За похоронный бизнес берутся ученые.Кладбища признали неэффективными.

Экологи полагают, что в дыме из крематория слишком много вредных выбросов. Для сжигания одного тела требуется 113 литров ископаемого топлива.

Власти штата Вашингтон первыми в США узаконили новый способ захоронения людей — в виде компоста. В Калифорнии предприниматели Кремниевой долины скупают леса, чтобы удобрять деревья кремированным прахом. По мнению некоторых ученых, останки усопших следует использовать с большей пользой для экологии.

Быстрая заморозка

В 1999 году шведский биолог Сюзанна Вииг-Масак запатентовала метод получения перегноя. Органический материал охлаждают в специальной камере с жидким азотом до температуры порядка 190 градусов Цельсия. Затем измельчают в мельнице или ультразвуком и повторно замораживают.

Потом материал помещают в биоразлагаемый контейнер, например в торфяной горшочек, и закапывают в землю на глубину 25 сантиметров. Почвенные бактерии завершают дело. Рядом рекомендуется посадить растение, корни которого сами доберутся до удобрения.

Так можно переработать любую органику: бытовые отходы, труп животного или… человека.

Эта идея возникла на волне скандалов с крематориями в Швеции. Экологов беспокоили выбросы ртути в атмосферу, образующейся при сгорании зубных пломб. Учитывая, что семьдесят процентов шведов кремируют, тревога не лишена оснований.

В книге "Кадавр. Как тело после смерти служит науке" журналистка Мэри Роуч оценивает замораживание — высушивание останков как весьма перспективное. Технологию должны были внедрить в 2003 году, но что-то пошло не так.

Фирма Promessa, основанная Вииг-Масак для продвижения инновации, ликвидирована в 2015-м. А с марта этого года не поддерживается и патент. Никто его так и не купил. За дело берутся микробы

Превращать покойников в компост предложил в 1998 году Тим Эванс, выпускник Университета Теннесси в США. Он экспериментировал с реальным трупом и остался доволен результатом. После чего обратился к властям Гавайев и Китая, где очень туго с землей под кладбища. Идею не оценили. Как пишет в своей книге Роуч, люди для этого слишком консервативны. Технология быстрого компостирования (декомпозиция) хорошо известна фермерам, которые таким образом избавляются от павших животных. Для человека ее модернизировали почвоведы из Университета штата Вашингтон под руководством Линн Карпентер-Боггз.

Они провели опыты с шестью трупами, завещанными вузу на благо науки. Тело помещали в капсулу с древесной стружкой. Вливали воду и сладкий раствор, нагревали до 55 градусов Цельсия и аэрировали, чтобы создать условия для размножения термофильных бактерий. Также добавляли немного химикатов, связывающих тяжелые металлы.

Капсула вращалась, перемешивая содержимое, микроорганизмы плодились, и через месяц компост бы готов. Как уверяют авторы технологии, в результате перерабатывается все, включая кости и остатки лекарств, например антибиотиков.

Спейд утверждает, что эта технология гораздо более экологична, чем погребение в земле или кремация: останки разлагаются быстро, не выделяя фильтрат в подземные воды, нет выбросов углекислого газа от ископаемого топлива, как в крематориях.

Предприятие получило широкую огласку, и 21 мая этого года власти штата Вашингтон подписали закон, разрешающий захоронение в виде компоста. Дерево вместо могилы

Три года назад бизнесмены Кремниевой долины основали фирму Better Place Forests, чтобы скупать участки леса и продавать право хоронить пепел кремированного человека под деревом. За отдельную плату пепел смешивают с химикатами, получая обычное удобрение.

Первый участок открылся в лесу округа Мендосино, на побережье Тихого океана. Там растут вековые секвойи. Предприниматели считают, что такой мемориальный комплекс гораздо более приятен, экологичен и долговечен, чем обычные кладбища. Ведь секвойи живут по 700 лет.

Аргументов в пользу новых способов захоронения хватает: дефицит земли под кладбища и даже колумбарии во многих странах и крупных городах, дороговизна земли, несоответствие крематориев нынешним экологическим стандартам. Тем не менее погребальные инновации с трудом пробивают себе дорогу даже в Европе — локомотиве зеленого движения.