Вопрос знатокам права

Автор этих строк – «последний из могикан»: только он один сохранил членство в татарстанской региональной общественной организации (ТРОО) - правозащитный центр «Андурский и партнёры». Остальные двое участников ТРОО вышли из состава этой организации, а сама она решением общего собрания была прекращена.

А теперь мой вопрос знатокам: «ТРОО была прекращена. Но означает ли это, что одноимённый правозащитный центр, который ТРОО учредила в 2014 г., должен прекратить свою уставную деятельность»?

К обсуждению этого вопроса автор – руководитель безвременно осиротевшего правозащитного учреждения решил пригласить заинтересованные организации и учреждения и в первую очередь Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Республике Татарстан (Управление Минюста). 30.07.2020 г. начальника Управления Минюста – Максима Скирду автор уведомил о решении общего собрания участников ТРОО, приложив протокол этого общего собрания. А ещё сообщил, что обсуждение судьбы созданного этой организацией правозащитного учреждения при поддержке Общественной палаты Республики Татарстан (РТ) намечено на 6 августа 2020 года, попросив направить на обсуждение своего представителя.

С аналогичной просьбой автор обратился к прокурору РТ Илдусу Нафикову. Ответ поступил за подписью начальника отдела № 1 Управления по надзору за исполнением федерального законодательства Алмаз Валиахметов. Но, поскольку обращение к прокурору сведений о нарушении законов не содержало, оснований для прокурорского реагирования г-н Валиахметов не усмотрел...

Что же касается Управления Минюста, то оно ограничилось оксюмороном (от древнегреческого ὀξύς «острый» и μωρός «глупый»), допустимым в качестве фигуры речи, но совершенно неуместным в юриспруденции: Управление пояснило, что закон, видите ли, не предусматривает преобразования организации в учреждение. Складывается впечатление, что Управление Минюста так и не поняло сути произошедшего…

То же можно сказать и про Кировский районный суд Казани, куда автор обратился с заявлением, содержащим требование установить юридически значимый факт, заключающийся в том, правозащитный центр «Андурский и партнёры», изначально созданный в виде общественного учреждения, таковым быть, увы, перестал.

В удовлетворении заявленного автором требования суд отказал. Это, скорее всего, было обусловлено позицией представителя Управления Минюста, просившего в удовлетворении заявленного требования отказать...

Рассмотрев апелляционную жалобу на этот отказ, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РТ постановила: «Решение Кировского районного суда города Казани от 21 ноября 2019 года отменить, производство по заявлению Андурского Ефима Яковлевича об установлении юридического факта прекратить».

Заявителю жалобы СК ВС РТ разъяснила право «обратиться в компетентный орган для определения статуса и организационно-правовой формы организации при выходе учредителей из её состава». А оспариваемое судебное решение посчитала «вмешательством в надзорную деятельность государственного органа в сфере регистрации НКО».

Учитывая постановление СК ВС РТ, автор обратился в ФНС. Дескать, нельзя ли прекращённую ТРОО из ЕГРЮЛ исключить, чтобы под тем же номером в качестве юридического лица зарегистрировать осиротевший правозащитный центр «Андурский и партнёры»?

Полученный запрос ФНС переадресовала в Управление Минюста, которое пояснило, что общественная организация по решению ее участников (членов) может-таки преобразоваться, но только в ассоциацию (союз), автономную некоммерческую организацию или фонд. См. п. 4 ст. 123.4. ГК РФ...

Кроме того, внимание автора запроса Управление Минюста обратило на законодательство, «не предусматривающее такую организационно-правовой формы НКО, как «правозащитный центр». Управление и в самом деле не понимает, что прекращение учредителя не влечёт за собой обязательную ликвидацию созданного им учреждения?!

А что скажут знатоки? Быть может посоветуют ещё раз обратиться в суд? На этот раз с требованием установить, что прекращение ТРОО - правозащитный центр «Андурский и партнёры» не влечёт за собой автоматическую ликвидацию одноимённого правозащитного учреждения, вполне-таки способного продолжить свою уставную деятельность?

К слову сказать, устав, одобренный Управлением Минюста, регламентирует деятельность именно учреждения, а вовсе не ТРОО, как считают некоторые мои оппоненты...

Ну, а если дело дойдёт до суда, то автор обязательно заявит требование о применения аналогии права, которое в данном случае заключается в том, что детей с уходом из жизни их родителей уничтожать не принято. Или как?