Позывной "Веселый"

Позывной «Веселый»

интервью с командиром штурмовой группы, первой начавшей бой за опорный пункт «Алмаз-2», 29 января 2017 г.

Вопрос: Сергей, сколько раз ты ездил, назовем так – в добровольные командировки в зону боевых действий в непризнанных республиках ЛНР и ДНР.

Ответ: С лета 2015 г. по декабрь 2018 г. три раза, причем третий раз после ранения.

Вопрос: Сергей, почему ты туда поехал, вербовал тебя кто ни будь, с чего ты вдруг взял и поехал.

Ответ: В общих чертах о положении дел в Донецкой и Луганской республиках я знал из рассказов моего друга, который там воевал, но в основном информацию я получал из новостей, я видел разрушенные дома, видел искалеченных мирных жителей, спокойно сидеть дома после этого для меня было трудно. Я отслужил срочную службу в армии, в ВДВ, после службы, по контракту, участвовал в боевых действиях в Чечне, я знал, что мои навыки и знания нужны там, и я туда поехал, я ехал помочь людям, я ехал воевать с бандеро - фашистами.

Доехал на поезде до Ростова оттуда на автобусе до Донецка, пришел в военкомат, там стали задавать вопросы, требовать разные документы, я почувствовал, что не очень нужен там, и уехал в Луганск, пришел в местный штаб, с меня спросили только паспорт, подписал контракт, мне выдали автомат, четыре магазина, и сказали – «Все остальное добудешь в бою!».

Посадили в машину и отвезли на передовую, от подписания контракта до прибытия на передовую прошел один час.

В Луганске

Вопрос: Какие у тебя сложились впечатления о своей службе.

Ответ: Я попал служить в казачью часть, но настоящих казаков там было мало, многие, вроде меня попали туда случайно. Порядки так царили жесткие, если солдат нагрубил командиру, командир мог вытащить пистолет и застрелить «грубияна», никаких расследований и выяснения обстоятельств не проводилось, все списывалось на боевые потери. За менее значительные проступки применялись телесные наказания в виде различного числа ударов нагайкой. Число ударов определялось тяжестью проступка. В какой-то мере такая жестокость была оправдана потому что в подразделении было много людей не знакомых с армейской дисциплиной, и имеющих с «гражданки» вредные привычки, однако на нормального человека такая обстановка действовала угнетающе. В части процветало кумовство и землячество, Отношение к солдатам в части было не как к борцам с бандеро – фашизмом, а как к дешевому мясу.

Через полгода, после службы в этой части, я растерял все идеалы, с которыми ехал воевать, мне стали невыносимы порядки, царившие в части, и я, написал официальный рапорт на увольнение. Мои командиры, узнав об этом, посадили меня в летнем обмундировании, в накрытый железной решеткой вход в разрушенный подвал, была зима, декабрь месяц, в этой яме я просидел целый день, зная про царящее в части беззаконие, я был уверен, что меня расстреляют, однако меня отпустили домой. Думаю, что меня не расстреляли, лишь по тому, что меня знал лично командир казачьего полка, человек очень честный и справедливый, к сожалению, его вскоре взорвали, на собственной свадьбе, поэтому мои командиры, предчувствуя, что по факту моей гибели будет проведено разбирательство, решили не рисковать.

Вопрос: Сергей, почему же после всего, что ты испытал, через несколько месяцев, ты снова поехал воевать в Донецк, идеалы растерял, может быть, ты, как считают некоторые граждане, поехал «за длинным рублем», сколько тебе там платили.

Ответ: Почему, поехал снова, наверно потому что знаю, как рвутся мины и снаряды в жилых кварталах, знаю как гибнут мирные жители, зная, что гибнут мои товарищи, которые там воевали, как я мог сидеть, дома зная все это? Мне совесть не позволила! И я поехал, но уже не с идеалами, а просто помочь живущим там людям.

