Значение субъективной стороны преступления
Субъективная сторона преступления является одним из основополагающих, базовых элементов состава преступления. Традиционно под ней понимается «психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Образуя психологическое содержание общественно опасного деяния, субъективная сторона преступления является его внутренней (по отношению к объективной) стороной (1) .
Значение субъективной стороны преступления важно для решения вопроса о наличии состава преступления в действиях (бездействии) конкретного лица, его виновности, правильной квалификации содеянного, а также назначения наказания и его индивидуализации.
Придавая первостепенное значение фактору вины в качестве основания для возникновения уголовной ответственности и назначения уголовного наказания, законодателем вводится норма, провозглашающая основополагающим принцип субъективного вменения в противовес принципу вменения объективного. Вместе с тем, существующая судебно-следственная практика свидетельствует о том, что принцип субъективного вменения, являющийся основой основ уголовного законодательства Российской Федерации и закрепленный законодателем в части 2 статьи 5 Уголовного кодекса Российской Федерации, не во всех случаях последовательно реализуется.
Например, судом 1-ой инстанции действия обвиняемой Х. квалифицированы по части 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации за совершение действий, выразившихся в нанесении ножевого ранения потерпевшему, в результате которого последний скончался. Таким образом, в основу квалификации действий обвиняемой по фактически наступившему результату положен вывод об умышленном причинении смерти. Впоследствии судом апелляционной инстанции действия обвиняемой переквалифицированы с части 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации на часть 4 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации. Коллегией было установлено, что Х., нанеся ножевое ранение, предприняла меры для оказания потерпевшему медицинской помощи, вызвала скорую помощь, при наличии умысла на убийство она имела возможность продолжать наносить удары ножом. В связи с этим в определении суда указано, что умыслом Х. не охватывалось наступление смерти А. от ее действий, она не предвидела таких последствий, хотя с учетом локализации наносимого удара, орудия преступления при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия (2).
Вышеприведенный пример подтверждает возможность квалификации судами 1-ой инстанции действий обвиняемых, фактически руководствуясь вменением объективным, вследствие неверного представления о виновности привлеченных к уголовной ответственности лиц. Исправление допущенных ошибок в приведенных примерах стало возможным благодаря вмешательству суда высшей инстанции, однако нетрудно предположить, что в некоторых случаях, по тем или иным причинам, к которым относится: сложность дела, недостаточность доказательств, а также банальное нежелание подсудимых добиваться пересмотра приговора, восстановление справедливости может оказаться недостижимым.
Квалификационные ошибки
Еще в конце XX столетия А.И. Рарог отмечал, что «… встречаются случаи осуждения за причинение вредных последствий без вины, нередки факты неправильной квалификации деяния из-за ошибочного вывода о форме вины, неверной оценки мотивов и целей преступления, а также назначения наказания, не соответствующего степени вины правонарушителя. Удельный вес подобных ошибок в общей массе судебных ошибок довольно высок и по данным некоторых ученых составляет от 20% до 50%» (3).
Применение принципа субъективного вменения становится затруднительным или невозможным в условиях отсутствия достоверного представления о содержании и направленности умысла виновного лица, степени его объективизации (осуществления) либо намеренного введения в заблуждение относительного истинного характера своих действий виновным лицом. Кроме того, обстоятельством, способствующим возникновению ошибок в квалификации, может стать неполнота доказательственной базы, отсутствие показаний свидетелей, очевидцев, например, при бытовых преступлениях, исключающих присутствие других лиц, кроме собственно виновного лица и потерпевшего. Как результат, сложности в установлении субъективной стороны преступления и формы вины правонарушителя представляют для следственных и судебных органов в целях экономии трудозатрат и временных ресурсов большой соблазн поддаться искушению и квалифицировать совершенное деяние, отталкиваясь от фактически наступивших последствий, а не достоверно установленной вины.
