Проблемы определения объективных признаков неправомерного завладения автомобилем без цели хищения

В теории уголовного права не существует однозначного мнения по поводу определения непосредственного объекта неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством.

А.В. Наумов в своей работе отмечает, что в УК РФ законодатель непоследовательно относит угон автомобиля или иного транспортного средства к преступлениям против собственности, а угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного состава (ст. 211 УК РФ) к преступлениям против общественной безопасности. Обосновывает это тем, что, например, завладение городским скоростным трамваем может таить в себе не меньшую, а даже большую угрозу общественной безопасности, чем угон железнодорожной дрезины [1].

А.И. Коробеев также считает, что при всей многообъектности характера данного преступления все же основным его объектом является безопасность движения и эксплуатации транспортных средств и, следовательно, его предпочтительней было бы отнести к транспортным преступлениям.

Но большинство ученых согласны с законодателем в части отнесения неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством к преступлениям против собственности. А.И. Бойцов считает, что особенностью неправомерного завладения транспортным средством является то, что оно, не ставя под сомнение право собственности в полном объеме на предмет завладения, посягает лишь на право пользования им, о чем свидетельствует отсутствие цели хищения в данном составе [2].

Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов определяют основным непосредственным объектом преступления в виде неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством общественные отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом [3].

С.М. Кочои предлагает безопасность движения и эксплуатации транспорта считать дополнительным непосредственным объектом преступления [4].

Анализ объекта состава неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством позволяет сказать, что безопасность дорожного движения не всегда является дополнительным объектом. Также следует отметить, что в квалифицированных составах неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством, предусматривающих совершение данного преступления с применением насилия, не опасного (опасного) для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия, обязательным объектом преступления выступает здоровье человека.

Более полному и правильному определению объекта преступления способствует уяснение признаков предмета преступления.

Общепринято, что предметом преступления выступают любые вещи материального мира, в связи с которыми или по поводу которых совершается преступление, воздействием на которые преступник причиняет вред объекту преступления.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, являются автомобиль или иное транспортное средство. Не могут быть предметом рассматриваемого преступления судна воздушного или водного транспорта, железнодорожный подвижной состав, угон которых законодатель рассматривает как преступление против общественной безопасности (ст. 211 УК РФ) [5].

Таким образом, структуру непосредственного объекта неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством можно представить следующим образом:

1) основным непосредственным объектом преступления в виде неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством являются общественные отношении по владению, пользованию и распоряжению имуществом;

2) дополнительным объектом преступления является безопасность дорожного движения, поскольку такие действия являются весьма опасным препятствием для безопасного их движения и связанной с ним безопасности жизни и здоровья людей и имущества;

3) факультативными объектами неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством выступают: а) телесная неприкосновенность человека, поскольку оно может быть сопряжено с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия; б) здоровье человека, поскольку оно может быть сопряжено с применением насилия, опасного для жизни и здоровья [6].

Преступление, предусмотренное ст. 166 УК РФ, не является хищением в силу того, оно посягает на правомочия собственника или владельца транспортного средства по владению, пользованию и распоряжению данным имуществом, поскольку транспортное средство на какой-то период времени изымается из владения этих лиц. Однако в отличие от хищения умысел виновного в этом случае направлен не на приобретение транспортного средства в свою собственность, а лишь на противоправное временное им пользование без согласия собственника или иного владельца.

П.С. Матышевский предлагает считать, что угон – это не что иное, как умышленное, противоправное тайное, открытое или насильственное завладение виновным транспортным средством для использования его в своих интересах, не доходящее до обращения самого транспортного средства или его частей в свою пользу – до хищения [7].

И.Я. Козаченко также при определении понятия угона акцент делает на возможности пользования: «Угон – это противоправное временное пользование автомобилем или иным транспортным средством в корыстных либо иных целях без согласия собственника или иного владельца» [8].

Можно согласиться с мнением Л.В. Иногамовой-Хегай, которая указывает, что завладение означает захват чужого автомобиля или иного транспортного средства и обращение его во временное фактическое обладание виновного помимо воли и согласия владельца, сопряженное с последующим перемещением его по избранному маршруту [9].

Следует признать, что именно временный характер владения (пользования) транспортным средством указывает на отсутствие признаков хищения, которое признается лишь в случае окончательного (безвозвратного) обращения чужого имущества в пользу виновного или иных лиц.

Для начала следует определить, с какого момента угон признается оконченным преступлением. Однозначного ответа на данный вопрос в теории уголовного права не существует. Существует точка зрения, что данное преступление окончено с момента, когда транспортное средство удалено с места стоянки. Расстояние, на которое удалено транспортное средство от места стоянки, для квалификации преступления значения не имеет.

