На улице Рабочего штаба, 27 возвышается трехэтажное здание из красного и желтого кирпича. В прошлом веке здесь располагался один из крупнейших в стране ликероводочных заводов «Кедр». О его становлении, сотрудничестве с «Пепси Колой» и крахе производства читайте в этом материале.
Сто лет назад император Александр Третий ввел монополию на производство спиртных напитков. Тогда, в 1904 году, в Сибири начали строить Иркутский спиртоочистительный склад, будущее предприятие «Кедр». Как следует из брошюры к столетию завода, мощность склада составляла 780 тысяч дал (1 дал равен 10 литрам.) в год. В ассортименте была сорокаградусная водка «Хлебное вино» и «Вино столовое».
Согласно архивным материалам музея истории города Иркутска, кирпичное здание склада возвели по типовому проекту. Подрядчики проложили канализацию, запустили собственную электростанцию. На склад свозили спирт с ближайших винокуренных заводов. После очистки, ректификации (разделение жидких смесей на чистые компоненты) и розлива продукцию развозили в винные лавки.
Историк Иван Козлов в своих материалах к 95-летию завода «Кедр» указывал, что склад имел паровые котлы, разливные и упаковочные машины. Однако работа все равно оставалась тяжелой и низкооплачиваемой. В 1914 году началась Первая Мировая война, и в стране ввели сухой закон. В интервью Ивану Козлову гендиректор «Кедра» Владимир Комаров отмечал, что мера ухудшила экономическое положение России.
— В 1914 году на винном складе продано всего 139,5 тысячи ведер, что наполовину меньше, чем в 1913 году. Завод продолжал действовать, выпускал спирт для медицинских, технических, военных нужд. Водку не изготавливали, оборудование простаивало, — рассказывал Комаров.
Так как склады пустовали, то в 1918 году их решили использовать под другие цели. Однако оборудование предприятия оказалось несъемным, поэтому размещать другое производство не решились. Уже через год в стране возобновили свободную продажу спирта, власть начала восстанавливать разрушенную промышленность.
Заместитель гендиректора «Кедра» Людмила Хельминская в интервью историку Ивану Козлову рассказала, что в 1922 году в Иркутской губернии создали «Винтрест», после чего иркутский завод получил разрешение на производство наливок крепостью до 20 градусов.
— Так, немного стыдливо после нескольких лет сухого закона власть решилась нарушить его. Обращали внимание на изящный вид этикеток — чтобы на лучшей бумаге, по образцу из центра. На бутылке обязательно должна была быть наклейка с печатью изготовителя, — рассказывала Хельминская.
Иркутский склад хорошо охраняли в годы гражданской войны, поэтому износ здания и оборудования не превышал 20%. Предприятие начало быстро набирать темпы выпуска, за 15 месяцев выработало почти три тысячи ведер винных изделий. В ассортименте значились такие названия как «Запеканка», «Спотыкач», «Кофейный ликер», «Малиновая». С 1924 года крепость напитков повысили до 30 градусов, а затем до 40.
Согласно архивным материалам музея истории Иркутска, в 1926-1928 годах производительность завода составляла 85% от плановой. Поэтому предприятию предложили изменить штатное расписание и программу. В 1931 году руководство подверглось зачистке, в цехах разместили ящики для доносов.
Большое внимание уделяли ликвидации безграмотности, работали курсы и классы техминимума. Появились рабкоры, художественная самодеятельность. На территории построили общежитие для молодежи, в 1933 году открылась столовая. Работникам выдавали льготные путевки в дома отдыха и на южные курорты.
Несмотря на развитие заводской жизни, из-за нехватки сырья начались простои, сказывалась коллективизация, раскулачивание и репрессии. В 1932 году завод стоял каждые семь рабочих часов из ста, в 1937 уже двадцать часов.
Предвоенные годы.
Перед войной ситуацию удалось несколько исправить: наладили выпуск водки и ликероналивочной продукции, отремонтировали паросиловое хозяйство, улучшили санитарно-гигиенические условия. Качество продукта удовлетворяло требованиям потребителей, но внешнее оформление оставляло желать лучшего.
Историк Иван Козлов описал воспоминания ветеранов «Кедра». Например, работница завода Евгения Жмурова предвоенное время называла трудным, непонятным. На предприятие женщина пришла в 1936 году мойщицей. Вручную чистила бутылки в больших ваннах. Из-за постоянной влаги у нее сырела одежда, постоянно мокли ноги.
— Потом перевели в лабораторию. Там полегче, и на полу сухо. Крепость водки замеряли спиртомером. Тогда дисциплину везде требовали, если что, могли и под суд отдать. Но в лаборатории платили меньше, и я ушла на розлив, — рассказывала Жмурова.
По ее словам, бутылки наполняли пять бригад. Перед праздниками спрос на алкоголь увеличивался, поэтому привлекали больше людей. Руководство строго контролировало качество, говорило, что «пролетарий должен пить хорошую водку, как раньше господа».
— Отдыхали мы по-разному. На Ангару ходили, смотрели, как строят мост. Тогда нам это казалось чудом. У нас там были знакомые, говорили, что зря водку стараемся делать - у них все равно объявили сухой закон на стройке, пока мост не достроят, ни капли не выпьют, — делилась сотрудница завода.
Но водка и вино пользовались популярностью. Для северных территорий, которые активно осваивали в предвоенное время, изготавливали спирт. Многие приборы работали только на нем.
Война.
В годы войны цеха перевели на расфасовку спирта, он шел на фронт в боевые части, госпитали, на военные заводы. В 1942 году начал действовать витаминный цех, затем освоили выпуск концентрата витамина С из шиповника. Производство водки резко сократили из-за отсутствия спирта-сырца, но наливки и настойки выпускали сверх плана. Работать стало тяжелее, несмотря на это некоторые женщины не выходили из цеха по 12-14 часов.
На фронт с завода отправляли смесь керосина и бензина. Для этих целей использовали все запасы бутылок, новые пришлось собирать на улицах, чердаках и сараях. Ежемесячно завод выделял деньги сиротам, высылал средства на вооружение. Сотрудники организовали подсобное хозяйство в Усольском районе, а затем в 1944 году собственную столовую.
— Уж как мы радовались, когда закончилась война. В День Победы обнимались и плакали, на машинах ездили по городу, знамена возили, бесплатно наливали всем в стаканы и рюмки — пейте дорогие за нашу победу, братья и сестры, — вспоминала Евгения Жмурова.
По окончании войны из Германии на завод привезли две трофейные грузовые машины. Но работать все равно было сложно - не хватало посуды, поэтому водку и вино разливали в нестандартную тару. Со временем поставили разливочные машины, отремонтировали котлы, заменили трубы горячего и холодного водоснабжения.
Продолжение следует.
6.1М