Необходимо отметить, что возникновение данной ситуации обуславливают реальные предпосылки. Если объективная сторона преступления характеризуется признаками, отражающими реальные явления, и поэтому постигается непосредственно с помощью органов чувств (осязания, слуха, зрения), то субъективная сторона преступления отражает внутренний мир человека и не может восприниматься непосредственно. В связи с этим, традиционным методом ее установления становится познание путем анализа и оценки объективных характеристик преступления — содержания действий или бездействия, способа их совершения, используемых при этом орудий и средств и т. д. Разрешая вопросы определения субъективной стороны преступления, формы вины и ее вида, правоприменитель сталкивается со сложной и труднопостижимой психической деятельностью человека, в связи с чем неизбежно обращение работников следственных и судебных органов к выяснению мотивов и целей поведения правонарушителя в виде получения показаний последнего, так как именно правонарушитель способен не только изложить фактическую картину преступления, поступательное развитие своих действий (либо проявленное бездействие), объективно выражающихся вовне, но и объяснить испытываемое им самим психическое отношение к совершенному деянию и его последствиям. В связи с этим уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации относит показания подозреваемого (обвиняемого) к одному из видов доказательств по делу. Степень достоверности и правдивости данных показаний оценивается дознавателем, следователем, прокурором, судом по внутреннему убеждению, путем их сопоставления с другими доказательствами, полученными в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства. При этом исследование собранных доказательств, их анализ, а затем суждение о виновности лица (в смысле причастности) и его вине производит человек, которому свойственно заблуждаться в силу недостаточного опыта, квалификации, предубеждения и других факторов, влекущих искажение процесса познания. Равным образом показания подозреваемого (обвиняемого) могут не отвечать требованиям объективности ввиду умышленного сокрытия виновным лицом значимой информации, намеренного введения правоохранительных органов в заблуждение относительно истинного отношения к содеянному либо неосознанного желания приукрасить и оправдать свое поведение.
Использование программно – технических средств для установления субъективной стороны преступления
Вина, мотивы, цели и эмоции являются составляющими психической деятельности человека, которая, как доказано наукой, по своему физиологическому механизму является высшей нервной деятельностью и имеет рефлекторную природу.
Как отмечал в своих работах Г.С. Фельдштейн, вряд ли нужно в наше время доказывать, что наша психическая деятельность стоит в самой непосредственной и тесной связи с деятельностью нашей нервной системы, узловым пунктом которой и является головной мозг. По мнению данного исследователя, вполне доказан факт взаимодействия в человеке элемента физического и психического. Взаимодействие это предполагает следующее: изменения в сфере психической находят себе некоторый коррелатив в области физической и, наоборот, изменения в области физической отражаются, в свою очередь, на сфере психической (4).
В 20-х годах XX века советский психолог А.Р. Лурия писал, что «единственная возможность изучить механику внутренних, скрытых процессов сводится к тому, чтобы соединить эти скрытые процессы с каким-либо из одновременно протекающих рядом доступных для объективного наблюдения процессов… в которых внутренние закономерности и соотношения находили бы свое отражение» (5).
В качестве программно-аппаратного метода исследования в правоохранительных органах практикуется так называемая «методика проведения полиграфных проверок», являющаяся психофизиологическим способом выявления скрываемой информации с использованием полиграфа (на уровне обыденного сознания именуемого детектором лжи).
В основе проведения полиграфных проверок лежит физиологическая возможность запечатления, сохранения и воспроизведения информации, которая содержится в сознании человека, существование так называемых «идеальных следов» преступления, в противовес материальным.
На сегодняшний день полиграф представляет собой одно из технических устройств, позволяющее отслеживать динамику психофизиологических реакций обследуемого лица в ответ на предъявляемые ему стимулы за счет перевода физиологических показателей активности дыхательной, сердечно-сосудистой системы, электрической активности кожи и т.д. в электрические сигналы, отображаемые в виде графиков.
Как отмечает О.Ю. Андриянова, правоприменители, как правило, используют следующие способы ввода психофизиологических исследований в доказательственную базу по уголовным делам: «приобщение к материалам уголовных дел результатов опроса с использованием полиграфа, оформленных в виде справок; проведение допроса с использованием технических средств; приобщение к материалам дела заключения специалиста-полиграфолога; назначение так называемой судебной психофизиологической экспертизы (в отдельных случаях — комплексной психолого-психофизиологической экспертизы, проводимой полиграфологом и психологом)» (6) .
Наиболее распространенный характер в последнее время приобрело проведение психофизиологических экспертиз в Следственном комитете Российской Федерации. Так, Глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин в интервью «Российской газете» («Российская газета» 9 апреля 2019 г. №77 (7835), С. 6) сообщил, что «Экспертами СК России ежегодно проводится более 30 тысяч (всего выполнено 176 тысяч) сложных экспертиз специального вида (молекулярно-генетических, компьютерно-технических, фоноскопических, лингвистических, видеотехнических, налоговых, психофизиологических и др.), результаты которых зачастую решают судьбу резонансных и сложных в раскрытии преступлений, совершенных в условиях неочевидности».