Однако, Н.А. Лопашенко высказывает точку зрения, что одного начала движения для констатации факта неправомерного завладения недостаточно; необходимо, чтобы виновный получил возможность беспрепятственно, по своему усмотрению, использовать транспортное средство [10].

В научной литературе, на наш взгляд, достаточно правильно говорится о том, что неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством признается оконченным с момента его движения, которое может быть произведено как с помощью собственной механической тяги заведенного виновным или уже работающего мотора (двигателя), так и посредством буксировки на прицепе с использованием тяги других транспортных средств [11].

Согласно практике применения уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за угон, существуют следующие способы угона:

а) тайно;

б) открыто;

в) с применением насилия (опасного и не опасного для жизни и здоровья потерпевшего) или с угрозой применения такого насилия;

г) с использованием обмана или злоупотребления доверием.

В свою очередь, нас интересуют вопросы квалификации неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством с применением насилия или угрозой его применения.

Спорным моментом квалификации угона на настоящий момент является квалификация неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством с применением насилия, не опасного (опасного) для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

В большинстве источников при характеристике особо квалифицированного состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 166 УК РФ, говорится о том, что содержание данного признака раскрывается при анализе разбоя.

Отождествляя неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия с разбоем, законодатель, возможно, подразумевает, что преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 166 УК РФ, следует считать оконченным с момента применения насилия. Но данное предположение вступает в противоречие с конструкцией состава неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством. Во-первых, угон не является хищением. Во-вторых, как было определено выше, угон признается оконченным с момента начала движения независимо от способа совершения преступления, а разбой в теории уголовного права окончен с момента совершения нападения.

Коллизия норм наблюдается в следующем примере. Р. при попытке угнать машину, принадлежащую Ш., сбил его в тот момент, когда он, услышав шум двигателя, выбежал из дома и попытался задержать преступника. Здоровью Ш. был причинен тяжкий вред. Суд квалифицировал действия Р. по ч. 4 ст. 166 УК РФ. Это не единственный случай, когда насилие при угоне применяется для того, чтобы скрыться с места происшествия, и не может быть признано способом завладения транспортным средством [12].

Таким образом, включение в состав угона насилия как способа совершения преступления может создать трудности при квалификации преступления, что, в свою очередь, является поводом для неправильного применения санкции уголовного закона. Насилие при совершении неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством в ряде случаев не отвечает уголовно-правовой характеристике данного состава преступления. Во избежание разночтений при применении данной уголовно-правовой нормы физическое насилие, сопровождающее угон, следует исключить из квалифицированных составов и квалифицировать по соответствующим статьям против жизни или здоровья, в зависимости от причиненного вреда.

Литература:

1. См.: Наумов, А.В. Российское уголовное право: Том 2. Особенная часть: Курс лекций / А.В. Наумов. – М.: Юридическая литература, 2004. – С. 231.

2. См.: Бойцов, А.И. Преступления против собственности / А.И. Бойцов. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. – С. 740.

3. См.: Гаухман, Л.Д., Максимов, С.В. Ответственность за преступления против собственности / Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов. – М.: ЮрИнфорР, 2002. – С. 142.

4. См.: Кочои, С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности: Учебно-практическое пособие / С.М. Кочои. – М.: Юристъ, 2000. – С. 168.

5. Волошин, П.В. Некоторые вопросы определения объективных признаков неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством / П.В. Волошин // Российский следователь. – 2010. – № 2. – С. 24.

6. См.: Краснобаев, С.В. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения: уголовно-правовые и криминологические аспекты: Дисс. ... канд. Юрид. наук: 12.00.08 / С.В. Краснобаев. – Ростов-на-Дону: Ростовский юридический институт МВД России, 2007. – С. 24.

7. См.: Матышевский, П.С. Преступления против собственности и смежные с ними преступления / П.С Матышевский. – Киев: Юридична лiтература, 1996. – С. 232.

8. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.А. Ашин, А.П. Войтович, Б.В. Волженкин и др. ; под ред. А.И. Чучаева. – М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2009. – С. 472.

9. См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.Н. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. – М.: Контракт, Инфра-М, 2008. – С. 130.

10. См.: Лопашенко, Н.А. Преступления против собственности. Теоретико-прикладное исследование / Н.А. Лопашенко. – М.: ЛексЭст, 2005. – С. 394.

11. См.: Комментарий к Уголовному Кодексу Республики Казахстан. Общая и Особенная части / Под общ. ред. И.Ш. Борчашвили. – Алматы: Жет жаргы, 2007. – С. 454.

12. Волошин, П.В. Некоторые вопросы определения объективных признаков неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством / П.В. Волошин // Российский следователь. – 2010. – № 2. – С. 25.