестокий произвол в обращении с рабочими. Рабочие жили в смрадных избах и землянках: отдельных жилых помещений не имели совсем (спали вповалку в рабочем помещении, здесь же у станков). Сами фабричные помещения походили на тюрьмы, в них не хватало ни света, ни воздуха. Труд рабочих на предприятиях в значительной своей части носил сезонный характер, особенно это относится к вольнонаемным рабочим, вербовавшимся отчасти из оброчного крестьянства. Заработная плата рабочих была крайне низкой и ее не хватало для восстановления затраченной силы. Так, на Большой Ярославской мануфактуре рабочие получали от 8 до 14 коп., а дети —от 3 до 5 коп. в день. Заработная плата приписных крестьян в основном шла на уплату падавших на крестьян податей.
На рост эксплуатации в промышленности массы крепостного крестьянства отвечали непрерывными волнениями, протестами или возмущениями, зверски подавляемыми при помощи военной силы. Так, в 1715 г. присланной ротой солдат были «усмирены» крестьяне Рабольского погоста, приписанные к Олонецким заводам, отказавшиеся идти на работы. В середине 18 в. насчитывалось до 50 тыс. приписных крестьян на Урале, охваченных волнениями. Наряду с возмущениями приписных крестьян, протестовавших против заводской работы, отмечаются случаи волнений на почве протеста против снижения заработной платы (забастовка рабочих Московской суконной мануфактуры с 22/III по 14/V 1737 г.), ухудшения условий труда, снижения расценок и неправильных вычетов из заработной платы (волнения на Казанской суконной мануфактуре в 1737 г.).
Волнения особенно усиливаются во второй половине 18 в. В 1762 г. снова выступают мастеровые, рабочие и «солдатские дети» на Московской суконной мануфактуре, в 1767 г. происходит волнение рабочих на заводе купца Походяшина; в 1769 г. восстает около 9.000 крестьян, приписанных к Олонецким казенным заводам (последнее волнение длилось до 1771 г.). Неуклонно нарастая, волнения рабочих крепостной России сливаются с начавшимся в 1773 г. крестьянским восстанием под предводительством Пугачева. С октября 1773 г. до мая 1774 г. восстает всего свыше 50 заводов (см. Пугачев).
Первая половина 19 в. характеризуется развитием в крепостной России промышленно-капиталистических отношений и разложением крепостного хозяйства. Наблюдается рост вольнонаемного труда в промышленном производстве. С 173 тыс. в 1815 г. численность рабочих в 1832 г. поднялась до 272 тыс. и до 549 тыс. в 1858 г. Из 95.202 рабочих, числившихся в 1804 г. на 2.423 фабриках, 45.625 человек были уже вольнонаемными. Новая хлопчатобумажная промышленность начинает свое развитие на буржуазных основах. С применением машин фабриканты начинают осознавать невыгодность малопроизводительного крепостного труда. За период с 1804 по 1852 гг. общее число рабочих возросло в 4 раза, применение же вольнонаемного труда увеличилось в 7 раз (в 1852 г. насчитывалось 470.914 рабочих, среди них вольнонаемных — 308.600 чел.).
Под напором нарождающихся буржуазно-промышленных отношений правительство еще до реформы 1861 г. вынуждено было пойти по пути ограничения применения крепостного труда в промышленности. В 1807 г. массовая приписка крестьян к горным заводам заменяется установлением института т. н. непременных работников, которые должны были набираться из крепостных крестьян по 58 человек на каждую тысячу душ, благодаря чему общее число прикрепленных к заводам должно было сократиться. 24/ХII 1824 г. подтверждено было распоряжение о запрещении использовать приписных крестьян помимо фабричных работ. В 1835 г. владельцам поссессионных фабрик было разрешено отпускать приписанных и покупных на поссессионном праве к фабрикам мастеровых, рабочих и крестьян по паспортам. Закон от 24/V 1835 г. делал важную уступку нарождавшейся буржуазии: он давал право предпринимателям задерживать нанявшегося на предприятие оброчного крестьянина до конца договорного срока (независимо от требования обратного возвращения со стороны помещика). Закон этот, однако, не ограждал прав рабочих. Их капиталист мог выбросить в любое время. Наконец, 18/VI 1840 г. был издан закон, предоставивший фабрикантам право освобождать приписанных или купленных к фабрикам крестьян и переходить к вольнонаемному труду (тогда же он был применен на 42 предприятиях с 15 тыс. рабочих).
