Первый Берлинский кризис уже рассматривался российскими и германскими исследователями [1].
[1] См., например: 1948 год в германской истории: Материалы конференции российских и немецких историков 19-20 июня 2008 г. Москва: РОССПЭН, 2009.
Тем не менее, некоторые его аспекты (причины кризиса, цели сторон и методы их действий) остаются недостаточно проанализированными. Важнейшими задачами сталинского руководства CCCР в рассматриваемый период было укрепление международно-политического положения страны и, в первую очередь, контроля над советской сферой влияния. Подобный контроль был призван решить несколько задач: обеспечить безопаcность СССР, увеличить его вес в международных делах, не допустить чрезмерного усиления позиций США и Великобритании.
Политика СССР в германском вопросе стала составной частью усилий Кремля по созданию и упрочению советской сферы влияния в послевоенной Европе, а при возможности - и ее расширения. Сталинское руководство стремилось установить полный контроль над советской зоной оккупации и укрепить свое влияние на ситуацию в Германии в целом. Имелось в виду, что осуществление решений союзников о денацификации, демилитаризации, демократизации и декартелизации Германии призвано было усилить влияние политических групп, ориентировавшихся на Советский Союз. Советское руководство добивалось осуществления германских репарационных поставок в СССР; выдвигало требование советского участия в контроле над Руром. Весьма характерной была негативная реакция Москвы на американский проект договора о разоружении Германии, предложенный в сентябре 1945 года.
После ознакомления с рабочим проектом договора советская сторона пришла к выводу, что он преследует цель быстрейшего окончания военной оккупации Германии и ограничивается вопросами военного разоружения и демилитаризации Германии, игнорируя важнейшие предпосылки экономического разоружения и демократизации Германии. В частности, маршал В. Соколовский и политический советник Советской военной администрации в Германии В. Семенов писали в Наркомат иностранных дел: «В предложенном виде американский проект неприемлем и в настоящий момент мы вовсе не заинтересованы в том, чтобы пойти в какой-либо степени навстречу эвентуальным попыткам американцев поскорее покончить с оккупацией Германии, так как мы не можем допустить после такой войны, чтобы дело действительного разоружения и демократизации Германии бросить на полдороге» [2].
[2] СССР и германский вопрос, 1941 – 1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации. Том 2: 9 мая 1945 – 3 октября 1946 / Сост. Г.П. Кынин и Й. Лауфер. Москва, 2000. С. 370-371.
Отрицательную позицию в отношении американского предложения после совещания с Л. Берией и Г. Маленковым занял Сталин. «Он полагал, что договор направлен против СССР», - утверждают Г. Кынин и Й. Лауфер. При этом, с точки зрения политической тактики, И. Сталин проявлял в первое время заметную осторожность. Так, в июне 1945 г. он советовал германским коммунистам выступать за установление антифашистского демократического парламентского режима и не насаждать в Германии советскую систему.
Однако 1947 год ознаменовался резким обострением международной обстановки. Разгром оппозиции в ряде стран Юго-Восточной Европы, провозглашение доктрины Трумэна, безрезультатный итог Московской сессии Совета Министров Иностранных Дел, начало осуществления плана Маршалла, отказ от участия в нем СССР и дружественных ему стран, создание Коминформа — все эти события возвестили о явном начале «холодной войны».
Осенью 1947 года руководящие круги Москвы стали проявлять беспокойство в связи с нараставшими противоречиями по германской проблеме между бывшими союзниками. Заведующий 3-м Европейским отделом Министерства иностранных дел СССР А. Смирнов в записке на имя министра В. Молотова от 3 октября обращал внимание на новые моменты в политике западных держав по вопросу о мирном урегулировании с Германией. Они, по его мнению, были направлены в сторону дальнейшего отхода от Потсдамских решений с целью сепаратного разрешения германской проблемы. Это подтверждали и практические мероприятия, проводимые США и Великобританией в Германии, направленные на подготовку к сепаратному урегулированию германской проблемы.
«Анализ имеющихся в нашем распоряжении материалов и проводимых Соединенными Штатами и Великобританией в Германии практических мероприятий дает основание сделать вывод о том, что здесь речь идет не о пропагандистском приеме или политическом шантаже, - констатировал А. Смирнов в своей записке, - а о реальной угрозе политического и экономического расчленения Германии и включении Западной Германии со всеми ее ресурсами в создаваемый Соединенными Штатами западный блок» [3].
[3] Записка А. Смирнова В. Молотову. 3.Х.1947 г. // Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Фонд 082. Опись 34. Папка 146. Дело 7. Лист 1. Опубликовано: СССР и германский вопрос. Том 2. С. 505.
