Взаимоотношения Церкви и Государства на начальном этапе Великой Отечественной войны

Во второй половине 1930-х – начале 1940-х гг. Советское государство, разрушив организационную структуру, практически полностью уничтожив материальные основы благополучия Церкви, значительно уменьшив верующих в количественном измерении, тем не менее, так и не смогло свести на нет влияние её идеологии и духовности, а также продолжавшую сохраняться религиозность весьма значительной части советских граждан.

Начало Великой Отечественной войны внесло значительные коррективы в направленность политики Советского государства в отношении церкви и религии. Высшая государственная власть оказалась в достаточно сложном положении: во-первых, борьба с внешним врагом – германским фашизмом по-требовала в кратчайшие сроки организации всенародного единства, с этой задачей Церковь могла бы справиться быстрее и лучше. Советская власть была просто вынуждена передать «эксплуатацию» идеи патриотизма в «церковные руки», здесь же она смирилась и с тем, что тогдашний фактический глава РПЦ – патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) в своём Послании к пастырям и верующим 22 июня 1941 г. ни разу не упомянул слово «государство»: в его речи присутствовали следующие выражения – «…священном своем долге пред родиной…», «Отечество защищается оружием…», «…общей готовностью послужить отечеству…», «…жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради родины», «полагавших жизнь свою за родину…», «нашествий врагов на нашу родину», «…родине нужна жертва…», «…священных границ нашей родины» [1]. В связи с этим, мы выражаем категорическое несогласие с мнением О.В. Грашевской в том, что «призывая к защите Отечества, глава Православной Церкви тем самым призывал и к защите Советской власти» [2]. С нашей точки зрения, во-первых, защита Отечества и защита государства – совершенно не одно и то же; во-вторых, в начальный период войны активизировалась деятельность оппозиционно настроенных к Русской Православной Церкви и Советской власти группировок, прежде всего, относящих себя к Истинной православной церкви. Это течение откололось от РПЦ патриаршей ориентации в 1920-е гг. Самой главной опасностью для государственной политики антифашистской консолидации советского народа имело распространение слухов пораженческого характера [3]. В данной ситуации Государство как бы предоставляло свободу действий Церкви в отношении своих противников, что способствовало укреплению её позиций в обществе.

Вместе с тем, позволив Церкви на время стать своим «союзником», Советская власть совершенно не опасалась того, что обескровленная, «задавленная» и сломленная внешне РПЦ сможет стать каким-либо противовесом всесильной «государственной машине».

Со своей стороны, Церковь всерьёз рассматривала «пришедшееся кстати» начало войны как фактор изменения к лучшему её положения: из речи митрополита Сергия: «Да послужит и наступившая военная угроза к оздоровлению атмосферы духовной… У нас уже имеются некоторые признаки такого оздоровления. Разве не радостно, например, видеть, что с первыми ударами грозы мы вот в таком множестве собрались в наш храм и начало нашего все-народного подвига в защиту родной земли освещаем церковным богослужением?...» [4]. Но главный церковный иерарх не обольщался, он прекрасно понимал, что «режим благоприятствования» будет длиться столько же, сколько будет идти война.

В то же время, высшая православная церковная власть с целью реального закрепления своего понемногу возрождавшегося влияния решила «сыграть» на психологии населения страны. Дело в том, что уже сама «война, играя на одном из самых значимых чувств человека – а именно, страхе смерти, оказала церкви значительную услугу, толкнув психически неустойчивые и недостаточно сознательные массы к религии» [5]. Также большим «плюсом», как бы это ни звучало, явилось повышение удельного веса религиозности – в силу гигантской убыли в связи с войной людей призывного возраста (прежде всего – молодёжи), среди которых процент верующих был гораздо ниже по сравнению со старшими возрастными группами, трудившимися в тылу. И ещё один немаловажный момент: сразу же после начала войны Церковь громогласно и недвусмысленно заявила о своём единении с народом, о том, что разделяемая ею вместе с верующими любовь к Отечеству, Родине для неё сильнее обид и ненависти, вызванных десятилетиями жесточайших гонений и преследований. Данная позиция принесла некий эффект: «трудности военного времени, потери родных и близких, беды и лишения вернули в Церковь часть тех людей, которые покинули её в предвоенные годы» [6].

Таким образом, в середине 1941 г. сложился весьма своеобразный по характеру «союз» между Государством и Церковью, в котором первая сторона преследовала свои цели, а вторая сторона стремилась побольше выгадать в сложившейся ситуации. Как кажется, «союзники» негласно сошлись в следующем»: Государство прекращает репрессивную политику в отношении Церкви и идёт ей на некоторые уступки, Церковь «забывает» о причинённых ей Государством бедах, продолжает патриотическую деятельность и борется против своих и Советской власти противников. «Новый формат» взаимоотношений иллюстрирует следующий факт: в первой половине 1942 г. по поручению Патриархии была опубликована книга «Правда о религии в России», в предисловии к которой митрополит Сергий, задавшись вопросом «признает ли наша Церковь себя гонимой большевиками и просит ли кого об освобождении от таких гонений?», в целом оценил положение РПЦ как удовлетворительное, а утверждении «тех, кто убежден в наличии гонений», свидетельствующих о продолжавшейся «несвободе Церкви», назвал совершенно необоснованными.

Литература:

1. Сергий, митрополит Московский и Коломенский, патриарший местоблюститель. Послание к пастырям и верующим 22 июня 1941 г. Режим доступа: URL: http://krotov.info/acts/20/1940/1941_06_22.htm

2. Грашевская О.В. Политика Советского государства в отношении Русской Православной церкви в 1940-1980-х гг.: центр и местные власти: На материалах Мурманской области: Дисс. ... канд. Ист. наук: 07.00.02. – Мурманск: Мурманский Государственный Педагогический Университет, 2005. – С. 33.

3. См.: Сахарова Л.Г. Государственная политика по отношению к Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (По материалам Горьковской и Кировской областей): Дисс. … канд. Ист. наук: 07.00.02. – Киров: Вятский Государственный Технический Университет, 2000. – С. 34, 35.

4. Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью. Книга 1 и 2 / Сост. Г. Штриккер. – М.: «Пропилеи», 1995. – С. 159.

5. Лбов А. Советская власть и РПЦ в годы Великой Отечественной войны – было ли коренное изменение политики? // Прорыв: Общественно-политический журнал. – 2007. – № 3 (18) // Режим доступа: URL: http://proriv.ru/articles.shtml/lbov?rpc_vov_1

6. Федотов А.А. Русская Православная Церковь в 1943-2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взаимоотношения с государством и обществом (по материалам Центральной России): Дисс. ... д-ра ист. наук: 07.00.02. – Иваново: Ивановский Государственный Университет, 2009. – С. 67.