Процессу развития промышленности в 1-й половине 19 в. сопутствует напряженная борьба рабочих против неслыханного угнетения. Наиболее значительные волнения рабочих происходили на уральских заводах Расторгуева (1822 г.), среди казанских суконщиков (в 1796, 1798, 1800 и в 1817 гг.) и др. Для борьбы против стачек правительство издает закон (1845 г.), по которому рабочие в случае неповиновения владельцу или управляющему предприятием, «оказанного целой артелью или толпой» (т. е. за участие в стачках), подвергались следующим наказаниям: «зачинщики» — аресту от 3 недель до 3 месяцев, рядовые участники — от 7 дней до 3 недель. Выступления рабочих в 18 в. и первой половине 19 в. были неорганизованными, представляли собой еще стихийные бунты, но в совокупности с крестьянским движением они сыграли значительную роль в ускорении ликвидации крепостного права в России.
Пролетариат России при капитализме. Реформа 1861 г. дала сильный толчок развитию капитализма в России. Подъем промышленного развития с конца 60-х гг. оказался возможным только на базе внедрения машин в производство. С 1877 г. по 1893 г. в одном только горном производстве число паровых машин увеличилось с 895 до 2.853. Машина потребовала кадров квалифицированных рабочих, оторванных от крестьянского хозяйства. Создается потомственный пролетариат, растет общая мощь армии промышленного пролетариата. «За 25 лет, с 1865 по 1890 год, количество рабочих на одних только крупных фабриках, заводах и железных дорогах увеличилось с 706 т. до 1.433 тысяч, то-есть более чем вдвое… К концу 90-х годов количество рабочих на крупных фабриках и заводах, в горной промышленности, на железных дорогах только по 50 губерниям Европейской России выросло до 2.207 тысяч, а по всей России — до 2.792 тысяч» [История ВКП (б). Под ред. Комиссии ЦК ВКП (б), 1938, стр. 6—7].
По концентрации рабочего класса Россия к концу 19 в. занимала первое место в мире, однако по техническому оснащению предприятий — одно из последних. Кузницей потомственного пролетариата явилось механическое производство. Рабочий класс России сосредоточивался в промышленно наиболее развитых центрах страны — в Донбассе, на Урале и в Баку. На предприятиях с ручным производством сезонных рабочих было до 70—75%; на предприятиях жe с механическим производством их было только от 2 до 13% всех рабочих.
Отсталый политический строй и крепостнические пережитки в деревне определяли систему беспощадной эксплуатации рабочего класса. После реформы продолжают широко практиковаться самые кабальные условия найма рабочей силы на предприятиях (через специальных агентов, «артели» и т. п.). В ход пускались подкуп, подпаивание и закабалявшие рабочих задатки и займы. Поступая на фабрику или завод, рабочие попадали в полную и безраздельную зависимость от предпринимателя. В расчетные книжки вписывались правила, ограничивающие право рабочих уйти с предприятия по своему желанию, хозяин же мог выбросить на улицу рабочего в любое время и по всякому поводу.
Система капиталистического гнета и эксплуатации, переплетавшаяся с крепостническими пережитками, усугублялась полицейско-бюрократическим гнетом самодержавия. Рабочие страдали от разнообразных и многочисленных штрафов, которые налагались по произволу фабричной администрации. Штрафы отнимали от 5 до 40% общего заработка рабочих. При общем росте дороговизны в пореформенное время заработная плата рабочего, и без того крайне низкая, снижалась еще благодаря широкому применению системы принудительного забора из хозяйских лавок, где продукты отпускались менее доброкачественные и по более высоким ценам, чем на рынке. В отношении сроков выплаты заработка рабочих царил также полный произвол: в одних предприятиях заработок выплачивали 8 раз в году, в других 6 или 4 и того реже. Жилищные условия рабочих были крайне тяжелыми. Рабочие жили в фабричных казармах (общих спальнях или каморочных домах, разбитых на комнаты-клетки и занимаемых несколькими семействами). В тесноте, грязи и духоте (вентиляция, водопровод и благоустроенные уборные отсутствовали в рабочих жилищах) сдали вповалку взрослые, дети, холостые и семейные.