Что касается «длинного рубля», я получал зарплату 15 тыс. рублей, то обмундирование, которое было на мне, куплено за свои деньги, высчитывали деньги на обще ротные нужды, покупал продукты, короче, когда я окончательно, после ранения, вернулся домой мне даже лекарства не на что было купить. А, ты говоришь «за длинным рублем».

Вопрос: А, как обстояло дело с продуктами, вам, что ни будь выдавали.

Ответ: Одно время выдавали сухпайки, потом перестали. Выдавали крупу, макароны, но представь себе чистое поле, в поле окоп глубиной по пояс, глубже не выкопать т.к. глубже 50 см начинался каменистый слой, в него без специальных инструментов не вкопаешься, откуда у нас такие инструменты, ну и где и на чем нам эти крупы с макаронами готовить, разожжешь костер, на дым, или на пламя, укропы мину или гранату из гранатомета кинут, а у нас были позиции, которые от укроповских окопов были на расстоянии 50-70 метров, мы ручные гранаты им в окоп кидали, ну соответственно и от них прилетало. Так, что в основном питались на позиции тем, что сами покупали в магазинах.

Вопрос: Какие у тебя впечатления от службы на новом месте.

Ответ: Я снова обратился в Донецкий военкомат, там, узнав,

что я уже воевал, взяли на

службу без лишних вопросов. Я был направлен в батальон «Восток», на должность заместителя командира взвода. В составе этого батальона я оборонял Донецкий аэропорт, был под Песками, в Авдеевской промзоне, ни одна более или менее значимая боевая операция не обходилась без нашего батальона, батальон нес большие потери, но мы не унывали.

В армии ДНР четко прослеживалось расслоение на штабных работников, которые получали приличное денежное довольствие, ездили на дорогих внедорожниках, редко появлялись на передовой, но были от «носа до пупка увешены наградами».

Мой товарищ зашел однажды в штаб, там увидел молодую девушку - секретаршу. У нее на высокой груди была прикреплена медаль «За оборону Славяновска», мой товарищ, который сам был в Славяновске и такой награды не имеет, ее спрашивает - девушка, ты хоть знаешь где этот Славяновск находится? Сними медальку не позорься!

И, на простых солдат, которые несли на своих плечах все тяготы войны, не вылезая с передовой.

Наплевательское отношение к рядовому и младшему командному составу, хорошо видно на примерах.

За две недели до боя под «Алмазами», я находился на полигоне, там нам всем выдали новенькие маскхалаты и боеприпасы. Но после окончания тренировок на полигоне нам приказали их сдать.

Был еще случай, к нам должна была приехать комиссия для разбора несчастного случая, нам выдали новое постельное белье и одеяла с подушками, но после отъезда комиссии, у нас все отобрали назад, опять пришлось спать на том, что сам найдешь.

На взлетной полосе Донецкого аэропорта.

Вся взлетка усыпана осколками.

Вопрос: Что произошло, 29 января 2017 г., где вы находились, и как вы действовали в этот день.

Ответ: Вечером 28 января 2017 года, наша рота вернулась с полигона в полк.

Рано утром, 29 января, нас подняли по тревоге, не объяснив причину, набрав 21 человека, посадили в «Урал», не дав ни БК, ни маскхалатов, куда нас привезли мы сначала не знали т.к. никто из нас там не был, дали боевую задачу, доставить боекомплект (БК) и вынести раненых (300) с опорного пункта «Алмаз-2», нас разделили на три группы: 1 гр. 7 человек – штурмовая, командовать группой было поручено мне, у меня был позывной «Веселый», 2 гр. 8 человек – группа поддержки, 3 гр. 6 человек – резерв. Нам не дали ни патроны, ни выстрелы для подствольных гранатометов, ни гранат, ребята которые оставались на базе чем могли с нами поделились, с тем и пошли.

Вопрос: Сергей, я обратил внимание на то, что боевое построение не соответствует поставленной задаче, если нужно что-то отнести, не выделяют штурмовые группы.

Ответ: Согласен, это было странно, я сам это заметил, но у нас не принято было задавать лишних вопросов.

Сейчас я знаю то, что вероятно в тот момент, знали наши командиры, что опорный пункт уже занят противником, но нам об этом не сказали.

