Уважаемые форумчане! Не судите строго, но, прочитав данную статью, написанную Александром Майсуряном (https://maysuryan.livejournal.com/1200278.html), не смог удержаться от желания поделиться ею с вами. Неоднократно ныне связываясь с судебной "машиной", вспоминаешь бывшую ранее судебную систему... А ныне даже язык не поворачивается произнести "Ваша честь", ибо он может высказать правду - "Ваше бесчестие", а это уже пахнет... Потому ограничиваешься просто безликим обращением, заведомо зная что это адресовано " в никуда"...
На одном из судебных заседаний (пятого по счёту), когда судья сама загнала ответчика (представителя налоговой инспекции) в тупик, признав его доводы несостоятельными и, удалившись на совещание после которого объявила решение суда - отклонить моё исковое заявление!... После закрытия судебного заседания я, не выдержал и обратил её внимание, что уже несколько заседаний я не обращаюсь к ней безлико и спросил - Зачем Вы воспитываете во мне "ворошиловского стрелка" своим пренебрежением к Конституции, ГК, Решениям Пленума ВС и законодательству в целом? В ответ услышал - Вы мне угрожаете? Пришлось объяснять что ни в коей мере не угрожаю, а только констатирую факты (она знала, что я кадровый военный, прослуживший 30 лет в ВМФ, а военных, по её ранее высказанному - ничему кроме как стрелять не учат). На этом и расстались...
А что думаете ВЫ о нынешней судебной системе?
Как покончили с народным судом
Советский плакат. Фрагмент
Может показаться, что изменения в судебно-следственной системе России за последние 30 лет носили хаотический и противоречивый характер. Какая ошибка! Только на первый взгляд судебная политика государства напоминает беспорядочный след пьяной гусеницы. На самом деле можно только диву даваться, насколько она пряма и неуклонна.
Ведь когда начались все беды отечественного правосудия? Известно, когда — в 1917 году, когда злодеи-революционеры широко распахнули двери судебных залов, запустив туда многоглавое, многорукое и многоногое чудовище — народ. Не только на местах для публики, но и за судейскими столами нагло расселись какие-то самозванцы — выборные (это от быдла-то!) народные судьи и народные заседатели. Последние — и вовсе не юристы, а просто обыватели! Позор, какой позор! На местах обвинения и защиты вольготно расположились общественные обвинители и общественные защитники — тоже, читай, рядовые граждане. К счастью, эта революционная вакханалия недолго длилась. Народный суд мало-помалу вытеснялся судом чиновным. Но и в 40-е годы процент оправдательных приговоров в народных судах был постыдно высок — около 10%! (То ли дело теперь, когда долю оправданий удалось понизить до почётной четверти процента! И это ещё далеко не предел).
В 90-е годы произошло важное историческое событие — судей и суды перестали именовать "народными", вместо этого возродилось их раболепное феодальное титулование — "Ваша честь!". Выборность судей отпала при этом почти незаметно, как бы сама собой. И впрямь, кто же выбирает носителей феодальных титулов, где такое видано? Их назначает верховный суверен, божий помазанник, согласно своей непререкаемой самодержавной воле. Однако в судейских креслах оставались ещё наглые выскочки эпохи революции — народные заседатели. Ведь далеко не все они были превращены в безропотных "кивал" государственных судей. Случалось, просыпались от летаргического транса и подавали голос — писали "особые мнения" или даже вдвоём выносили решения против воли собственного судьи. Первым делом, в конце 90-х, ликвидировали их выборность — отныне народных заседателей надлежало назначать "по жребию" из списка избирателей, вероятно, путем применения лототрона. На практике судьи попросту стали вызывать на заседания тех народных заседателей, с которыми хорошо "сработались". Самых молчаливых и послушных...
Невероятная картинка! А ведь в СССР выбирали не только народных заседателей, но и народных судей
Но на этом дело не остановилось. Законодатель вошёл во вкус — чего мелочиться-то? — и вообще, начисто отменил институт народных заседателей. Правда, вместо этого обществу пришлось кинуть обгрызенную кость "судов присяжных". Но это был важный успех в борьбе с пресловутой идеей народного правосудия: ведь народные заседатели рассматривали практически все сколько-нибудь значимые дела, уголовные и гражданские. А под рассмотрение судов присяжных подпадал лишь ничтожный процент судебных дел, и только уголовных!