Рабочий день, определявшийся исключительно произволом фабрикантов и заводчиков, составлял в среднем 12—14 часов, но во многих предприятиях фактически достигал 16—18 часов. Все более и более широкое применение получал детский труд. Согласно данным переписи 1869 г., на предприятиях Петербургской губернии из 139.230 чел. около 10% (13.387 чел.) составляли дети и подростки 10—15 лет и почти 15% (19.694 чел.) — подростки от 16 до 18 лет. В Московской губернии труд детей и подростков применялся еще более широко: в 1871 г. в числе 188.853 рабочих насчитывалось до 15% (29.144 чел.) детей и подростков. В 80-е гг. процент детей и подростков, занятых на фабриках и заводах, поднялся еще выше. Дети работали наравне со взрослыми по 12—14 и более часов. Труд их особенно широко использовали на текстильных и табачных фабриках. Непрерывно возрастал также и женский труд. Зарплата женщин и детей была значительно ниже зарплаты мужчин. Так, в Москве зарплата женщин составляла 73% зарплаты мужчин, детей — 33,6%, Подростков — 46%.
Наряду с количественным ростом пролетариата в пореформенный период непрерывно происходило его качественное изменение. Рабочие, впервые вовлеченные в условия капиталистической эксплуатации, представляли вначале распыленную и разъединенную конкуренцией массу, способную лишь на стихийный и неорганизованный протест. Но по мере того, как росла борьба рабочих масс в одних случаях за сохранение, в других случаях — за улучшение необходимого жизненного уровня, пролетариат становился все более сплоченным классом, стремящимся к объединенному протесту против эксплуатации капитала. В процессе развертывающейся борьбы он неуклонно шел к скорейшему превращению из «класса в себе» в «класс для себя».
С точки зрения наиболее активного воздействия на развитие классового самосознания пролетариата огромная роль принадлежала стачке. Применительно к первым этапам борьбы российского пролетариата Ленин говорил: «И примитивные бунты выражали уже собой некоторое пробуждение сознательности», но «если бунты были восстанием просто угнетенных людей, то систематические стачки выражали уже собой зачатки классовой борьбы, но именно только зачатки» (Ленин, Соч., т. IV, стр. 384). За годы с 1860 по 1869 было до 75 стачек и волнений рабочих. Стачки происходили преимущественно среди горнозаводских рабочих, а также среди рабочих, занятых на строительстве первых железных дорог и каналов. Стремясь выразить свое возмущение и протест против эксплуатации, рабочие ломали машины, поджигали и громили фабричные здания, убегали с предприятий, стихийно бунтовали и посылали ходоков к властям с просьбами облегчить их положение. В 1869 г. рабочие добились издания закона, вводившего для горнозаводских рабочих расчетные книжки и запрещавшего женщинам-горнячкам ночную и подземную работу на рудниках. Среди стачек 70-х гг. наиболее значительными были стачки на Невской бумагопрядильне (в 1870 г.), на Кренгольмской мануфактуре в Нарве (1872 г.), стачки на Новой бумагопрядильне (1878—79 гг.). Эти стачки носили в основном оборонительный характер. Они были вызваны понижением заработной платы рабочих. Основную массу стачечников в 70-е гг. составляли текстильщики (44,78% всех участников и 40,74% всех стачек), затем металлисты (39% участников и 22,84% стачек) и железнодорожники (8,74% стачек).
В 70-е гг. пролетариат сделал первые шаги по пути создания своих самостоятельных революционных организаций. Первые попытки организации рабочих выразились в создании в 70-х гг. Южного и Северного союзов рабочих, объединивших в своих рядах значительное число передовых рабочих. Эти союзы ставили перед собой резко выраженные политические задачи. «Еще „Северно-Русский Рабочий Союз“… и „Южно-Русский Рабочий Союз“… выставили в своей программе требование политической свободы» (Ленин, Соч., т. II, стр. 482—483). В развитии рабочего движения эти первые рабочие организации представляли значительный шаг вперед, в их программах сказалось известное влияние марксистских социал-демократических партий Европы и 1-го Интернационала.
