Загадки дела царевича Дмитрия – 2. Угличские затворники

Продолжение публикаций о событиях, связанных со смертью царевича Дмитрия, случившейся в Угличе 15 мая 1591 года.

Ссылка

На момент высылки из Москвы семейства Нагих Углич фактически уже не был центром удельного княжества в том понимании, в каком он существовал ранее. Царевич в Угличе жил на территории кремля в небольшом дворце, и ему сызмальства прививалось чувство ненависти к царю Федору и ко всем его приверженцам. Слухи эти доходили и до столицы.

Как справедливо заметил С.Ф. Платонов, «семью Нагих держали в Угличе не «на уделе», а под надзором» и «в Москве желали смерти царевичу, а в Угличе мечтали о скорой кончине царя Федора».

Говорят, что Дмитрий, будучи отправлен в ссылку, не был лишен принадлежавших ему по праву рождения привилегий как удельный князь. В пример тому приводят издание жалованной грамоты Угрешскому монастырю в 1585 году.

Однако на деле никакой власти у Нагих, а равно и у царевича, в Угличе не было и быть не могло. Финансовыми делами там ведали присылаемые из Первопрестольной «специально обученные» люди, а значит, самостоятельностью сосланные господа не пользовались.

Так продолжалось до середины мая 1591 года. 15 мая 1591 года произошли события, до сих пор остающиеся загадкой отечественной истории. Не стало царевича Дмитрия.

Царский уклад жизни наследника

Как проходил последний день жизни царевича в Угличе? Нагие считали Дмитрия законным наследником престола, а значит, и уклад жизни он должен был вести тот, что вели все царевичи до него.

Видеть ребенка могли только свои; посторонних избегали. Попасть на женскую половину могли только женщины и немногие из особо доверенных слуг-мужчин. Если царским детям случалось выходить из дворца в церковь, по обеим сторонам от них слуги несли на вытянутых вверх руках «суконные полы», создавая вокруг царевича своего рода передвижную ширму. Конечно, лишних прихожан при этом в церковь старались не пускать: были только бояре и ближние люди. Окна детских комнат разрисовывались по слюде цветами и зверями, так что снаружи рассмотреть, что делается внутри, было невозможно. Двор, куда детей выпускали играть, был обнесен высоким глухим забором.

В таком строгом затворе мальчики пребывали до совершеннолетия, до пятнадцати лет.

Но при всей изолированности царевичей от внешнего мира они не были лишены общества других детей. В раннем детстве им составляли компанию братья-ровесники и сестры, а также дети слуг и придворных («жильцы»). Позднее к ним приставляли еще группу специально отобранных сверстников для услуг, игр и забав («робяток», как их называли). Эти дети – как правило, отпрыски придворных, а также родственники по матери – взрослели вместе с царевичем и впоследствии становились его «стольниками», ближними, «комнатными» людьми.

Особое место в палатах царевича занимали, конечно, военные игрушки и миниатюрное оружие – луки и стрелы, знамена, барабаны и бубны, топорики, ножи, молоты, пистоли, карабины и пищали, сабли и булавы, палаши и пики.

Царские дети уже с трех-четырех лет «упражнялись в молитвах» и выстаивали службы.

Вместе с матерью-царицей они посещали обедни и молебны, выезжали на богомолье.

По достижении пятилетнего возраста мальчиков передавали в мужские руки и поселяли в специально сооруженных отдельных хоромах, расположенных ближе к передней, мужской части дворца.

Ответственным за воспитание и обучение наследника становился «дядька», назначенный, как тогда выражались, «для бережения и научения». Он фактически выполнял роль отца.

Дмитрий был отправлен в Углич, когда ему не было и двух лет, поэтому как такового дядьки к нему приставлено не было, и он воспитывался в основном женским батальоном. На момент смерти ему уже исполнилось восемь лет и его режим несколько изменился от того, что был у него во младенчестве.

Что же касается ежедневного режима наследников царского трона в те времена, то он в общем-то был примерно таким, как и у самих государей за рядом некоторых исключений.

Русские часы делили сутки на дневное и ночное время. Начало отсчета дневных часов происходило от момента восхода солнца (это был первый час дня), ночных – с момента заката (это был первый час ночи). В связи с тем, что в зависимости от времени года день и ночь имеют различный временной промежуток, каждые две недели количество дневных и ночных часов изменялось.

Так, с 09 мая по 24 мая сутки делились на 16 дневных и 8 ночных часов, час дня наступал в 4 часа утра, если брать за основу сегодняшнее исчисление времени.

Государь обычно вставал в четыре часа утра, то есть с рассветом (для удобства будем указывать время сегодняшнее). Умывшись, государь уходил в Крестовую (или молельную), где совершал молитву, что занимало около пятнадцати минут, читал духовное слово. После этого наступало время заутрени, а иногда государь слушал и раннюю обедню. После этого государь выходил к боярам для ведения разговора о наиболее важных делах и принятия по ним решений, а затем, около 8-9 часов, шествовал в одну из придворных церквей к поздней обедне, продолжавшейся около двух часов (то есть не позднее 11 часов). В ходе обедни в удобное время государь принимал т думных людей доклады, разговаривал с боярами о делах, отдавал приказания.

По окончании поздней обедни государь в своем кабинете слушал доклады, челобитные и занимался другими текущими делами. Заседание и слушание дел оканчивалось около 12 часов. Бояре разъезжались, а государь отправлялся к обеденному столу. Обедал он обычно один, но мог пригласить и некоторых особо уважаемых и близких бояр.

Смерть царевича

Распорядок царевича был примерно тот, что и у царей, только с некоторыми отклонениями. Получается, что утром, в восьмом часу он отправился с матерью к поздней обедне, после окончания которой пришел во дворец и, пообедав (около 11 часов), отправился гулять.

В полдень царевич Дмитрий умер при весьма странных обстоятельствах, для расследования которых в Углич из Москвы была направлена следственная комиссия.