После этого власти огляделись: где там, в суде-то, ещё остались представители народа? Ага, в зале, в качестве публики! Надобно вычищать. В 2008 году Госдума одобрила закон, который резко ограничивал право граждан посещать судебные заседания. Приговоры и решения по делам, "затрагивающим госбезопасность", стали секретными. Заодно и присяжным прищемили хвост: из их и без того куцего ведения изъяли все дела о терроризме, экстремизме и массовых беспорядках.
Блистательные победы над последними жалкими огрызками народного правосудия пошли одна за другой. Из-за стола защиты вычистили общественных защитников — вернее, оставили их в случаях особой милости суда, только вместе с профессиональными адвокатами и на совершенно птичьих правах. Кстати, сами гг. адвокаты эту новацию с восторгом поддержали. Президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник с возмущением заметил тогда, что адвокатская монополия существует только в уголовных федеральных судах: "В остальных судах — арбитражных, гражданских, мировых — представительствовать может кто угодно... Это ситуация позорная". Ещё бы не позорная! Быдло смеет разевать рот и что-то нагло вякать о своей собственной судьбе на слушаниях, где обсуждать и решать всё надлежит только высокоучёным господам юристам. А место народа в судах известно — в железной клетке, на скамье подсудимых.
Также новое буржуазное законодательство официально освободило суд от обременительной миссии "установления истины". В новом суде это уже не требовалось. Суд был объявлен простым арбитром, оценивающим аргументы сторон (в уголовном деле — обвинения и защиты). Но ведь ежу понятно, что при таком подходе более богатая сторона всегда будет иметь преимущество, просто за счёт возможности нанять более дорогого и грамотного адвоката. Стоило бы пойти ещё дальше: объявить богатство смягчающим обстоятельством при любой вине, а бедность, наоборот, отягчающим. Ведь фактически так давно уже и есть!..
А помните, как в советском сериале "Место встречи изменить нельзя", действие которого происходит в 40-е годы, вор-карманник Кирпич с насмешкой и уверенностью говорит милиционерам-муровцам: "Вы для суда никакие не свидетели!.." И ведь эта фраза — не пустая фантазия сочинителей братьев Вайнеров, она отражала реальность. Суд в те распроклятые времена априори ставил под сомнение показания милиционеров, считая их лицами заинтересованными. Это казалось само собой разумеющимся, очевидным. То ли дело теперь! Теперь показания одного блюстителя порядка перевесят в суде показания доброго десятка обычных граждан, будь то уголовное дело или административное. Представителю власти суд верит безоговорочно, показания простых граждан — столь же априорно ставит под сомнение.
Кстати, и следствие освободили от обязанности наряду с доказательствами вины искать и доказательства в защиту обвиняемого. Пусть он сам их ищет! Или его адвокат. А если из-за решётки искать трудно и нанять хорошего адвоката нет денег — ну, сам виноват, раньше об этом надо было думать, денежки зарабатывать, а не баклуши бить.
В общем, суд даже де-юре последовательно подгоняет себя к старинной русской пословице: "С сильным не борись, с богатым не судись". Что же говорить о де-факто? Впереди уже вырисовывается ослепительный юридический идеал: богатый человек вовсе неподсуден, если только он не нагрешил против ещё более богатого, а бедный, наоборот, заведомо виновен во всём.
... Такова столбовая дорога развития постсоветского правосудия.
АНЕКДОТ В ТЕМУ. Разговор перед статуей правосудия в Верховном суде:
— Зачем у Фемиды завязаны глаза?
— Чтобы она судила, невзирая на лица.
— Тогда ей надо ещё заткнуть уши, чтобы судила, не слушая указаний.
— Для полноты эффекта ей надо ещё обрубить руки, чтобы она судила, не беря на лапу.
— За что вы издеваетесь над бедной женщиной? Она и так у нас инвалид первой группы на голову.