80-е гг. явились новым этапом борьбы пролетариата. В условиях промышленного застоя 1880—87 гг. предприниматели всячески стремились переложить тяготы кризиса на плечи рабочих. Падение заработков, чудовищная эксплуатация и невыносимый политический гнет вызывают в 80-х гг. новую волну стачечного движения. С 1883 г. до 1894 г. бастовало около 230 тысяч рабочих. Наиболее значительной по своей организованности и сплоченности была Морозовская стачка (см.), имевшая большое значение в истории революционного движения.
Под давлением растущего массового рабочего движения правительство вынуждено было стать на путь рабочего законодательства. 1/VI 1882 г. был издан закон «о малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах». По этому закону была запрещена работа детей моложе 12 лет (но министр финансов в течение двух лет со дня издания закона имел право допускать на работу детей от 10 лет) и ночная работа для 12—14-летних (но министр финансов в течение тех же 2 лет мог ночную работу разрешать). Рабочий день детей от 12 до 15 лет ограничивался 8 часами, причем дети должны были работать не более 4 часов сряду. Детям, не окончившим одноклассной начальной школы, фабриканты «обязаны» были предоставить возможность учиться в школе. Закон 1/VI 1882 г. вошел в силу с 1/V 1884 г., причем было отменено обязательное обучение малолетних рабочих и предпринимателям было дано право заставлять детей работать 6 часов подряд.
После Морозовской стачки правительство оказалось вынужденным 3/VI 1886 г. издать первый в России закон, известным образом регулировавший договор о найме. Закон 1886 г. устанавливал порядок найма рабочих и расторжения договора найма и ввел обязательную выдачу рабочим расчетных книжек. По закону 3/VI 1886 г. предприниматели были обязаны выдавать зарплату в определенные сроки (не реже одного раза в месяц). Запрещалась расплата талонами, хлебом и другими товарами; запрещалось делать вычеты на уплату долгов рабочих и брать проценты за выданные им авансом деньги; запрещалось брать плату с рабочих за освещение мастерских и пользование при работе орудиями производства. Вычеты за квартиру, столовую, баню и т. п. могли делаться только по утвержденной фабричным инспектором таксе. Закон ввел ограничения во взимании штрафов. Устанавливался особый штрафной капитал, который мог идти только «на нужды самих рабочих». Однако закон предоставлял фабриканту ряд лазеек. Если предпринимателю запрещалось обращать штрафной капитал в свою пользу, то все жe последний оставался в руках фабриканта, «от которого рабочий должен просить свои деньги как подачку» (Ленин, Соч., т. II, стр. 144). Хотя в законе указывался ряд пунктов, по которым рабочий и предприниматель могли до срока нарушить договор, но эти пункты были сформулированы таким образом, что оставляли полный простор фабриканту для расправы с рабочим. Вместе с тем закон 3/VI 1886 г. ввел усиленные наказания рабочих за участие в стачке. «Подстрекатели» подвергались тюремному заключению на срок от 4 до 8 месяцев, а рядовые стачечники — от 2 до 4 месяцев. Еще более суровые наказания предусматривались законом в тех случаях, когда во время стачки разрушалось какое-либо заводское имущество или имело место принуждение к стачке не желавших участвовать в ней рабочих.
Надзор за выполнением закона был возложен на фабричную инспекцию и на специально созданные в наиболее промышленных районах фабричные присутствия. Фабричная инспекция в дальнейшем все более и более ставилась в подчинение министерству внутренних дел и обязана была выполнять ряд полицейских по существу функций. Ленин, характеризуя закон 1886 г. , указывал: «как несправедлив к рабочим новый закон, как малы уступки рабочим…, как оставлены были повсюду лазейки фабрикантам, желающим нарушить закон, как в их интересах составлены правила о пособиях, присоединяющие к произволу хозяев произвол чиновников» (Ленин, Сочинения, т. I, стр. 396).
