На зоне уважаемых гражданских профессий нет, поскольку вкалывать на главкума (государство) по воровским понятиям западло в принципе. Есть только менее презираемые профессиональные занятия, да и то, если они прямо или косвенно не связаны с работой «на ментовку».
Рабочие лошадки тюрем и зон
«Спецов», лагерную обслугу, представители которой устраиваются завхозами, библиотекарями, фотографами и поварами, на зонах называют «козлами». «Козлом» может быть и зек с несколькими ходками, но этот статус не меняется. По понятиям «козлу» «мужиком» уже не стать. За сотрудничество с администрацией лагерный актив презираем ворами, и ни о каком уважении к их тюремным должностям не может быть и речи. Не стремятся попасть на подобные блатные работы и «мужики», составляющие фундамент любой тюрьмы или колонии.
Впрочем, в последнее время воровские понятия, по которым подобная иерархическая градация и связанное с нею отношение к представителям тех или иных тюремных мастей, строго соблюдаются далеко не во всех российских местах лишения свободы (МЛС).
Благосостояние зоны (во многом и воровское тоже) держится именно на «мужиках»: они занимают основную часть производственных должностей на промках (промышленно-производственных объектах, имеющихся при каждом МЛС). Это трудяги, которые не примыкают ни к блатным, ни к «козлам». Чаще всего зонное производство не требует от новичка какой-либо квалификации или предварительной спецподготовки на гражданке (экс-глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский, к примеру, в колонии довольно быстро научился шить варежки).
Умения можно монетизировать
Тем не менее определенные профессиональные навыки, полученные на свободе, в заключении все же могут оказаться ценными для самого зека. Как говорили опытные сидельцы еще со времен ГУЛАГа, «на воле надо получить такую профессию, чтобы потом в лагере сиделось легче». Умение играть на музыкальных инструментах может пригодиться, если в клубе МЛС есть ансамбль (группа). Репетировать в клубе, участвовать в межзоновских конкурсах (или даже во всероссийских, как «Калина красная») все лучше, чем, к примеру, пилить доски в слесарке или горбатиться на птичнике в подсобном хозяйстве.
Резчики, живописцы, скульпторы, искусные кузнецы – всем им найдется на зоне занятие. К юристам (адвокатам, юрисконсультам) в заключении отношение двойственное: все-таки на воле работали на главкума. Но при благоприятном стечении обстоятельств каждый из таких зеков тоже может заработать у нуждающихся в помощи осужденных пару пачек сигарет (чая, другой тюремной валюты) за толково составленную жалобу, иск в суд или иную бумагу правового характера.
Вор – самый почитаемый профессионал
«Профессиональный преступник» – давно устоявшееся определение для тех, кто в жизни никогда не работал, а существовал по принципу «украл – выпил – в тюрьму». Поэтому если и уважают в заключении какие-то профессии, то такие, которые связаны именно с профессиональной преступностью.
Преступник-профессионал, рецидивист нередко более развит и подкован, чем рядовой сотрудник тюрьмы (колонии). К примеру, карманник экстра-класса (марвихер) – это штучный специалист с железной нервной системой, обладающий артистичностью, знанием психологии, мгновенной и точной реакцией. Такого вора в законе в фильме «Место встречи изменить нельзя» сыграл Евгений Евстигнеев - персонаж Ручечник.
Элита преступного мира – каталы, имеющие немалый доход от карточного бизнеса. Существует масса подвидов катал, но принцип их работы всегда один – обман лохов любыми доступными картежнику способами. В тюрьме каталы не оставляют своего занятия и являются грозой новичков, по незнанию соглашающихся на игру.
Но главная и самая уважаемая «профессия» в тюрьме, по понятиям, – вор в законе. Хотя, в сущности, это социально-воровской статус. Однако почивать на лаврах вор-законник не должен: по кодексу воровской чести ему положено время от времени за что-то садиться в тюрьму. То есть на дело вор в законе все-таки периодически ходит.