Советское руководство стремилось блокировать подобное нежелательное развитие событий. Опираясь на решения Ялтинской и Потсдамской конференций, оно пыталось сохранить полный контроль над советской зоной оккупации и вместе с тем не утратить возможности влиять на ситуацию в Германии в целом. В директивах советской делегации на Лондонской сессии Совета Министров Иностранных Дел, одобренных Политбюро ЦК ВКП (б) 21 ноября 1947 г., на первый план выдвигалось заключение мирного договора с Германией, которое связывалось с задачей восстановления «единой демократической Германии». В этих директивах подчеркивалась важность борьбы за принятие в Лондоне советских предложений по двум вопросам:
«а) создание демократического общегерманского правительства в соответствии с решениями Потсдамской конференции;
б) созыв мирной конференции из представителей соседних союзных государств, а также других союзных государств, участвовавших своими вооруженными силами в общей борьбе против Германии, с отклонением американского предложения о мирной конференции в составе всех стран, объявивших войну Германии» [4].
[4] Протокол заседания Политбюро ЦК ВКП (б) от 21.XI.1947 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).
Однако Лондонская сессия Совета Министров Иностранных Дел (25 ноября — 15 декабря 1947 г.) завершилась полным провалом. Воспользовавшись острыми разногласиями при обсуждении вопроса о германских репарациях, государственный секретарь США Дж. Маршалл прервал ход заседания и отказался продолжить работу сессии СМИД. Лондонская сессия Совета Министров Иностранных Дел не исчерпала своей повестки дня. Не была назначена дата следующей встречи министров иностранных дел четырех государств. Неясно было, сможет ли вообще Совет Министров Иностранных Дел возобновить в будущем свою работу.
Единственным реальным результатом сессии СМИД стал явный разрыв между тремя западными державами и Советским Союзом. Во время этой встречи министров иностранных дел Франция дала принципиальное согласие на объединение французской зоны оккупации с Бизонией и создание Тризонии. 19 декабря в Вашингтоне было объявлено решение государственного департамента о прекращении репарационных поставок Советскому Союзу. Дело шло к расколу Германии и ее вовлечению в «холодную войну». Частью этого процесса стала подготовка к раздельному проведению денежной реформы на Западе и на Востоке Германии.
Проблема денежной реформы в Германии обсуждалась в Контрольном совете еще в 1946 г. При этом советские представители настаивали на выпуске новых денежных знаков отдельно для западных зон оккупации — в Берлине, и отдельно для советской зоны — в Лейпциге «под одинаковым международным контролем». Представители США решительно возражали против этого. Особое значение при обсуждении возможной денежной реформы приобрел вопрос о праве контроля над эмиссией денежных знаков. Западные представители настаивали на создании общегерманского банковского механизма при Контрольном совете, на который возлагались бы также и вопросы эмиссии денежных знаков. Как указывалось в записке министра финансов А.Г. Зверева и начальника финансового отдела СВАГ П.А. Малетина В.М. Молотову от 21 января 1947 г., тем самым западные державы пытались «поставить под контроль объем наших затрат на оккупацию и репарации», что для советской стороны было совершенно неприемлемым.
Министр финансов отмечал, что надо «считаться с тем, что союзники не согласятся на предоставление командующему советской зоны оккупации права эмиссии денежных знаков для покрытия расходов по оккупации и репарациям» [5].
[5] А.Г. Зверев и П.А. Малетин В.М. Молотову, 21 января 1947 г. // Советский Союз и германский вопрос, 1941-1949. Том 3: 6 октября 1946 – 15 июня 1948. С. 227.
В этой связи советский министр финансов выражал опасение, что западные державы могут использовать отсутствие договоренности по вопросу об эмиссионном механизме как предлог для проведения сепаратной денежной реформы в западных зонах. А это повлекло бы за собой дальнейшую экономическую изоляцию советской зоны оккупации. А. Зверев считал возможным принять предложения западных держав при условии, что с их стороны будет гарантировано «полное покрытие наших оккупационных расходов и расходов по репарациям, включая репарации из текущего производства» [6].
[6] А.Г. Зверев и П.А. Малетин В.М. Молотову, 21 января 1947 г. // Советский Союз и германский вопрос, 1941-1949. Том 3: 6 октября 1946 – 15 июня 1948. С. 227.
Этот документ еще раз свидетельствует о важности проблемы репараций для советского руководства.
Первоисточник информации: Наринский М.М. Берлинский кризис 1948 – 1949 гг. / М.М. Наринский // Вестник МГИМО (Университета). – 2011. – № 1 (16). – С. 162-172.
Фотографии:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Блокада_Западного_Берлина
http://www.socialcompas.com/2016/07/03/berlinskaya-blokada-1948-49-gg-mify-i-realnost/
http://rrepetitor.ru/ussr/protivostoyanie-byvshih-soyuznikov-v-germanii-1948-god/
👍🔥