Ценой собственной жизни

Это повесть о настоящем человеке...

Надежда Ивановна, маленькая и шустрая пожилая женщина, жила в нашем доме еще до моего рождения. С детства помню ее маленькую фигурку и мелодичный, но уверенный и даже властный голос.

На момент произошедшего ей было уже далеко за семьдесят. Жила она одна, от одиночества не страдала, но очень хотелось ей иметь рядом родное существо. Однако именно из –за возраста боялась она заводить кошку или собачку – опасалась, что случись с ней что, и окажется питомец на улице, никому не нужный и обездоленный.

Так что Надежда Ивановна тратила время, силы и свою небольшую пенсию на то, чтобы накормить всех пушистых, усатых и хвостатых в округе. Но соседи… Соседи не стеснялись выражать ей своё раздражение. Мол - нечего прикармливать и размножать.

Но она не давала себя в обиду. Услышав очередное «фи!», Надежда Ивановна становилась в боевую позу, скрещивала руки на груди. Набирала побольше воздуха и озвучивала свое мнение о таких деталях жизни соседей, которые им не хотелось бы выносить на всеобщее обозрение… Неизвестно, откуда и как, но она была в курсе дела: кто и с кем, когда, где и сколько. Вдобавок, она ещё и могла подать всё это так, что было слышно всему двору. Соседи замолкали и поспешно ретировались, пока из шкафов не вывалились наружу все их тайные «скелеты».

Надежда Ивановна никогда в жизни не просила ничего для себя лично. Но она могла глаза выцарапать, если ей приходилось заступаться за кого-то другого.

Есть, знаете ли, такие люди…

А прошлой зимой… Зимой, как оказалось, Надежда Ивановна почти каждый день проходила по пять километров через сугробы, чахлый лесок и замерзшую речку в сторону дачного поселка и столько же обратно.

И все для того, чтобы покормить всех, кого безжалостно бросили там осенью дачники. И молча делала она это много лет подряд.

Брошенные там хозяевами собаки и кошки выбирались из своих убежищ, сбегались на ее голос и жадно хватали нехитрое угощение. И это помогало им выжить в зимние холода.

Но не помогло выжить Надежде Ивановне.

Однажды, возвращаясь в сумерках домой, она провалилась в яму с незамерзшей ледяной водой. Выбраться она смогла, а вот дойти до дома – уже нет. Нашли ее утром, покрытую ледяной коркой, свернувшуюся в клубочек на снегу, с пустой сумкой, в которую она пыталась закутать онемевшие от холода ладони. Сумкой, в которой она носила еду для брошенных, преданных и обездоленных животных.

Новость буквально парализовала жителей нашего дома. Соседи собрались во дворе. Многие женщины плакали. Мужики молча курили. Все почему-то избегали смотреть друг другу в глаза.

Первым молчание прервал отставной майор, живший на одной лестничной клетке с Надеждой Ивановной.

-Ну, вот что! - сказал он, поднимаясь с лавки и застёгивая пальто на все пуговицы - Нечего тут сопли распускать! Поехали, парни, заберём домой нашу Ивановну. Потому что, кроме нас, некому. А надо её похоронить достойно, по-человечески. Заслужила она, бог видит, заслужила. Геройский была она человек, судя по всему. Светлой и огромной души.

Надежду Ивановну из морга забирало столько человек, сколько при жизни ей и не доводилось встречать в один день сразу. Простой маленький гробик с черной каймой поставили в её скромной квартирке, а соседи потянулись попрощаться и шепотом попросить у нее прощения. А внизу, у подъезда,

поставили столик с фотографией и объявлением:

« Деньги на похороны нашего героя»

И соседи несли деньги, давали от всей души, кто сколько мог. Вскоре подтянулись и жильцы соседних домов, узнавшие о том, как погибла Надежда Ивановна.

Уже ближе к вечеру подъехал огромный черный джип. Из него вышел пожилой человек в строгом пальто, прямой как палка, со скорбными морщинками в уголках печальных глаз. Он долго стоял напротив столика и что-то тихо шептал, глядя на фото погибшей, иногда взмахивая рукой, изредка вытирая слезы. Потом поднялся наверх, а когда спустился, нашел взглядом соседку, отвечавшую за сбор денег на похороны. Он передал ей толстую пачку денег, что-то сказал и тяжело пошагал к своей роскошной машине, сгорбившись, словно прибитый горем к земле.

Ошарашенная его жестом женщина рассказала о том, что шепнул ей этот мужик. Он сказал, что был учеником Надежды Ивановны. Непутевым, но любимым. Столько раз – сказал он – она меня из разных неприятностей спасала. А я вот ее не смог. Не успел. Не подумал. Не вспомнил. Выходит, дрянной я был ученик, да и человек так себе. Хоть так замолить вину хочу.

На следующий день Надежду Ивановну хоронили. Люди шли и шли, чтоб отдать последнюю дань ее памяти. Да, лучше поздно, чем никогда. Но как же жаль, что ПОЗДНО!

А на следующий день после похорон мужики собрались и пошли в дачный поселок, тем же путем, каким годами шагала сквозь пургу и ветер она.

Лохматые страдальцы уже ждали свою благотворительницу, поочередно поджимая от холода лапы, не сводя полных ожидания глаз с лесочка, из которого она появлялась. Не веря своим глазам, смотрели они на людей, пришедших вместо нее. Одичав от одиночества, голода и безысходности, почти потеряв веру в доброту человека, они осторожно подходили и касались рук, принёсших им еду и спасение – переноски и сумки на молниях для котов, поводки и ошейники для собак, чтобы забрать их всех в теплые дома, спасти от жестокой и медленной голодной смерти.

Они хотели, но боялись верить. Но люди пришли, чтобы их спасти. Изменить их судьбу в память о маленькой отважной женщине. Ведь это именно Надежда Ивановна спасла их. Спасла ценой собственной жизни.