Мой дедушка Коля собирает библиотеку.

Когда я приезжаю домой, всегда дарю ему книги: во Мценске нет книжного, а с интернетом дедуля не дружит – пока они с бабушкой осваивают ди-ви-ди-плеер и микроволновку.

Когда-то мой дедушка Коля в семь утра вставал в очереди к книжному, чтобы за собранную макулатуру получить любую книгу. А потом читал, сидя на табурете. «Дед! Де-да!», - кричи, зови, пока за руку не дёрнешь – бесполезно.

Дед страшно любит историческую прозу и документалистику. И книги всегда ставит ровно-ровно в рядок, часами сортируя их по алфавиту, автору и эпохе.

Я не приезжаю во Мценск без книги для деда. В руках у меня всегда какой-нибудь цветной пакетик, а внутри – воспоминания и размышления Жукова или «Девчата», добытые недельным поиском на Авито. И он всегда ждёт – только я позвоню в дверь, бежит быстрее бабули открывать. Помните, на детском новогоднем утреннике Дед Мороз лезет в мешок – а в тебе сто тысяч нетерпеливых детей сразу. Вот так дедушка достаёт очередную книгу из принесённого мной пакета, пока бабуля вытаскивает из духовки мой любимый яблочный пирог.

Пока я живу в Москве, мой дедушка практически перестал говорить из-за инсульта – и только благодарно и как-то по-товарищески хлопает меня по плечу за каждый пакет. Бабушка ругается: «Куда ты ему опять принёс? Некуда ставить! Коль, ну куда тебе их ставить уже? Ты же их не читаешь даже!».

И это тоже правда – пока я живу в Москве, мой дедушка перестал читать, потому что со зрением совсем беда. И чтобы освободить место на забитой полке, он тоскливо оглядывает верных бойцов – и с радостью находит какой-нибудь бабушкин любовный роман, затесавшийся на полку для ровного счёта. С улыбкой его вытаскивает – а на его место ставит новую книгу со скрипучим ещё переплётом. А потом снова ложится на кровать – и смотрит «Звезду».

– Я тебе, дедуль, на золотую свадьбу плеер подарю для аудиокниг, чтобы ты слушал. В сентябре ж у вас? Хорошо тебе в майские – по всем каналам фильмы о войне, ты же любишь!

Кивает головой и улыбается.

Говорит что-то – и мне всегда страшно его не понять. Ведь это страшнее всего – когда тебя не понимают.

– Это, – и кивает в сторону библиотеки – всё тебе. Когда умру. Всё тебе. И фотоальбом потом забери – мой, где я молодой.

Я очень быстро перевожу тему – а только без толку. Вот это отвратительное «потом» уже запрыгнуло в карман.

И это «потом» уезжает со мной в Москву. Садится рядом в машине, карабкается на спину, тянет и болит. «Помнишь, – говорит, – дедушка когда-то хорошо разговаривал? А ещё включал старый японский магнитофон – слушал Высоцкого – и мог сидеть так часами, оперев голову на левую руку и закрыв глаза?».

И вот это «потом» ходит со мной «по важным делам». В магазин за наполнителем для кошачьего лотка, на работу – и с работы, на автомойку. Смотрим со мной тупые сериалы серию за серией, устроившись рядом на табурете в съёмной квартире.

Я купил деду плеер для аудиокниг.

Я снова купил билеты домой на выходные.

Так и поедем: я и «потом».

История читателя.