Вместе с тем, использование психофизиологических исследований не может не представлять практической ценности также в деятельности адвоката, так как в условиях отсутствия достаточных доказательств (например, свидетельской базы) позволяет оценить субъективную сторону преступления и нейтрализовать возможные ошибки правоприменителя, влекущие трагические для обвиняемого (подсудимого) последствия, когда, например, лицо осуждают за умышленное убийство и полностью игнорируют его показания о причинении смерти в состоянии необходимой обороны или превышения ее пределов. Данные обстоятельства наиболее ситуационно обусловлены в следующих случаях: Г. осуждена за умышленное убийство за то, что на почве личных неприязненных отношений, в ходе ссоры, умышленно, с целью убийства своего мужа Г. нанесла последнему кухонным ножом одно проникающее в область живота колото–резаное ранение с повреждением канала желудка и поджелудочной железы, что обусловило развитие массивной кровопотери, которая и явилась непосредственной причиной смерти Г. Показания подсудимой Г. о том, что убивать своего мужа Г. она не хотела, удар ножом в живот нанесла, защищаясь от мужа, наносившего ей множественные удары руками в область головы и туловища, суд во внимание не принял (7).
Не менее важным для правильной квалификации является разграничение умысла и неосторожности, особенно для тех случаев, когда неосторожная форма вины полностью исключает наступление уголовной ответственности, например, когда лицо причиняет потерпевшему вред здоровья средней степени тяжести по неосторожности, что не подпадает под действие части 1 статьи 112 Уголовного кодекса Российской Федерации и не образует состава преступления (правовой нормы причинения средней тяжести вреда здоровью по неосторожности в действующем уголовном законодательстве не имеется).
Также не поддается никакому сомнению для правильной квалификации содеянного установление факта совершения преступления с двойной формой вины. Двойная форма вины может выступать квалифицирующим признаком ряда преступлений, в которых умысел виновного направлен на причинение последствий, являющихся признаком основного состава, а неосторожность проявляется в отношении последствий, играющих роль квалифицирующего признака, при этом двойная форма вины служит для разграничения составов умышленных и неосторожных преступлений со сходными объективными признаками, например, преступлений, предусмотренных статьей 105 с частью 4 статьи 111 и статьей 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.
В процессуальном плане использование адвокатом потенциала психофизиологического исследования выражается в реализации полномочий, предусмотренных пунктами 2, 3 и 11 части 1 статьи 53 УПК Российской Федерации, как – то: собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, привлекать специалиста в соответствии со статьей 58 настоящего Кодекса, использовать иные не запрещенные настоящим Кодексом средства и способы защиты. К иным не запрещенным УПК Российской Федерации средствам и способам защиты, в том числе, относится сформулированное в части 2.1 статьи 58 настоящего Кодекса, заключающееся в том, что стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу в порядке, установленном настоящим Кодексом, специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, в соответствии с частью 1 указанной статьи, специалист как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекается к участию в процессуальных действиях для содействия …. в применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. В соответствии с частью 4 статьи 271 УПК Российской Федерации, суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон.
Частями 3 и 4 статьи 80 УПК Российской Федерации в качестве доказательств по уголовному делу обозначены: заключение специалиста – представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами, а также показания специалиста – сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения в соответствии с требованиями статей 53, 168 и 271 настоящего Кодекса.
Выводы
Учитывая особый характер исследуемого явления – психического отношения виновного лица к совершенному им деянию и связанным с данным деянием последствиям, а также правоприменительные трудности в квалификации, закономерно обусловленные факторами как объективного, так и субъективного порядка, данные обстоятельства являются предпосылками применения нетрадиционных методов определения субъективной стороны преступления, к которым можно отнести программно-аппаратные, или инструментальные методы исследования, что позволило бы нивелировать часть уголовно-правовых ошибок, а также разобраться со сложными вопросами квалификации, обусловленными характером совершенных преступлений – в условиях неочевидности, с групповым соучастием, завуалированными под гражданско-правовые отношения, совершенными с двумя формами вины и т.д.
Список использованной литературы:
1. В.Б. Малинин. Энциклопедия уголовного права. Том 4. Издание профессора Малинина. Спб., 2005, С. 629
2. Р.В. Макаров, Ф.В. Габдрахманов. «Квалификационные ошибки при определении субъективной стороны преступления и их классификация». Журнал «Евразийская адвокатура» № 2 (33) – 2015, С. 39
3. А.И. Рарог. Монография «Вина в советском уголовном праве». Издательство Саратовского университета, 1987. С. 7
4. Г.С. Фельдштейн. Учение о формах виновности в уголовном праве. М.: Тип. Т-ва В. Чичерин, 1902
5. А.Р. Лурия. Этапы пройденного пути. Научная автобиография. М., 1982. С.23
6. О.Ю. Андриянова. Процессуальные возможности применения полиграфа при расследовании уголовных дел. Вестник Нижегородской академии МВД России, 2013, № 23, С. 37 - 38
7. В.В. Найбойченко. «Умысел в преступлениях: закон, теория и судебная практика». Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 5 (106), 2015, С. 164
Хорошая статья!