На «Алмазе-2» было всего 6 человек, насколько мне известно, они достойно встретили АТОшников, первая их атака была отбита нашими ребятами, АТОшники отошли, вызвали огонь минометов, и после огневого налета, заняли опорный пункт. Четыре защитника погибли, один был захвачен в плен, один смог убежать, он добрался до своих, весь обмороженный, только через сутки.

В Украинских СМИ и интернет источниках, об этом бое, много налито лжи, и то, что защитники опорного пункта сами атаковали позиции ВСУ, и те атаковали в ответ, и то, что защитников «Алмаза» якобы захватили врасплох и т.д.

Украинские интернет источники разместили фотографии с «Алмаза-2», в том числе с телами погибших защитников, я тоже мог бы много разместить таких фотографий с телами погибших АТОшников, но я считаю, что этого делать не нужно. Это как то не по человечески. Война, войной, но есть такие вещи, которые не нужно делать, даже на войне. По тому как лежат тела погибших защитников опорного пункта видно, что они встретили врага лицом к лицу.

Но всего этого мы не знали когда прибыли на наши позиции за автострадой.

Как я уже сказал нас набралось 21 человек, группу сопровождал командир 1-го батальона 11 полка Иван Балакай, позывной «Грек», со своим ординарцем.

Мы прибыли к насыпи автострады, там наши ребята занимали позиции, военный советник позывной «Казань», который был в курсе нашей задачи, мне говорит – дойдите до «Алмаза», проверьте обстановку, если есть раненые вынесите их. Я, ему говорю, я тут первый раз, даже не представляю в какой стороне «Алмаз», мы сейчас в темноте набредем на укропов! Дай нам проводника!

В проводники никто идти не согласился, и Иван Балакай сказал – я тут уже был, местность знаю, сам вас отведу.

Мы перешли дорогу под мостом дорожной развязки вошли в окоп, и по нему пошли в сторону опорного пункта «Алмаз-2». Окоп шел прямо по полю. Сначала он был глубиной по плечи, но к середине поля он стал доходить до колен, было уже примерно 8.30 утра, рассвело, видимость улучшилась, окоп совсем закончился и мы пошли по полю.

Первой шла моя группа, в группе первым шел пулеметчик, я за ним, Иван Балакай шел пятым. Слева от нас находилась насыпь автострады, перед нами находилась лесополоса в которой находилась позиция «Алмаз-2», почти дойдя до лесополосы я увидел секрет из трех человек, в маскировочных халатах, они вели наблюдение вдоль лесополосы, вероятно не ожидая, что кто-то решится идти по открытому полю, я дал команду остановиться, и по цепочке передал Балакаю, то, что увидел, он стал по рации связываться со штабом, время шло, мы были как на ладони, достаточно кому нибудь из секрета посмотреть вправо, и нас бы увидели.

Пулеметчик меня спрашивает: Командир, что делать будем? Я ему говорю: Наши никто такие маскхалаты и обмундирование не носят, это укры, валим их! Несколькими очередями мы сняли секрет, и продолжили продвижение к позиции «Алмаз-2», и тут же по нам был открыт огонь со стороны захваченной укропами позиции, и со стороны вентиляционного ствола шахты «Бутовка», т.е. наша группа сразу попала под перекрестный огонь, крупнокалиберных пулеметов и различного стрелкового оружия, мы залегли. Ударили, украинские минометы, мины калибра 122 мм, при попадании такой мины в большое дерево, мина разносила его в щепки, удар, взрыв, вместо дерева стоит ободранный пенек.

Ко мне подполз боец по кличке «Кот» у него была ранена рука, я ему крикнул: Братан, я сейчас тебе помогу! Я приподнялся, поставил перед собой автомат и стал из полости в прикладе доставать индивидуальный пакет и жгут. Перед глазами вспыхнуло яркое пламя, я почувствовал тугой удар, как будто по всему телу нанесли удар большой боксерской перчаткой, боли я не почувствовал, только сразу навалилась слабость, и к горлу подкатила дурнота, я только произнес: «Кот» меня кажется, тоже зацепило, поверну к нему голову, а он лежит без сознания, ему осколком выбило левый глаз, его позже наши ребята вытащат, но пока будут вытаскивать его ранят в третий раз.

