18+: "Сон жены рыбака", или Утро юриста.

Она уснула, он не смог.

Сверлил глазами потолок.

Ворочался на месте новом.

И вроде был на высоте,

Но все ж, в значении искомом

Имелись цифры, но не те.

Конечно же, на всем готовом

Намеревался Жан пожить.

Но, как стерпеть ее сопенье?

Оно не мило, к сожаленью!

(Да, что уж тут греха таить).

Он встал и подошел к окну.

Ловя рассветную волну

Смотрел на серую столицу.

На грустный, моросящий дождь,

Автомобилей вереницу,

И листьев падающих дрожь.

Стал изучать свою «темницу».

Hi-tech - дизайн, два этажа.

Кругом холодные предметы.

Лучи безжизненного света

Ломались в хмурых витражах.

Обилье постеров, гравюр,

Диванов кожа и велюр

Не создававшие уюта,

Его не радовали глаз.

И вся квартира, почему-то.

«О боже! Красный унитаз!»

Зайдя на кухню, на минуту,

Жан в холодильник заглянул.

Прельстившись импортным кефиром

И обезжиренным зефиром,

Поморщился и вдруг икнул.

«Наверно, мама вспоминает!»

Подумав так, он направляет

Шаги в не милую кровать.

И ожидая пробужденья

Прикинул, что ей будет врать.

Как вновь доставит наслажденье.

И как потом он будет спать!

Вздохнув, нырнул под одеяло…

От сна «супруга рыбака»*

Очнулась тут же и слегка

От наслажденья застонала.

Ну, здравствуй радостное утро!

Итог - с оттенком перламутра.

Улыбка, томный поцелуй

И запах молодого тела.

В потоке молодящих струй

Наталья утонуть хотела.

«Живи во мне и существуй!»-

Ему шептала обнимая.

«Счастливым сделаю тебя»-

Сказала волос теребя.

И крепко к сердцу прижимая.

-Да я, Наташа, только рад.

-Но знай, что нет пути назад.

Не потерплю твоей измены.

-Наташа, брось, я не такой.

-Предупредила! Это гены.

Так ты приезжий, дорогой?

-Ну да, решил что перемены

Периодически нужны.

Сменил, так скажем, обстановку.

-А где живешь? – Нигде. (Уловку

Не слышат те, кто влюблены).

-Постой, когда же ты приехал?

-Вчера. – Да ладно! Кроме смеха.

-Вчера! - И сразу с корабля на бал?

Ну ты даешь! А, как с работой?

-Ага, на бал… (и там попал).

Работать надо, но с охотой.

Я дома мало получал.

Работал в должности юриста.

Пахал от ночи до зари.

Платили жалкие рубли.

Вот и пошел путем тернистым.

-А где в Москве намерен жить,

Есть деньги? – Можно покурить?

И он ушел, комок обиды,

Как в детстве к горлу подступил.

Служитель призрачной Фемиды

Знал, что дурак, что не копил.

Что с недовольством инвалида

Все обстоятельства винил.

И вот он должен унижаться

Желая у нее остаться.

Комок сглотнул и закурил.

«Нет, жизнь, однако, не кино.**

Альфонсом быть не суждено.

Какой я все-таки дурак,

Коль думал, что смазливой рожи

Достаточно, но все не так.

Есть гордость у меня, похоже!»

-Жан, ты обиделся никак?

-Да, нет, чего мне обижаться.

-Я знаешь несколько стыжусь…

Но скоро с мужем развожусь…

Хотел бы ты со мной остаться?

Ты можешь здесь остановиться.

-Я так могу в тебя влюбиться.

-А я не против, ты красив.

Чертовски ты хорош в постели

-Наташа, только я ленив.

И денег нет... – Зато при теле.

Руками крепкий торс обвив

Сказала: «Можешь не работать

Но быть моим и трахать так

Чтоб маму звать забыла как.

Любить меня твоя забота.

Возьми меня, да будет так»!

Алексей Александрович Степанов. Ражий Жан: роман в стихах.

* «Сон жены рыбака» (яп. ;: тако то ама?, дословно Осьминог (и) и ама), встречаются также переводы Ныряльщица и осьминог, Ныряльщица и два осьминога и др. — ксилогравюра в стиле укиё-э японского художника Кацусики Хокусая, написанная им в 1814 году.