В Йошкар-Оле 4 апреля в реанимации детской республиканской больницы скончалась 8-летняя девочка из Оршанки Марина Рябинина. Ее отец Алексей Рябинин привез ее на своей машине, так как машин скорой помощи в поселке не оказалось. До этого мужчина, по его словам, целый день ходил по Оршанской ЦРБ от одного врача к другому, но так и не выяснил, чем болен ребенок. В смерти дочери он винит врачей больницы. Подробнее о случившемся со слов Алексея Рябинина — в материале корреспондента «7x7».
3 апреля, ночь.
Около 23:00 Марина пожаловалась на боли в руках, ногах, животе и голове. Сначала отец отпаивал ее водой, девочку рвало. В половине третьего ночи поставил обезболивающую свечу, но это не помогло. Тогда отец вызвал скорую помощь. Два фельдшера осмотрели девочке горло, поставили градусник и сказали, что помочь ничем не могут. Алексей настоял на обезболивающем уколе, и фельдшеры вкололи «Супрастин» и что-то противорвотное. Перед уходом посоветовали утром обратиться к педиатру.
4 апреля, утро.
Марина проспала недолго, в 6 часов утра проснулась от того, что ей было жарко. У нее была температура 37º. После жаропонижающего девочка поспала до 8 часов утра, но проснулась с той же температурой. Алексей повез дочь в Оршанскую ЦРБ.
В больнице.
В половине девятого прибыли в больницу. Женщина в регистратуре нашла карточку Марины и предложила ждать педиатра, на что отец сказал, что не может ждать, и спросил, можно ли обратиться в приемный покой. Женщина ответила утвердительно.
Медсестра в приемном покое отправила девочку на анализы крови и мочи, а затем с результатами к педиатру Татьяне Бочаровой. Результаты анализов пришли через 40 минут.
«Подойдите позже»
Педиатр увидела, что ребенок лежит на кушетке без сил, и отправила его к хирургу Геннадию Токареву. Отец попросил выписать ему направление в Йошкар-Олу.
«Она ответила, что это не к ней, что в городе нас никто не ждет и не примет. Хирург осмотрит и решит, что с нами делать», — рассказал Алексей.
Марина чувствовала себя уже очень плохо. Хирург осмотрел ее и сказал, что аппендицита нет, предположил вирус и отправил к лору Елене Ореховой. После ее осмотра нужно было вернуться к хирургу. Лор выписала спрей для горла и капли для носа.
Затем хирург, посмотрев на анализы, сказал, что это общий анализ крови, а нужен биохимический. Он сообщил это медсестре в приемном покое и попросил вколоть «Ношпу» и поставить клизму.
В 10:30 отец с дочерью вернулись в приемный покой и прошли процедуры, о которых говорил хирург. Результаты анализов были готовы в 11:40. Медсестра сказала, что они очень плохие, и позвонила хирургу, попросив его прийти в приемный покой. Хирург сказал оставить девочку под капельницей, а отца направить к нему с анализами. Посмотрев их, отправил Алексея к педиатру. Бочарова, по словам отца, взглянула на анализы и сказала подойти позже, сославшись на занятость.
«Я спросил, уйдет ли она на обед, — говорит Алексей. — Она ответила, что уйдет, и отправила меня к ребенку в приемный покой».
Там медсестры поставили Марине капельницу, а отца послали обратно к педиатру за направлением в детскую республиканскую больницу в Йошкар-Оле.
Через 10 минут Алексей получил прививочный лист и направление на госпитализацию в детскую республиканскую больницу. Было 12:10.
Машин нет.
Марина лежала без сил в приемном покое. Отцу сообщили, что машин скорой помощи нет. Алексей сказал медсестрам, что отвезет дочь на своей машине. Девочка в это время плакала, ее тошнило.
Через несколько минут, когда рвота прошла, отец отнес Марину в машину и повез в Йошкар-Олу, по пути быстро заехав домой за вещами. В дороге девочка спала.
В приемном покое детской республиканской больницы Алексею сказали, что он подъехал не туда, нужно подойти со стороны главного входа. Он сел в машину и увидел, что девочка уже не дышит. Отец отнес ее в приемный покой и стал кричать, чтобы кто-то помог. Подбежавшие сотрудники больницы положили Марину на кушетку и начали делать искусственное дыхание с массажем сердца. Потом девочку увезли в реанимацию. Там она скончалась.
«Я не могу этого понять»
Алексей Рябинин о врачах Оршанской больницы:
— Сейчас будет много вопросов о причинах смерти моей дочери. Я удивлен, как можно говорить о правильности диагностирования, если моей дочери за целые сутки ни разу не измерили давление, а из всех анализов были взяты только общий и биохимический анализ крови. Если бы я разговаривал с соседями по кухне, я бы понял их высказывания, когда заболела дочка, что ничего страшного нет, а я просто взбалмошный отец. Но когда все это выслушиваешь от профессиональных медицинских работников, к которым я обратился за помощью… В течение всего дня они гоняли меня от одного врача к другому, а в итоге, находясь в полной уверенности, что в городе нас не примут (о чем говорили сами), выпнули меня на улицу с умирающей дочерью на руках. Мы имеем дело с людьми в белых халатах, которые своим бездушием совершают преступление и перед богом, и перед людьми. Я мог бы понять, если бы Мариночке поставили неправильный диагноз — все мы люди, но хотя бы делали что-то для того, чтобы спасти ей жизнь, я бы это понял. Но когда бездушные врачи просто выгоняют на улицу, даже не пытаясь ничего сделать, этого я понять не могу.
Уголовное дело.
Алексей Рябинин написал заявление прокурору, главному следователю и министру внутренних дел Марий Эл, в котором он попросил привлечь к уголовной ответственности медработников Оршанской Центральной районной больницы и бригады скорой помощи по части 2 статьи 293 («Халатность, повлекшая по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть»). Следственный комитет Республики Марий Эл возбудил дело, но не по статье «Халатность», а по части 2 статьи 109 Уголовного Кодекса РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»). Идет расследование.
Минздрав Марий Эл пока не комментирует ситуацию.
В 2014 году родители обвинили детскую городскую больницу Йошкар-Олы в смерти девочки Аси. В январе 2013-го трехнедельный ребенок умер в той же детской городской. В обоих случаях родители детей обращались к правозащитникам.
Подробнее ➤
Надо бы мнение врачей послушать. А то рассказ отца никак не назовешь объективным