Законы 80-х гг., несколько ограничивавшие произвол фабрикантов, вызывали отпор с их стороны; по «ходатайствам» московских фабрикантов 24/IV 1890 г. был издан закон, заменивший законы 1/VI 1882 г. и 3/VI 1886 г. о рабочем дне детей, подростков, женщин. По закону 24/IV 1890 г. детям 12—15 лет, при 9-часовой двухсменной работе взрослых, разрешалось работать по 9 часов в сутки, 41/2 часа сряду; разрешалось также работать 6 часов сряду днем, а в стеклянном производстве — и ночью. С разрешения фабричного инспектора фабриканты получили права заставлять детей работать в праздники, а с разрешения фабричных присутствий (а где их нет — губернаторов) допускалось ставить на ночные работы женщин и подростков 15—17 лет. Министр финансов по согласованию с министром внутренних дел мог разрешать фабричные работы детям от 10 до 12 лет. Таким образом, закон 24/IV 1890 г. ставил женщин и детей в гораздо худшее положение, чем отмененные им законы 1882 и 1886 гг. Все эти вышеуказанные законы издавались только для фабричных рабочих и стали распространяться на горных и горнозаводских рабочих лишь с 1892 г.
Растущее массовое рабочее движение в России и опыт западно-европейского рабочего движения поставили на очередь задачу приобщения российского пролетариата к марксизму — революционной идеологии международного пролетариата. Народники (см. Народничество) мешали этому. «Народники отвлекали внимание трудящихся от борьбы с классом угнетателей бесполезными для революции убийствами отдельных представителей этого класса. Они тормозили развитие революционной инициативы и активности рабочего класса и крестьянства.
Народники мешали рабочему классу понять его руководящую роль в революции и задерживали создание самостоятельной партии рабочего класса» [История ВКП (б). Под ред. Комиссии ЦК ВКП (б), 1938, стр. 13].
Плеханов и его группа «Освобождение труда», являвшаяся первой марксистской организацией в России, нанесли решающий удар народничеству и много сделали для пропаганды марксизма в России. Однако завершить разгром народничества и соединить марксизм с рабочим движением Плеханову и группе «Освобождение труда» не удалось. Это выпало на долю Ленина, ставшего с 90-х гг. вождем русского пролетариата и его марксистской партии, вождем трудящихся и угнетенных всего мира.
90-е гг. явились важнейшим этапом в развитии промышленного капитализма и рабочего класса в России. По мере развития промышленности в национальных окраинах России, особенно на Украине и в Закавказье, идет интенсивный процесс формирования пролетарских кадров из местного национального и пришлого русского, татарского и другого населения — выходцев из разоряющейся и расслаивающейся деревни и из городской бедноты. За десятилетие 1887—97 гг. общее число рабочих на фабриках и заводах России увеличивается с 1.318 тыс. до 2.098 тыс. На наиболее крупных предприятиях (с числом рабочих 500 и более) уже концентрируется до 50% рабочих. В 90-х гг. 19 в. в России сложился «современный промышленный пролетариат, в корне отличавшийся от рабочих фабрик крепостного периода и рабочих мелкой, кустарной и всякой иной промышленности, как своей сплоченностью на больших капиталистических предприятиях, так и своими боевыми революционными качествами» (там же, стр. 7).
Рост капиталистического землевладения после реформы 1861 г. и расслоение крестьянства обусловили создание огромной армии с.-х. рабочих. По подсчетам Ленина, в конце 19 и в начале 20 вв. в России было 3—31/2 млн. с.-х. рабочих (см. Ленин, Соч., т. XII, стр. 255—256 и т. XVII, стр. 294). Положение этой части рабочего класса было наиболее тяжелым. Над сельско-хозяйственными рабочими России в большей степени, чем над промышленными рабочими, довлели остатки крепостничества (отработки, кабальная аренда и т. п.). Годовой заработок с.-х. рабочих мужчин составлял 143 р. 50 к. Еще меньше была оплата женщин и детей, труд которых также широко применялся в капиталистическом сельском хозяйстве России. Продолжительность рабочего дня для с.-х. рабочих в конце 19 в. составляла 121/2— 15 часов.
Стачечное движение пролетариата начинает все более нарастать с середины 90-х годов. За 1895—98 гг. бастовало 221.240 рабочих, т. е. почти столько, сколько за 11 лет, с 1883 по 1894 г. Наиболее значительной была стачка 30 тыс. текстильщиков в Петербурге (1896 г.), протекавшая под непосредственным руководством основанного Лениным «Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса». Причиной стачек в Петербурге явились низкая заработная плата и непомерно длинный рабочий день, поводом послужило нежелание предпринимателей уплатить рабочим за коронационные дни.
(продолжение следует)