Подомной постепенно натекла лужа крови, хочу отметить, что мы все были в бронниках, но мощность действия осколков 122 мм мины при близком разрыве такова, что они прошивают бронежилет как листок бумаги.

Вместе с потерей крови я ощутил состоянии, как будто душа отделяется от тела, но тут возникло сильное желание жить. Я понял, нужно ползти к своим, если останусь здесь потеряю сознание, и все, уже не очнусь.

Немного придя в себя я увидел, что нахожусь в траншее, рядом со мной находился боец по кличке «Заяц», он крикнул, что у него ранение в бок и пробита кисть левой руки, он на меня посмотрел, достал из под бушлата свой шприц с обезболивающим и весь вколол мне, ничего не оставив себе, немного полегчало. Я ему сказал, что нужно выбираться к своим, иначе мы здесь и останемся. И мы начали с ним ползти к своим, через какое-то время к нам добрался наш санитар, он достал шприц с обезболивающим и стал его вводить, в тот день мороз был примерно градусов 25-30, и лекарство в шприце замерзло, он достал из сумки второй шприц, но у него опять ничего не получилось, только иголку загнул. Он мне сказал: Братан, придется потерпеть, я тебя сейчас на себе вытащу. Он меня взвалил на плечи и где ползком, где на четвереньках начал выносить меня из-под обстрела, донес до ребят из группы поддержки и резерва, их огнем прижало в мелкой траншее, они меня вынесли и на машине отправили в госпиталь.

Перед тем как меня погрузить в машину с меня сняли бронежилет и каску, каску показали мне, от удара осколком она лопнула, и была вся утыкана мелкими осколками так, что была похожа на ежа.

Вопрос: Сергей, что было потом, какие потери понесли вы, противник, тебе, что нибудь известно.

Ответ: В госпитале мне сделали экстренную операцию помогли насколько было возможно, как потом выяснилось,

в меня попало 12 осколков, обо всем

остальном я знаю из рассказов друзей, которые навещали меня в госпитале.

Непосредственно из моей группы погибло двое ребят, третий погибший был комбат, Иван Балакай-«Грек», в него попало два осколка, один в область сердца, второй в живот. Четверо, в том числе и я, получили ранения. Бой продолжался весь день, и весь день между Донецком и передовой сновали машины, на передовую везли подкрепление, с передовой убитых и раненых.

Ближе к вечеру, когда мои ребята отошли к нашим позициям они позвонили моей девушке, она прибежала в госпиталь и увидела картину, которая ее поразила. Весь первый этаж был залит кровью и засыпан обрывками окровавленного обмундирования, вдоль стен лежали раненые, и тела тех, кто помощи не дождался.

По данным радиоперехвата, укропы потеряли 70 человек, ребята видели, как они выбрасывали на бруствер тела своих погибших, чтобы можно было укрываться в мелких окопах. По данным украинских интернет источников их потери составили, по разным данным от 5 до 7 человек. Все они якобы погибли от минометного огня.

Явно украинские власти скрывают реальные потери от своих сограждан. Правда и донецкие власти от них не отстают, выйдя из госпиталя, я обнаружил, что служу в другой части, т.е. у меня на руках два документа по одному 29 января 2017 г я служу в одной части, по другому, я этот же день, служу в другой части. Донецкие власти просто «раскидали» потери по всему фронту. Что бы не получить нагоняй за большие потери в одном бою.

Вид на поле боя с позиции «Алмаз» (фото украинских СМИ). Вдали виднеется автострада, откуда вышла боевая группа, справа белая полоса-это засыпанная снегом траншея. До боя все поле было белым, засыпанным снегом. Земля на поле, вывернутая взрывами, до лета, была рыжего цвета, от смешанной с землей крови.