Виктор Пелевин - панк в литературе

Человеку свойственно представлять различные ужасы в будущем, что и настоящее становится не в радость. И вера в благородное сердце близких людей теряется: ведь впереди такие кошмары ждут!

В литературе это называется жанром антиутопии. Писатель убежден, что в грядущем социальный организм непременно будет поражен раковой опухолью общественных извращенных форм.

Однако традиционные пугалки изрядно поднадоели, да и повыветрились. И появилось новое направление с красивым названием "Киберпанк". Искусственный интеллект, различные технологические чудеса, компьютерный мир и невозможная сегодня информационная сфера непременно "должны поразить" в самое сердце традиционную человеческую культуру и раздавить гуманистические идеи. Как понимаете, взращенная на почве старой культуры эстетика и особенно этика "умрут под забором" нового технологического бытия вместе с религией, над которой смеялись еще Фейербах с Ницше. Новая форма антиутопии!

Вот и у нас появился "свой Ницше" - Виктор Пелевин - талантливый писатель, который пишет в стилистике киберпанка. В 1993 году в "Независимой газете" он опубликовал программную статью в базаровском духе "Джон Фаулз и трагедия русского либерализма" - пощечину русскому интеллигентскому сознанию. «Освобожденные от законов рынка, – пишет он, – интеллигенты жили в вымышленном, иллюзорном мире. Внешняя реальность, принимая облик постового, лишь изредка забредала в эту редакцию, жившую по законам „Игры в бисер“. Здесь рождались странные, зыбкие, эзотерические феномены, не имеющие аналогов в другом, настоящем мире». И он создал свой мир, странный и во многом таинственный, но отнюдь не сентиментальный, а суровый и жесткий.

"Жизнь насекомых", "Чапаев и пустота", «Generation П», «Empire V» и другие произведения принесли писателю немыслимую славу, он стал лауреатом самых разных литературных премий и превратился в кумира мыслящей части русского общества.

Если оставить в стороне иронию, то творения Пелевина, безусловно, написаны не в традициях отечественной романтической или реалистической прозы. Это иной мир, который нельзя рассматривать в терминах традиционного искусства. Так, в "Жизни насекомых" стирается грань между человеком и насекомым, переход из одной сущности в другую - явление обычное. И это не реалистично, а символично, символично так, как это было в баснях и в мифах (например,"Стрекоза и Муравей"). За странными образами скрывается многослойная концепция, которая заставляет читателя мыслить.

Что бы то ни было, но но писатель создал свою концепцию человека, которую мы, читатели, пытаемся познать.